Нынешние акции лишь формально являются продолжением зимних митингов, когда на трибуне еще находилось место привычным лицам уходящей эпохи - от Явлинского до Парфенова. Собственно, те речи и тогда мало кто слушал, они были неким фоном: ну, раз митинг, стало быть, кто-то должен выступать. Теперь инициативу перехватила молодежь, и есть ощущение, что, действительно, начинается новая эпоха. Так в свое время лагеря хиппи перевернули мир. И тогда, и теперь в основе недовольства стилистические несовпадения поколений. Взрослые все еще ведут свою игру: имитируют партии, выборы, назначают друг друга на важные должности. Они все еще уверены, будто можно увлечь ребенка новой игрушкой. А тот уже вошел в трудный подростковый возраст и задает непростые вопросы: папа, но ты же сам учил, что так нельзя, так почему же теперь?..
А папа вроде бы еще в силе, он не замечает происходящего, отмахиваясь от попыток сына объясниться. Дескать, какие претензии, когда у меня столько дел? Что мне может сказать этот недоросль, если я ежедневно забочусь о проблемах мира? Подрастет - сам поймет, кем был его отец. Папе тяжело, он много работает и домой приходит для того, чтобы отдохнуть, а не тратить время на бессмысленные разговоры. Чему вас в школе учат, наконец?
А когда подрастающий сынок нервничает, обижается и кричит что-то резкое в лицо, можно и оплеухой наказать. Или отказать в карманных расходах - будешь знать, как себя вести с кормильцем, о тебе же забочусь, в конце концов.
И что обычно происходит в семье потом? Сын идет на улицу, к новым друзьям, ищет у них поддержки и понимания. И находит, потому что у приятелей те же проблемы. А их отцы, собираясь где-нибудь в модном клубе, вяло обсуждают неблагодарность молодых. Чего им еще надо? Не голодают, обуты-одеты, родители ни в чем не отказывают, и вот на тебе - недовольны. Ничего, жизнь обтешет, перебесятся. А пока никто им слова не давал.
Но, похоже, время воспитательных бесед упущено. Из примеров самоорганизации нынешних московских улиц больше всего поражает придумка хорового усиления слов ораторов. Всякая усилительная аппаратура запрещена, и чтобы всеми были услышаны слова выступающего, собравшиеся повторяют их хором, передавая сказанное в дальние ряды. Это выглядит законченным художественным образом.
- У полиции есть предложение к нам! - начинает выступающий.
- У полиции есть предложение к нам!!! - повторяют за ним сотни голосов.
- Они обещают отпустить задержанных!
- Они обещают отпустить задержанных!!!
- Если мы не выходим на газоны!
- Если мы не выходим на газоны!!!
И каждая фраза звучит, как заклинание. Выкрикнутая вслух этим хором, она как будто материализуется, остается навсегда. Еще это можно сравнить с коллективным молебном. Или вот когда на Пасху священник обращается к собравшимся в храме:
- Христос воскресе!
- Воистину воскресе! - подтверждает толпа.
А быть может, это похоже на клятву юного пионера, которую когда-то, вот также хором, давали их родители:
- Торжественно обещаю! Горячо любить свою Родину!..
Здесь, на площадях несогласия, молодые люди научились самоорганизации. Они перестали бояться задержаний, отбивая у ОМОНовцев своих товарищей. У них появляются свои - новые - герои. Здесь они знакомятся и влюбляются. Взрослеют.
- Мама, а где вы познакомились с папой?
- На Баррикадной. Или это было еще на Чистых прудах? Нас тогда вместе затолкали в автозак.
К тому времени их отцы поймут, что нет и не было в жизни ничего важнее собственных детей. А те уже выросли, на их вопросы ответил кто-то другой или они сами нашли истину. У детей теперь собственные семьи, но подрастающим сыновьям они стараются не рассказывать о дедушке. Потому что горько вспоминать, что на вопрос "как мне жить?" вместо ответа прилетела пощечина.
…Реальная жизнь, как всегда, искуснее любых придумок: от Болотной - через Чистые пруды - на Баррикадную. Следующая остановка - площадь Революции? Впрочем, скорее всего, они найдут какое-то новое место и дадут ему свое название.
Осторожно, двери закрываются…
