Как казахи воспитывали девочек
Друзья!
Продолжаю публикацию глав из моей новой книги "Қарашаңырақ", посвященной обычаям и традициям наших предков.
Сегодня поговорим о том,
КАК КАЗАХИ ВОСПИТЫВАЛИ ДЕВОЧЕК
Почему-то считается, будто бы в "ранешние времена", когда в степи все было классно и замечательно, когда повсюду текли молочные реки, а птицы вили гнезда на бараньих спинах, когда с неба вместо снега сыпалась манна, а тои длились по сорок дней, когда никто не знал, что у нас под землей есть нефть, а на дорогах не было пробок, когда, собственно, не было даже улиц, а, следовательно, ни одной из них невозможно было присвоить спорное имя… мои дорогие казахи делали все возможное, чтобы первенец непременно родился мальчиком. Так якобы было принято. Потому что мальчик - это наследник. Сын. Продолжатель рода. Ему достанется все. Он носитель фамилии, носитель традиций и т. д.
Рождению девочки тоже радовались, но…
Было несколько "но".
Поляков И. С. Семья в Семипалатинской области в традиционных костюмах, 1879 год. Фото ©Кунсткамера
Во-первых, считалось, что девочка это – гость в доме. Қонақ. Она все равно когда-нибудь уйдет в чужую семью. Вернее, ее увезут.
Потом девочка сменит фамилию, а дети ее достанутся другим. И у них у всех будут другие фамилии. Затем они тоже повыходят замуж или женятся, и тогда вообще все покроется туманом. Поэтому мальчик якобы предпочтительнее.
Должен сказать, что это полная ерунда. Правда заключается в том, что девочек в степи ждали и любили не меньше, а иногда даже больше мальчиков. Их баловали, пока они росли, потому что – помните? – "қыздың жолы жіңішке" – "у девочки тропка узкая, в смысле короткая". То есть их судьбы как бы предопределены: они появлялись на этот свет для того, чтобы самим кого-нибудь подарить этому миру. А что может быть благороднее и дороже?
Дальше.
Относительно того, что девочка уйдет.
Вы знаете, если уж на то пошло, то мы все тут присутствуем временно. Мы все тут гости. И мы все с вами когда-нибудь да уйдем. Нас сюда пустили тоже, знаете, не навсегда. Никто не останется ждать, чем оно все тут закончится. И на смену нам придут другие. Которые тоже уйдут. И так будет всегда. А жизнь им дадут как раз наши с вами девочки.
Да и потом, надо признать, не всем в степи везло с мальчиками. Иные девочки превосходили и до сих пор превосходят по всем показателям многих мальчиков. И красивше, и роднее, и умнее… Так что тут кому как повезет.
А еще говорят, что девочки ближе к родителям. Некоторые ближе к отцам. И это тоже правда. Но…
Есть одно маленькое "но".
Раньше папы не очень близко общались со своими дочками. Они общались с ними через ее мать. (Кое-где это еще вполне себе сохранилось). К примеру, если им хотелось что-нибудь им сказать, то они передавали месседж через свою жену. Прямой контакт был практически исключен. Воспитанием дочери занималась непосредственно женщина. С нее и спрос был в случае чего.
Лишь один раз отец мог напрямую обратиться к своей дочери – при выборе жениха. И она не смела ослушаться.
Принимая все это во внимание, до семи лет девочек (қыз бала) воспитывали наравне с мальчиками. Точнее, они росли вместе с ними, играли в общие игры. Лишь после семи девочек потихоньку начинали приобщать к ведению хозяйства, поручали выполнять небольшие работы по дому, ухаживать за младшими. Как правило, мамы, и особенно бабушки, начинали их учить ремеслам: валять войлок, шить одежду, готовить пищу. Но что особенно важно – они рассказывали им о традициях и обрядах, объясняя смысл каждого. А, как известно, за каждой традицией стоял многовековой опыт. Который в свою очередь объяснял смысл жизни, а это, согласитесь, серьезные университеты. Поэтому девочки вырастали образованными, уверенными, достойными, хозяйственными, учтивыми и весьма неглупыми. Поскольку с самого малолетства они вооружались практическими знаниями и пониманием сути вещей.
Да, общество по своему укладу больше было патриархальным, но отношение к женщине было весьма почтительным. Поэтому наши женщины никогда не выглядели забитыми, униженными и, что особенно важно, они никогда не прятали своих лиц. Такая унизительная вещь, как паранджа, нашим женщинам неизвестна. Они вообще жили в атмосфере допустимой свободы. Они могли, к примеру, в любой день взять да и свалить толпой на ярмарку. Или в кино. Или же уйти пошопиться с подружками на Каркаралинскую барахолку, и никто бы им ничего не сказал. Надо было только предупредить и вернуться не позднее десяти ночи. Конечно, никто из них не носил мини-юбок и не стригся под ледигагу, но зато все они с детства обучались езде верхом и даже владению оружием. Многие ездили на охоту с ловчими птицами, умели метко стрелять и прилично бороться. Владели приемами дзюдо, каратэ, джиу-джитсу и казакша курес. Каждая могла постоять за себя. А при случае встать наравне с мужиками плечом к плечу и сражаться за свой аул. В истории таких примеров множество.
Одним словом, казахские женщины – это вольные граждане и абсолютно равноправные члены общества. Такими их воспитывали. Поэтому все это враки, будто бы ждали только мальчика. Ждали кого угодно, лишь бы роды прошли без осложнений, лишь бы мать сохранила здоровье, лишь бы ребенок родился целым и невредимым. А кто он там по своему полу, так это, как говорила моя девяностолетняя ажешка: "It doesn't matter, балам". В конце концов, на то воля божья. И это не во власти людей.
А что нужно сказать "по чесноку": казахи очень любили детей. В этом, можно сказать, заключался смысл их бытия – в продолжении. Поэтому рождение ребенка – это чуть ли не самый важный акт в жизни любой казахской женщины. Поэтому каждую девочку готовили к нему с малолетства.
Дудин С. М. Богатая женщина с детьми, 1899 год. Фото ©Кунсткамера
Принято думать, что нравы в древнем кочевом обществе были не очень мягкими. Даже суровыми. Что детей, особенно девочек, растили в строгости и воспитывали по армейскому уставу. Лично я так не думаю. Да, были разные семьи, и в каждой отдельной семье действовали свои законы. Но в целом в народном сознании, в установках воспитания бытовали три истины: ар, ұят и намыс. Соответственно, совесть, стыд и честь (достоинство). Это были три столпа, за которые следовало держаться. Однако…
Однако в то же время казахи своих детей по возможности старались баловать. Особенно девочек. Потому что они были "гостями", как я уже говорил. А к гостям относились по-особенному. И пока в степь не пришел ислам, девочки росли в формате относительной свободы.
Помимо всего прочего, детей нельзя было сильно наказывать. На них нельзя было кричать. Детей нельзя было бить. Считалось, что это может повлечь за собой массу неприятностей. Ребенок может вырасти трусливым. Закомплексованным. "Баланы соқсаң бағы қайтады", – говорили. "Будешь бить ребенка, закроешь ему путь к счастью". Но эти предостережения касались все-таки больше мальчиков.
Что касается девочек, то Шокан Валиханов в свое время сильно был недоволен скорым и повсеместным распространением ислама. А именно некоторых его предписаний. Это касалось в основном запретов и правил поведения женщин в быту. Вот что он писал:
"Не лучше ли было бы оставить их при прежней терпимости? Песни, древние поэмы, борьба, свобода женского пола и участие его в публичных увеселениях – все начинает выходить из употребления! Нашлось уже много ратоборцев гаремного заключения, и бедные жены их, заключенные в юртах, украдкой вырезают войлок юрты, чтобы смотреть на белый свет и на прохожих. Такова натура женщины: они мучаются и страдают до тех пор, пока не вкусят запретный плод".
Про дырки в войлоке – это Шокан Чингисович имеет в виду традицию проделывания щелей в стенах юрт молоденькими барышнями, дабы подглядывать сквозь них на привлекательных парней. С приходом ислама в обычной жизни им теперь уже запрещалось пялиться в открытую на предмет своих воздыханий. Да и само это воздыхание запретили.
Юношам, кстати, тоже не разрешалось откровенно разглядывать девушек. Поэтому все смотрели друг на друга как бы вскользь. Или же потупив взор. Исподлобья. Не думаю, что таким взглядом можно было влюбить в себя девушку. Или юношу. Скорее, наоборот.
А еще я наткнулся на записи известного немецкого ученого фон Герна 1899 года, которые также приводит в своих исследованиях Шокан Валиханов. Вот что там написано:
"Целомудрие как казахских, так и кыргызских женщин и девушек небезупречно, и в народе, который, по преданиям, за проступки женского пола против целомудрия наказывал в былые времена смертью, в настоящее время целомудрие не имеет никакой цены и значения во время женитьбы".
Ну не знаю. Я с господином фон Герном в степных экспедициях не участвовал и уж тем более не могу оспаривать мнение нашего великого ученого Шокана Чингисовича. Однако их общая точка зрения по этому щекотливому вопросу мне лично понятна, и я ее полностью, без всякого ханжества, разделяю. Поскольку всюду бушевали "страсти человеческие". И в этом смысле наши предки ничем не отличались от тех же, скажем, любвеобильных итальянцев или пылких испанцев. А то, что "под влиянием татарских мулл произошла некая трансформация в поведении казахских женщин и они стали прятаться от посторонних мужчин, закрываться при встрече с ними..." - так это неоспоримый и, в каком-то смысле, даже печальный факт.
Да, конечно, за ними и до этого внимательно следили. За юными девами, имеется в виду. Везде были глаза и уши. Помня об этом, все они вели себя, как уже было сказано, весьма достойно – сдержанно и скромно. Так оно было принято. Застенчивость была их первой и главной отличительной чертой. Поэтому они не могли подолгу разговаривать с юношами, засиживаться с ними на бревнышках допоздна или петь в караоке. И тем, и другим позволено было лишь обмениваться дежурными фразами о погоде, о текущих делах, о том, о сем. И все. Как-либо выражать красивыми признаниями свои чувства – если они вдруг вспыхнули – они не могли.
НО...
Но зато существовала такая замечательная вещь, как переписка. Нет, не по "Вотсапу и не по "Инсте". Девушка вышивала на платочке всякие разные закорючки, финтифлюшки и узоры. Там, среди этих узоров, она могла спрятать сердечко – что означало симпатию с ее стороны. Если же там присутствовали птички, то это означало, что она готова "улететь" с любимым хоть на край света. А это уже, как вы сами понимаете, серьезно. Помимо птичек, там могли быть еще и цветочки, травинки, листочки, ручейки... Это вообще значило, что девушка обещает юноше устроить "жизнь в райских кущах". Эти письма-послания девушки передавали своим избранникам через аульных пацанов-курьеров. Или же через женгешку. И если жигита такая постановка вопроса полностью устраивала, то он посылал через тех же курьеров свой ответ. Ответом могло быть какое-нибудь украшение. Колечко или кулончик. Или еще что-нибудь подобное. Какая-нибудь симпатичная безделушка. Это означало, что парень тоже готов и согласен на райские сады.
Поэтому...
Поэтому, если девушка в один прекрасный день, не будучи замужем, вдруг приносила в подоле, то про такую говорили: "базардан әкелді". То есть "купила на базаре". Видимо, попала на скидку. Понятное дело, радовались не очень, но такого ребенка не сдавали в приют и не выбрасывали на улицу, а оставляли дома и любили как своего. Правда, мать его теперь могли выдать замуж только за мужчину "с пробегом", то есть за вдовца. Или же отдать токалкой какому-нибудь старику. Причем без калыма. Если же от такой молодой мамаши все отказывались и никто не хотел брать ее замуж, то аульчане могли поймать ее где-нибудь за углом и отрезать ей косы (обмазать лицо сажей, вывалять в грязи). Но! Ни в коем случае не закидывали бедняжку камнями – как это было принято в некоторых арабских странах. Не секли прилюдно плетьми и не закапывали живьем в землю...У нас могли лишь для острастки слегка поиздеваться и выставить на всеобщее осмеяние. Полагаю, так оно гуманнее. Хотя... как посмотреть. В любом случае нравы в степи были помягче, чем у арабов. Или где-либо еще.
Но вернемся к основной теме.
Наигравшись в детские игры с такими же несмышленышами, как и они сами, примерно с 12-13 лет девочки переходили к следующему этапу взросления. В этом возрасте девочка уже не қыз бала. Она уже просто – қыз. В этом возрасте заканчивался ее первый мүшел.
Кстати, стоило бы рассказать о том, что такое "мүшел". Это очень важная и занимательная вещь. Но тут двумя словами не обойдешься. Об этом подробнее впереди. А сейчас я лишь ограничусь тем, что скажу, что это старинное исчисление возраста человека по двенадцатилетнему циклу.
В этом возрасте девочки превращались в девушек. И это было уже заметно по всему. И одевались они уже по-другому. У них было много разных побрякушек, стразов и блестяшек. И считалось, что чем больше таких украшений, тем лучше. И еще много было косичек. Их заплетали вместе с этими же побрякушками.
Дудин С. М. Девушка в свадебной одежде, 1899 год. Фото ©Кунсткамера
Фактически девочки становились уже невестами. На них так и смотрели. И им уже не разрешалось играть с мальчиками в прятки, в казаки-разбойники или же, не дай бог, в докторов. Их уже вовсю привлекали к работам по дому, готовили приданое. Через пару лет таких ускоренных курсов девочки уже умели все.
Между прочим, многие из них уже по-настоящему выходили замуж. Согласно традициям им теперь разрешалось создавать свои семьи. Так происходило в большинстве случаев. И так оно делалось якобы в воспитательных целях. Чтобы не допустить досадных ошибок юности. Но справедливости ради надо сказать, что такое практиковалось чаще среди бедняков. Ранние браки заключались больше по экономическим соображениям. По необходимости. Это были такие нехитрые "бизнес-проекты".
Допустим, надоело прозябать в нищете и считать последние копейки до получки, начинали смотреть по сторонам. Прикидывали – за кого бы отдать старшую? Ей уже тринадцать! Значит, пора. Искали состоятельных – волостных, замволостных, акимов, замакимов, замзавотделом акимата, прокуроров, таможенников, гаишников… и других не менее достойных, культурных, благородных и интеллигентных членов общества. Элиту. Аристократов. Находили, звали в гости, поили, кормили, показывали товар лицом, уговаривали и таким образом роднились с ними.
Довольно часто проект срабатывал. Выдавали за богатого. Что касается такой умозрительной и эфемерной вещи, как любовь, то она, конечно, встречалась. Правда, крайне редко. В основном среди бедняков. Только они могли позволить себе жениться по любви. Видимо, им ничего другого не оставалось.
Дудин С. М. Богатые жених и невеста, 1899 год. Фото ©Кунсткамера
А вообще считалось, что замуж можно отдавать в том случае, если девочку невозможно было свалить…шапкой.
Поясню.
Бытовала такая шутка: в девочку запускали зимним бориком (бөрік). Если она оставалась на ногах и не падала, то значит все, созрела. Но это так, к слову.
Нынче, чтобы свалить девушку с ног, одного борика явно недостаточно. Даже если он из шиншиллы или из мексиканского тушкана. Или даже из шанхайского барса! Нынче все это действует слабо. Поэтому в "нонешние времена" серьезную мадам валят с ног ключами от машин. Или от квартир на океанских берегах. Это сегодня. А тогда...
Тогда богачи своих дочек в раннем возрасте не особо торопились выдавать замуж. Бывало так, что в отдельных случаях дочки степных буржуев засиживались до двадцати! Кошмар. Почти старухи!
Что тогда делали?
Как мы уже знаем, у нас не принято было говорить о проблеме в лоб и высказываться напрямую. Так делали только невежи и плебеи. Поэтому умные и тонкие люди придумали опознавательную систему знаков. И таких своеобразных визуальных намеков существовало великое множество – на каждый случай жизни.
Так, если девушка, к примеру, оказалась не засватана и засиделась до "старушечьих" восемнадцати-двадцати годов, то к приходу гостей ее сажали на небольшой белый коврик из овечьей шерсти. Тем самым как бы намекая, что девушка свободна. Гости видели этот коврик и делали выводы. Просто и "ненапряжно".
А самый "выдаваемый" возраст в степи – когда қыз становилась бойжеткен. Это примерно 16-17 лет. Считалось, что это самое то! И не старая еще, но и не ребенок уже.
Продолжение следует…