+7 (777) 001 44 99
Қазақша
Русский
English
О том, что прямо сейчас происходит в Иране и какие уроки стоит извлечь Казахстану, рассказывает Tengrinews.kz.
Из-за засухи в Иране не дождались перелётных птиц
Лента новостей государственного агентства Ирана Tasnim сейчас больше похожа на сводки с фронта. Только отбиваться иранцам приходится не от врага, а от последствий природной катастрофы. Обычно сдержанные, когда речь идёт о внутренних проблемах, иранские журналисты не жалеют эпитетов, описывая водный кризис, который тянется в стране уже несколько лет, но именно в 2025-м достиг катастрофических масштабов.
"Этой осенью Голестан столкнулся с неожиданной и тревожной гробовой тишиной, и это молчание не просто эстетическая потеря. Этот безмолвный крик природы предупреждает о ещё более зловещих последствиях", — рассказывают иранские репортёры о Голестане, куда в этом году не вернулись перелётные птицы.
Скриншот статьи в иранском издании Tasnim
Голестан — это провинция на северо-востоке страны, куда каждую зиму из северных широт прилетали фламинго, бакланы, пеликаны, утки и лебеди. Журналисты вспоминают, как раньше над болотами стоял оглушительный птичий гомон. Но сейчас прошло уже две недели с начала октября, а птицы так и не появились — озёра и болота Голестана высохли.
Так национальный парк Голестана выглядел в 2018 году. Фото: Abbas Rastegar / HiPersia.com
В другом сюжете иранские журналисты рассказывают про западную провинцию Ирана — Лурестан. Здесь из-за нехватки воды фермеров призвали отказаться от весеннего сева и сосредоточиться только на осенних культурах, которые могут быть политы естественными осадками.
Ещё одно сообщение посвящено просадке грунта: тысячи иранцев сейчас находятся на потенциально опасных территориях, которые могут обвалиться в любой момент. Чрезмерное использование подземных вод привело к тому, что под землёй образовались пустоты.
Скриншот новости о просадке грунта
Такие просадки угрожают самым древним городам страны — Тегерану, Исфахану, Мешхеду и Ширазу. То есть Иран рискует потерять часть своего культурного наследия не из-за войны или землетрясений, а из-за искусственно вызванного обрушения грунта.
Что говорят о водном кризисе сами иранцы
Жители Тегерана говорят, что отключение воды в их городе часто зависит от подачи электроэнергии. Дело в том, что напор в иранской столице в последние годы был очень слабым, так что людям пришлось установить дополнительные электрические насосы.
При этом света в домах тегеранцев не бывает по 8-10 часов в сутки. Соответственно, в такие периоды прекращается и подача воды.
"Это катастрофа. В Тегеране мы ещё как-то живём, а в регионах люди переезжают с места на место в поисках нормальных условий. Не знаю, чем всё это кончится. Проблема в том, что много лет наши фермеры бесконтрольно выкачивали воду для своих посевов, особенно для выращивания арбузов, и в итоге страна осталась без воды", — объясняет житель Тегерана, который попросил не называть его имени.
Однако иранцы, которые живут за пределами страны, считают, что проблема водного кризиса вызвана не только арбузами.
Так, иранский гражданский активист Джабир Раджаби (Jaber Rajabi) говорит, что водный кризис в его родной стране не является природным явлением. То, что происходит сегодня по всей стране, по его мнению, результат внутренней политики, системного управленческого провала и коррупции.
Он говорит, что почти все водозатратные отрасли Ирана — от сталелитейных и нефтехимических предприятий до производств тяжёлых металлов — принадлежат или управляются структурами, связанными с государством. Также он обращает внимание на то, что в Иране расширяется производство криптовалют, которое потребляет большое количество воды и электроэнергии.
"Кроме того, после начала войны Израиля и Газы иранские военные предприятия значительно усилили производство. Эти предприятия крайне энерго- и водозатратны. Следовательно, рост дефицита воды и электроэнергии напрямую связан не с природными факторами, а с военной активностью режима".
Это мнение разделяет и климатолог Нассер Карами (Dr. Nasser Karami). В августовском интервью изданию Iran International, которое также работает за пределами страны и часто выступает с критикой официальной власти, эксперт сказал, что иранский водный кризис — это не просто засуха, а "инженерная засуха".
По его оценке, лишь 20–30 процентов дефицита воды связано с климатическими изменениями, остальное — результат неэффективного политического управления инфраструктурой и ресурсами, а также неправильной аграрной политики.
Климатолог Карами критикует чрезмерное водопотребление сельского хозяйства: оно использует больше 90 процентов пресной воды, но вносит лишь 9–12 процентов в ВВП и даёт около 17 процентов рабочих мест. Эксперт также утверждает, что значительная часть сельскохозяйственной воды расходуется на обеспечение нужд военно ориентированных проектов.
Впрочем, вне зависимости от причин, по которым в Иране возник столь серьёзный водный кризис, эта ситуация привела к тому, что в начале октября 2025 года президент Ирана Масуд Пезешкиан предложил перенести столицу из Тегерана на юг страны.
"Учитывая существующие проблемы, это уже не просто предложение, а стратегическая необходимость", — сказал он тогда.
Но перенос столицы связывают не только с водным кризисом, но и с её перенаселённостью. Например, Хасан Биади, бывший член городского совета Тегерана, перечислил все существующие проблемы: нехватка воды, просадка земли до 30 сантиметров в год и загрязнение воздуха.
И заявил, что затраты на поддержание Тегерана в долгосрочной перспективе превышают расходы на создание новой столицы.
Тегеран. Фото: Wikimedia / Dara Zarbaf
Балхаш тоже рискует превратиться в пустыню?
Для казахских экспертов, как и для их коллег в других странах, ситуация в Иране не стала неожиданностью.
Булат Есекин, координатор платформы по водным ресурсам и изменению климата Центральной Азии, говорит: специалисты давно предупреждают, что проблемы с водой станут одними из самых серьёзных в мире.
"В прошлом году на водном саммите в Эр-Рияде (инициатором выступил в том числе и Казахстан — прим. редакции) было официально заявлено, что человечество впервые столкнулось с беспрецедентным явлением — нарушением глобальных водных циклов. Природа, которая тысячелетиями работала как точный механизм, восполняя реки, подземные горизонты и ледники, перестала это делать. Теперь там, где избыток воды, происходят разрушительные наводнения, а там, где её не хватает, наступает засуха, голод и продовольственные кризисы".
По его словам, это глобальная проблема, вызванная локальными решениями. Практически везде продолжаются те же практики, что и прежде: рост производства сельхозпродукции и наращивание экономики. А всё это ведёт к росту потребления воды.
"Мы абсолютно во всех наших государственных программах, во всех стратегических целях не учитывали, что у природы есть физические пределы. И эксперты, начиная с первых докладов "Римского клуба" в 1982 году, говорили, что если мы продолжим наши привычные стратегии — рост потребления, ВВП, доходов и так далее, то, по их прогнозам, начиная с 2020-х годов мы столкнёмся с серьёзным водным кризисом. Что, собственно, и происходит сейчас", — говорит эксперт.
Прогноз Римского клуба "Пределы роста": 2025 год — начало глобального кризиса
Есекин говорит, что Иран относится к числу самых уязвимых территорий планеты, поскольку находится в климатическом поясе, где изменения проявляются наиболее остро.
В этом году температура в отдельных регионах Ирана поднималась выше 60 градусов, высохли реки, крупные водохранилища, а подземные источники почти исчерпаны.
Причём прогнозы показывают, что ситуация будет становиться хуже, потому что осадки продолжают сокращаться.
"Но если говорить о наших странах (имеются в виду страны Центральной Азии — прим. редакции), то мы действуем точно так же, как и Иран. Продолжаем наращивать давление на природу — увеличиваем распашку земель, увеличиваем забор воды. Даже под всеми лозунгами водосбережения общая нагрузка на водные ресурсы растёт", — продолжает Есекин.
По его словам, в Центральной Азии и Казахстане, в частности, нет программ по восстановлению поверхности земли, водосборных территорий. Все инициативы сосредоточены на рациональном использовании воды и её экономии, но не на восполнении водных циклов и источников воды. Нет программ по восстановлению почвы, горных территорий, родников, пойменных зон — а ведь именно они восполняют реки и подземные горизонты.
"У нас просто нет таких программ, потому что мы привыкли считать, что природа сделает всё сама, но это уже не так, нужно менять стратегии", — добавляет эксперт.
Что касается угроз непосредственно для Казахстана, то Есекин напоминает: по прогнозам, здесь может повториться трагедия Арала, но на этот раз на озере Балхаш. Это крупная экосистема в центре Евразии, по площади сопоставимая с территорией Германии. Если ситуация не изменится, Балхаш рискует превратиться в новую пустыню, что приведёт к тяжёлым социальным, экономическим и экологическим последствиям.
Кроме того, Есекин добавляет, что президенты Азербайджана, Казахстана и России уже публично выражают обеспокоенность снижением уровня Каспийского моря:
"Этот процесс напрямую связан с тем, что уменьшается сток рек: Волга, Урал и другие впадающие в Каспий реки мелеют, а количество осадков, которые ранее их питали, сокращается. Всё это является частью глобального сбоя в водных циклах".
Эксперт подчёркивает, что реагировать на происходящее необходимо совместно, а не поодиночке, потому что водные циклы имеют трансграничный характер: нужны совместные и согласованные действия по их восстановлению на всём континенте Евразия.
"У нас нет воды ни под ногами, ни за плотинами"
Гуманитарный кризис, о котором говорит Есекин, — это не просто мнение отдельного казахстанского эксперта. Водная проблема стала одной из самых острых тем в современном Иране, и её масштабы уже выходят за рамки экологии, становясь политическим вопросом. И даже предметом геополитического торга.
Например, в августе в своём обращении к иранскому народу премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху призвал людей выступить против своего правительства в обмен на решение водного вопроса:
"Израиль — номер один в мире по утилизации и повторному использованию воды. Мы перерабатываем 90 процентов сточных вод. И мы лидируем в опреснении морской воды. Мы точно знаем, что нужно делать, чтобы у Ирана тоже было достаточное количество воды. Почти десять лет назад я открыл канал в Telegram на фарси, чтобы обучать иранцев управлению водными ресурсами. Почти сразу к нему присоединилось 100 000 иранцев. Жажда воды в Иране не уступает жажде свободы".
Это обращение вызвало волну критики в иранском обществе. Несмотря на системные проблемы, от которых страдает население страны, после 12-дневной войны между Ираном и Израилем, которая случилась в июне этого года, иранцы солидаризировались со своим правительством, это отмечали эксперты.
Заявление Нетаньяху не обошёл вниманием и сам президент Ирана Масуд Пезешкиан, который ответил в соцсети X так:
"Режим, который лишает жителей Газы воды и еды, говорит, что привезёт воду людям в Иране? Мираж".
Хотя водная тема действительно является наиболее слабым местом Ирана, власти этого не отрицают; Пезешкиан постоянно публично говорит об этом. Так, в Сети есть фрагмент его эмоционального выступления перед иранскими чиновниками, в котором он довольно откровенен:
"У нас нет воды ни под ногами, ни за плотинами. Пусть кто-нибудь придёт и скажет, что нам делать".
Востоковед, специалист по Ирану и автор книги "Всем Иран" Никита Смагин комментирует всё это так: несмотря на серьёзность водного кризиса, в этой республике существуют более насущные вопросы, которые требуют реакции властей.
"В этом множестве проблем, с которыми сталкивается иранское общество, водный кризис пока не является ключевым вопросом. Куда больше, разумеется, бьёт по населению высокая инфляция, которая с 2018 года остаётся на уровне примерно 40 процентов и никуда не двигается. И это только официальные цифры, реальная инфляция может быть в 100 раз больше".
По его словам, для населения Ирана также критичными являются вопросы электрообеспечения — там многие годы наблюдаются перебои.
"Водный кризис — это скорее одна из многих проблем. Другой вопрос, что эта проблема будет нарастать в дальнейшем. Потому что, в отличие от всех остальных вопросов, которые в теории можно решить, с водным кризисом, очевидно, республика сделать уже ничего не сможет", — уточняет эксперт.
Что касается Казахстана и Центральной Азии — теоретически всё-таки есть надежда, что кризис, похожий на иранский, обойдёт регион стороной.
Координатор платформы по водным ресурсам и изменению климата ЦА Булат Есекин говорит, что нужно прежде всего опираться на те научные знания, которые описывают водные потоки на планете:
"Мы должны учитывать, как устроены природные процессы, посмотреть, что мы в них нарушаем, и перестраивать свои привычные системы производства и потребления. Например, идёт у нас распашка земель, которая нарушает поверхность земли, очень сильно отражается на водных процессах. Почва — как губка — удерживает большое количество воды, поддерживает испарение, влажность, температуру и так далее. Когда мы это всё распахиваем, мы нарушаем все эти процессы".
По словам Есекина, важно не просто сосредотачиваться на экономии и рациональном использовании воды, но принять программы по восстановлению природных процессов, нарушение которых и приводит к сбоям водных потоков и дефициту воды.
Он напоминает, что последние научные работы определили источники и процессы переноса воды и осадков на континенте — это должно быть основой для пересмотра земельных политик и подходов по управлению водными ресурсами. Теперь настало время для реальных действий со стороны государств региона — иначе в Центральной Азии неминуемо повторится сценарий, который сегодня разворачивается в Иране.
—
Также совсем недавно редакция выпустила большое исследование о том, как в Казахстане воруют воду. Её дефицит действительно превращается в одну из самых острых экологических и даже социальных проблем. Это признают на всех уровнях, а Министерство водных ресурсов и ирригации Казахстана даже призывает граждан реже мыться — разработало и активно продвигает рекомендации "по экономии воды в быту". При этом общеизвестно, что 65 процентов этого ресурса в стране расходует аграрный сектор. И мало того, что там огромные потери — дырявые каналы, малая часть фермеров использует сберегающие технологии, так в Казахстане существует ещё и чёрный рынок воды. И воруют воду в огромных объёмах; на этом рынке крутятся большие деньги.
При этом о проблеме воды всё чаще говорит Касым-Жомарт Токаев. 8 сентября 2025 года в Послании он высказался на эту тему довольно резко — в новостные ленты ушло его образное выражение: "У нас, надо признать, здесь большие проблемы. Как говорится, конь не валялся".
После громкого высказывания Токаев сделал ещё одно заявление, объясняя и расширяя эту мысль. Он отметил, что соседи иногда упрекают Казахстан в излишних потерях, когда мы предлагаем им переговоры о рациональном использовании трансграничных рек.
"А нам отвечают: "Да, мы готовы, только, пожалуйста, наведите порядок у себя. У вас 50 процентов воды пропадает. Мы здесь используем самые передовые технологии, ни один литр у нас не пропадает, всё идёт на пользу делу", — передал суть этих упрёков Президент. — Давайте действительно научимся рационально использовать эту воду, и тогда не нужно обращаться за помощью к другим государствам с просьбами провести те или иные переговоры".
Tengrinews.kz исследовал и то, как Казахстан ищет воду и договаривается с соседями по региону, какие водные сценарии ждут страну и Центральную Азию, если они не научатся решать водные проблемы правильно.
По прогнозам Евразийского банка развития, не только Казахстан, но и вся Центральная Азия без достаточного сотрудничества и внутристрановых мер перейдут из категории регионов с недостаточным водоснабжением в зону острого дефицита воды — менее тысячи кубометров на человека в год к 2050-му (сейчас — две тысячи кубометров в год).
Читайте:
Как в Казахстане воруют воду. О проблеме, которая становится критической
Как Казахстан ищет воду и договаривается с соседями. О важных проблемах региона
Что пьёт Астана. Мы побывали на единственном источнике питьевой воды для столицы
