"Здесь у Гейла не получится". Почему идея о хипстерском урбанизме в Алматы может не прижиться

Город Алматы сотрясают все новые и новые инициативы городских властей. Имя Яна Гейла звучит как молитва, а частота упоминаний соперничает с самим названием города. На волне этого "урбанистического задора" мы встретились с профессором Виктором Вахштайном, деканом факультета социальных наук МШВСЭН, деканом философско-социологического факультета Института общественных наук РАНХиГС, главным редактором журнала "Социология власти" и кандидатом социологических наук. Встреча была организована при поддержке Фонда Первого Президента Республики Казахстан - Лидера Нации.

TENGRINEWS:

В своих интервью Вы часто называете Москву городом кочевников. Насколько это вообще хорошо или плохо для города и горожан?

Виктор Вахштайн

Надо очень четко различать кочевой образ жизни, который в какой-то момент формирует городскую культуру. Это не ваша история и тем более не наша. Когда мы говорим о номадических городах, то это совсем не означает, что люди разбивают юрты прямо на улицах. Просто люди ведут образ жизни, который предполагает постоянную миграцию. И Москва в этом смысле номадический город. 2/3 людей, которые в ней живут и в ней не родились, постоянно меняют квартиры, а та треть, которая родилась - сдает свои квартиры и живет на дачах или у родственников. Соответственно, вы можете себе представить город, в котором происходят непрерывные перемещения, которые отнимают определенную долю времени. Это номадический город. В нем не формируется устойчивой территориальной идентичности. Нет принципа "родился - вырос - состарился" в одном районе. Здесь не будет, как у Джейн Джекобс (одна из основоположниц движения нового урбанизма, автор книги "Смерть и жизнь больших американских городов"): "Город - это когда мой сын качается во дворе на качелях, поставленных моим отцом". Ну, идите, найдите в Москве качели, поставленные вашим отцом...

TENGRINEWS:

Алматы можно назвать номадическим городом? У нас тоже активно происходят процессы, связанные с внутренней миграцией...

Виктор Вахштайн

Даже если мы возьмем два миллиона с учетом миграции. Но, опять-таки, что мы называем миграцией? Есть студенческая миграция, когда люди приезжают в университет - так называемая маятниковая миграция, здесь же сезонные работы. Есть нелегальная миграция. Казахстан все-таки тоже является центром притяжения для нелегальной миграции, потому что по региону здесь гораздо лучше экономическая ситуация. Надо смотреть и анализировать. Потому что это далеко не очевидная вещь. Нужно быть осторожными с метафорой "кочевья".

TENGRINEWS:

Есть ли в социологии понятие "границы города"? К примеру: немало людей, работая в городе, проживают в его пригороде, далеко за условной табличкой с обозначением "границы города".

Виктор Вахштайн

Это большая тема "Что мы называем границей города?" Представление о том, что города занимают устойчивое место в пространстве - сегодня глубоко не очевидное. Если мы возьмем критерий работы в городе, то все ближнее Подмосковье придется причислить к Москве. В 30-километровой зоне вокруг Москвы есть города, где в течение дня дневное население состоит только из детей, стариков и полицейских. Все остальные - в Москве на работе и большую часть дня проводят там, и им еще надо добраться обратно. Соответственно, мы считаем это частью города или нет? Странное слово "агломерация" - оно используется сегодня очень часто просто для того, чтобы сказать: "Мы знаем, где заканчивается город". Когда я слышу "московская агломерация", это означает: "Да черт его знает, где Москва заканчивается". Если вы думаете, что раньше было легче провести эту границу, то нет. Вот еще-еще раньше, когда были крепостные стены, можно было сказать, где границы города - это там, где вражеские армии будут нас ожидать. Вот тогда было понятно, где границы. В XIX столетии с ростом индустриализации понятие "границы города" очень сильно размылось. Теперь город - это не то, что определяется границами в пространстве. Давайте дополним описание такой ситуацией, как метро. Если в Москве внезапно отключить метро, половина людей просто не доберется до дома, они просто не знают, как город выглядит сверху (на поверхности). Мы живем в городе, зная зону около своего дома, около метро и около работы. Что там между? Непонятно… И в этом смысле человек, который в метро, он в городе? Вообще, нахождение в городе - вопрос, тесно связанный с границами города. Можно находиться в городе физически, но не находиться в городе, как в городе. Кто вообще сегодня является жителем города? Это, между прочим, было частью большой градостроительной идеологии в Москве "Сделай Москву снова местом". Не только местом, где ты находишься как физическое тело, но и как что-то, к чему вы "относитесь". Это сложно. Во-первых, есть болезнь "норности", когда человек проводит половину своей жизни на работе, половину дома, остальное - в автомобиле/пробках/метро. Сам город не является значимой частью его жизненного цикла. Так что, если бы только с границами была проблема.

TENGRINEWS:

Специализация "планирование городов" практически вымерла, урбанистикой занимаются любители. Иногда "любители" с дипломами хороших вузов. Решения же принимают люди с еще советским образованием и далеко не самыми актуальными взглядами. Любители хотят что-то делать, профессионалы не хотят. Как можно наладить диалог между двумя этими группами?

Виктор Вахштайн

Во-первых, пока нет нормальной системы образования - никак. Это утопия. С другой стороны, профессия "урбан-плэннер" - она не профессия. Если вам кажется, что есть градостроительный факультет, где научат делать "нормально" - его нет нигде. Урбан-плэннеры - кто это? Это архитекторы. В той же России это зачастую МАРХИ, инженеры в большей степени. Целостное видение города у них ограничено мастер-планом. То есть "можно под застройку отдать северную часть верхнего города, а вот сюда уже расширяться нельзя, а вот тут через Аль-Фараби надо пустить объездную дорогу". Вот это урбан-плэннинг. Но все-таки надо отдать должное людям старой школы, они не плохие, просто, поймите, то образование, которое они получили - это последнее. С этим поколением уходят традиции советской планировки. Она действительно была тотальной - когда нас будут бомбить - мы один город, и проектировать надо тоже как один город. В городах уже нигде не используется ни мастер-план, ни достижения советского хозяйства генерального планирования. Например, в Латинской Америке урбан-плэннинг - это чисто социология, социальная инженерия. Они проектируют не города, они проектируют социальные отношения между сообществами и классами. Они борются с бедностью не просто убирая фавеллы, чтобы на глаза богатым людям Рио не попадались. Там за этим стоит идеология. В Казахстане до сих пор нет четкого понимания, что называть урбан-плэннингом. Здесь не может пока возникнуть никакого диалога с новым. Потому что новых не будет, потому что, что такое старое мы знаем, - это советская модель, "генплановская", а что такое новое - не знает никто. Отчасти потому, что для каждой страны она своя. В России, например, тоже нет. Мне кажется, если в Казахстане есть задача создать новый способ проектирования городов, связанных с будущим, то нужно не пытаться сейчас судорожно придумывать, что сегодня будет называться урбан-плэнннгом и как наладить диалог между людьми, которые отучились в Голландии у Колхаса и которые вернулись в Алматы, а на них смотрят, как на сумасшедших. Надо думать, каким образом будет выстраиваться проектирование через 5-7-10-15 лет. Есть дисциплина "урбан-дизайн". Она предлагает один из ориентиров - мы проектируем кварталы. Мы отказываемся от понимания города в целом. В противном случае, у нас вся власть будет за архитекторами, которые хорошо строят дома и поэтому "хорошо" справятся с городом.

TENGRINEWS:

То есть рисуют мастер-планы...

Виктор Вахштайн

Да, но от мастер-плана будет отказ. Кварталы будут развиваться как кварталы. Остаются какие-то базовые императивы, связанные с инфраструктурой, но проектирование кварталов останется приоритетным по отношению к проектированию города в целом. Посмотрите на новострой здесь, собственно (глядя в окно, за которым видны новостройки верхней части Алматы), чтобы это были не просто небоскребы при трассе, а чтобы это были цельные кварталы.

TENGRINEWS:

Вы часто говорите об Яне Гейле. Сейчас мы, алматинцы, слышим это имя особенно часто. Чего нам ждать?

Виктор Вахштайн

Московский хипстерский урбанизм возник во многом с подачи Яна Гейла. Потому что в Москве некоторые его идеи действительно имели основание. Почему это сработало? Давайте посмотрим, с чего начинает Гейл. На самом деле он - гений. Человек сумел показать пустоту двух доминирующих на протяжении большей части XX века городских идеологий путем какого-то смешного афоризма и полуглупого трюка. То есть, есть леваки, которые борются с бедностью, и есть модернисты, которые делают город эффективным. Тут появляется Гейл и говорит: “Скучнооооо, скукота. У вас город может быть экономически эффективным и тоскливым, как моя смерть, город может быть справедливым, но все равно тоскливым, как моя смерть". Посмотрите на Копенгаген. Реально один из самых тоскливых городов мира - серый, неприятный климат, делать абсолютно нечего. И тут приходит Гейл и осыпает тезисами "соразмерность человеку", "пешие прогулки", "город - это сцена", "город - это как хорошая вечеринка”. И вот теперь эти несчастные датчане с капучино сидят под дождем в шезлонгах под зонтиками и смотрят друг на друга. Действительно, сильное изменение городской среды. Но там улицами все и ограничилось. Где эти идеи нашли воплощение? Нью-Йорк и Москва. Два города с нулевой идентичностью: никто там не родился, никто никого не знает, с минимальным свободным временем, которое можно проводить в городе. Все хотят, но негде. А кроме того, с градостроительной политикой, которую, в принципе, ухудшить невозможно. В это время появляется хипстерская идеология общественных пространств, а это лучшее, что они могли придумать. И это сработало. Появляется способ борьбы с "ненахождением" в городе. То, о чем говорили в начале, - людей надо вытаскивать, чтобы им было зачем выходить в город. В этом плане Гейловские идеи сработали. Они были про общественные пространства, про взаимодействия людей, про публичные места. Теперь представьте ваш алматинский Арбат. Представьте, что срубается часть деревьев, чтобы расширить пешеходную зону, чтобы открыть город взгляду (сейчас он реально похож на лес - вы идете 15 минут, наслаждаетесь деревьями, а потом задаетесь вопросом, а есть ли что-то в этом городе еще, кроме деревьев). И тут приходит Ян Гейл и говорит: "Давайте сделаем такие же широкие пешеходные дороги - люди должны ходить", "Давайте сузим дорожное полотно", "Давайте сделаем пешеходную доступность старой части города", "Давайте это все соединим". То есть все мучительно строили эту объездную дорогу, теперь будут строить пешеходную обходную дорогу. Да, действительно, повысится проходимость города ногами, деревья частично пострадают. Но Гейлу надо поскорее объяснить, что летом, если здесь нет тени, все умрут. Надо донести, что "открыть город взгляду = это открыть город солнцу". Алматы - это не то место, где стоит это делать. Второй момент - событийный. Люди должны выбираться в город за событиями, в пространства, где эти события могут происходить. Я думаю, что здесь, в Алматы, это все просто не прокатит. По следующим причинам: сильная локальная идентичность, довольно хорошо воспроизводимые социальные связи. Здесь у Гейла не получится, это не Москва, это не Нью-Йорк. Вот в Питере, например, тоже не получилось. Единственное, чего хипстерский урбанизм в Питере смог добиться, - это маленькая Новая Голландия, да и то закрытая до сих пор. (Проект реконструкции Новой Голландии предусматривает изменение функционального назначения всего острова. Реализация проекта идет в четыре этапа. На данный момент для посещения открыто меньше половины территории. Прогнозируемое полное завершение проекта - 2025 год.)

TENGRINEWS:

А Гейл занимался Петербургом?

Виктор Вахштайн

Дело в том, что сам Гейл уже давно ничем не занимается. Он ездит по разным городам и рассказывает про то, как важно делать город для пешеходов. Чтобы люди ходили по улицам и получали удовольствие. Гейл - великий человек, он создал определенный способ мышления. Город теперь - место праздности, отдыха. "Ты работаешь-работаешь, уже помирать пора, а ты все ни разу в город не вышел". То есть в этом смысле, конечно, у Гейла будет поддержка. Я не уверен, что у него будет поддержка в Алматы. С другой стороны, первичный анализ, который будет сделан здесь, может показать, что люди большую часть дня проводят на работе и потом сразу возвращаются домой, а на выходные стараются свалить из Алматы. Это даст Гейлу хороший козырь. Следующим тезисом будет: "Давайте сделаем так, чтобы не сваливали". Это будет поддержано экономическими доводами. Взгляните на Москву: если все хотят в ней зарабатывать, но никто не хочет в ней тратить, потому что невозможно потратить деньги в Москве так, чтобы получить от этого удовольствие, это не стимулирует городское потребление. Город работает как генератор денег, которые полностью уходят из города. Как заставить людей тратить деньги в удовольствие в том месте, где они их заработали? Давайте сделаем город доступным пешеходам, давайте сделаем концерты, фестивали, будем привозить туда кучу людей. Для этого создадим новые общественные пространства. Готовьтесь: новые общественные пространства - словосочетание нескольких следующих лет.

TENGRINEWS:

Вспоминается ваш тезис "хипстерский урбанизм - это не идея о сообществе, а идея о публике". То есть получается, что это все экранное и демонстративное без практического результата?

Виктор Вахштайн

К сожалению, оно в это вылилось. Изначально хипстерский урбанизм был про сообщество. Но что такое сообщество? Это не стандартное понимание сообщества в теории социального капитала. Кстати, гетто - это сообщество. То есть когда вам говорят "городское сообщество", пусть у вас возникает в голове образ гетто. Хипстерский урбанизм сделал ставку на идею сообщества в противовес централизованной градостроительной политике. Изначально, когда есть локальные сообщества, хотя их нет, в Москве так точно, Гейл имеет в виду "хватит сюда лезть со своим генпланом - дайте людям возможность поделать что-то самим". Таким образом растет причастность граждан к городу. Это очень важно для хипстерского урбанизма - do it yourself-эстетика. Что произошло на следующем этапе? Появляется идея публики. Архитектурный теоретик Григорий Ревзин, олицетворяющий последний этап деградации хипстерского урбанизма, его окончательной монополизации государством, очень точно охарактеризовал это явление: "Улицы - это как оффлайновый Facebook. Я иду по улице, другие идут по улице. Нам приятно, что мы здесь находимся, и при этом никто ни с кем не обязан общаться".

TENGRINEWS:

Состояние взаимной апатии?

Виктор Вахштайн

И соприсутствия. Соприсутствия без коммуникации. Новое общественное пространство - это пространство лифта, которое социолог Ирвинг Гоффман называет Civil inattention - принцип "гражданского невнимания". Вы заходите в лифт, вы понимаете, что едете с другим человеком, вы с ним избегаете контакта и не здороваетесь. Так устроено сообщество у хипстеров. То есть московский парк Горького - это люди, которые приходят туда для того, чтобы находиться в обществе других людей, но не быть обязанными хоть как-то с ними взаимодействовать.

Конец первой части

Беседовали: Владимир Дмитриев и Василина Атоянц