15 апреля 2019 | 15:18

Дети Нур-Султана. Прямо сейчас в столице Казахстана вершатся судьбы десятков малышей

Ренат Ташкинбаев Журналист

В городе Нур-Султане есть Дом ребенка. Там сейчас находится 61 маленький гражданин нашей страны. От некоторых из них отказались в роддоме, некоторые живут в этом учреждении временно, пока их мать не решит свои финансовые и бытовые вопросы. О том, как маленькому мальчику, найденному на улице Есенберлина, дали фамилию Есенберлин, а также о девочке Алие, уехавшей в США, но до сих пор помнящей свою апай - в репортаже Рената Ташкинбаева.

Столица Казахстана. Здание, чем-то напоминающее детский сад. На проходной вертикальная дверца с вывеской "Окно жизни". Это так называемый бэби-бокс.

В этом месте родитель может анонимно оставить своего нежеланного ребенка.

Для тех, кто не знает, как это работает, прилагается инструкция: приходит родитель, поворачивает ручку, открывает дверцу, кладет младенца и закрывает.

С этой необычной проходной начинается наше первое знакомство с Домом ребенка. В этом учреждении сейчас находится 61 маленький гражданин нашей страны, которые по тем или иным причинам оказались вне семьи.

"Апай, мынау не?" - спрашивает девочка по имени Алена. Она сейчас входит в тот возраст, когда ей все интересно и когда каждая вещь у нее вызывает много вопросов.

Облюбовав мою камеру, Алена начинает нажимать на кнопки и невольно сама делает свои первые снимки.

Она сфотографировала еще одного местного жителя - Максима.

У Алены есть сестра и двое братьев, они старше ее и живут в детском доме. Мать по каким-то причинам не смогла взять их всех домой.

В этом учреждении дети находятся с рождения до четырех лет. Затем, если их не усыновят или не удочерят, они отправляются в детский дом, это если у них нет проблем со здоровьем. А если у них есть инвалидность, то их переводят в специализированное медицинское учреждение, где они будут жить до 18 лет.

"Это Максат. У него ДЦП. Были прогнозы, что он не сможет ходить, но он недавно у нас пошел. Все благодаря нашей команде реабилитологов и педагогов. Он отказник", - говорит старший воспитатель Жанна Шинжанова.

"Вот только не хотелось бы, чтобы он от нас ушел в психоневрологическое учреждение. Там уже не смогут ему дать такой реабилитации, как здесь. Хотелось бы, чтобы его кто-то усыновил. Он очень хороший мальчик, у него очень хороший потенциал. Летом ему будет четыре", - беспокоится она.

Вообще, казахстанцы сейчас стали больше усыновлять, чем когда-либо. Только за прошлый год из этого дома ребенка в семьи ушли 88 детей. На усыновление сейчас даже выстраивается очередь.

Вот только, как правило, усыновляют здоровых детей.

Малышей, у которых есть те или иные проблемы со здоровьем, берут единицы.

Сотрудники дома ребенка вспоминают всего пару случаев, когда казахстанская семья взяла к себе ребенка с инвалидностью.

"Это очень смелые люди. Надо отдать им должное. Для того чтобы взять такого ребенка и потом его постараться поставить на ноги, надо иметь активную гражданскую позицию и мужество", - замечает главный врач Дома ребенка Сауле Кенжебаева.

"И мне кажется, для того чтобы такие дети уходили в семью, надо помочь нашим усыновителям, может быть, как-то пересмотреть социальный пакет для их поддержки, предусмотреть какие-то льготы на реабилитацию", - говорит она.

Иностранные усыновители в этом плане смелее.

"В прошлом году одного мальчика у нас взяли иностранцы, он уехал в Бельгию. У него ДЦП был, небольшая задержка в развитии. Мы с ними активно поддерживаем связь, они все время нам фотографии высылают его, как он развивается, каким он стал", - рассказывает главный врач.

"Мы его уже не узнаем, это уже совсем другой ребенок, он даже как-то внешне изменился, у него такой европейский внешний вид. Можно сказать, он уже такой типичный иностранец, уже хорошо разговаривает на иностранном языке, развивается очень активно", - отмечает она.

Про этот случай вспоминает и старший воспитатель. Тот мальчик на протяжении четырех лет был в числе тех, кого могли усыновить казахстанцы, но его никто так и не взял.

"Мальчика зовут Жанарыс. Когда приехали бельгийцы, они сразу поняли, что это их ребенок. Отец - знаменитый ландшафтный дизайнер, он сам с ограниченными возможностями, и он сказал: я все сделаю, чтобы все еще услышали его имя - Жанарыс. И мы сейчас его отслеживаем по социальным сетям, видим, как улучшается его здоровье, уже нет косоглазия, которое было", - говорит старший воспитатель.

А в этой комнате еще совсем малыши.

Сейчас у них по расписанию бассейн.

Половина жителей дома - инвалиды детства. Среди них часть детей с синдромом Дауна, как правило, это те, от которых отказались казахстанцы.

Но в Доме ребенка говорят, что эти дети обучаемы. И возможно, если бы для родителей таких детей была доступна какая-то ощутимая социальная поддержка, от них бы не отказывались.

В этом бассейне плавают Анель, Арыстан, Димаш, Альжан и Амирхан.

Какая-то часть детей здесь находятся временно. У них есть родная мать, которая навещает их. Женщинам дается возможность оставить здесь детей, если они в настоящее время не могут о них позаботиться самостоятельно.

Как только они поправят свои экономические и бытовые условия, они забирают своих детей. Только за прошлый год 35 детей вернулись, как говорят здесь, в свою биологическую семью.

"Это Ахметжан, он у нас временный ребенок. Мама у него есть, но из-за социально-бытовых условий она на время оставила его здесь. Она работает, а после работы приезжает, гуляет с ним. Летом мальчику исполнится годик", - рассказывает старший воспитатель.

Это группа семейного типа. Здесь все сделано для того, чтобы дети себя чувствовали не как в детдоме.

А этого малыша зовут Бахыт, или просто Баха. Ему два годика. Из-за проблем со зрительными нервами он плохо видит.

Рядом с ним еще один мальчик - Ян. У него врожденная патология центральной нервной системы.

Эту прелестную девочку зовут Шани. Она здесь временно.

Ей уже 3,5 годика. У нее есть мать. Она ее навещает. Говорят, у женщины сейчас нет возможности забрать дочку, она живет в хостеле.

Сотрудники Дома ребенка пытаются разыскать родственников всех детей, которые находятся здесь. Бывает, что приходится писать запросы в ближнее зарубежье.

Бабушек, дедушек, теть и дядей уведомляют, что здесь, в столице Казахстана, у них есть ребенок, который имеет с ними родственную связь, и сообщают, что если они желают, то могут принять участие в его судьбе.

Для многих родственников такие новости становятся большим сюрпризом. Некоторые и не знают вообще, что их родственница родила. Бывает, что мать говорит своим близким, что ее ребенок умер, а на самом деле она определяет его в это учреждение.

"Наши дети здесь, казалось бы, все имеют. Вы видите, что у нас обеспечение, может быть, даже лучше, чем в какой-то среднестатистической семье, в плане занятий, ухода, опеки и обучения. Но мы же знаем, что мы никогда не сможем заменить семью, потому что все наши нравственные и моральные ценности формируется в семье", - говорит главный врач Дома ребенка.

Каждый год в это учреждение приезжают дети, которые когда-то были усыновлены иностранцами. Некоторые из них уехали отсюда 10-15, а то и все 20 лет назад. Но все очень хотят посмотреть на свой первый дом, откуда их забрали.

"Приезжают, плачут. И не только они, и мы тоже плачем. Некоторые дети даже помнят, как их называли, хотя им было всего два-три годика. Все это трудно передать словами", - рассказывает главврач.

Они вспоминают историю девочки по имени Алия, которая живет сейчас в США.

"Представляете, она говорит, что помнит, как утром в коридоре пахло кашей. А ведь она была совсем маленькой", - говорит старший воспитатель.

"Она к нам приехала и долго искала свою кроватку. Когда ее забрали, ей было всего четыре года, а она спустя десять лет говорит: я помню, вот здесь коридор, заходишь в комнату, и там сразу моя кровать была", - рассказывает Жанна Шинжанова.

"Она говорит, я помню свою воспитательницу, я помню ее глаза. Помню, как я ночью не могу уснуть, а она меня гладит по голове и говорит: "Алия, ұйықта, ұйықта, балам". А сама возле меня всю ночь сидит и вяжет. Я помню ее спицы, помню, как я засыпала под звук этих спиц. Ее воспитательница Гульбаршин-апай до сих пор у нас работает и до сих пор всем детям вяжет вещи. Она тогда приехала, плакала, обнимала ее", - говорит старший воспитатель.

Та девочка родилась с пороками сердца. Ее биологическая мать думала, что ребенку никто не сможет помочь и она погибнет, мать тогда призналась, что просто не сможет выходить девочку, и отказалась от нее. Но приемные родители отвезли ее в США, там ей сделали несколько успешных операций. К слову, оба приемных родителя ученые, им уже по 70 лет.

В прошлом году был случай, когда в Дом ребенка доставили брошенного мальчика, найденного на улице. Ему дали имя Ильяс и фамилию Есенберлин. Потому что он был найден на улице Ильяса Есенберлина. Впоследствии его усыновили.

"Конечно, было бы очень хорошо, если бы для казахстанских родителей, которые хотят усыновить ребенка с ограниченными возможностями, сделали бы дополнительный социальный пакет, ведь реабилитация столько денег стоит. Да и в целом нужна поддержка детям с инвалидностью. Это большая проблема для общества", - считает старший воспитатель.

"Помню, как одна усыновленная иностранцами девочка прилетела, вышла из самолета, посмотрела на наших людей и сказала: "А мне нравится в Казахстане, я бы хотела здесь жить". Она посмотрела, как наши люди красиво одеваются, посмотрела, что они все выглядят ухоженно, и заявляет: "Теперь я поняла, почему я так люблю вещи, люблю красиво одеваться, ведь я родилась в Казахстане", - рассказывает главный врач Дома ребенка.

Что касается бэби-бокса, который установлен при входе в столичный Дом ребенка, то за те годы, сколько существует это "Окно жизни", им воспользовались лишь однажды.