Как казахи придумывали имя

Продолжаем знакомство с традициями и обычаями наших предков. В очередной главе моей книги "Қарашаңырақ" поговорим о том,

Как казахи придумывали имя

Если вы заметили, я всегда с особым удовольствием отмечаю, что у нас – у казахов – своеобразное чувство юмора. Так оно сложилось исторически. При этом в разных частях Великой степи шутили по-разному. Эндокринологи говорят, что это зависело от климатических условий и режима питания. С этим заключением трудно спорить, поскольку финики с бананами у нас не росли нигде.

Столь малоприятное обстоятельство особенно злило представителей Младшего жуза. Они возмущались. Средний жуз на эту тему не грузился вообще. Как известно, они в любом случае остаются в выигрыше. А вот у Старшего жуза существовала альтернатива: яблоки, груши, виноград. Поэтому на севере шутки были суровыми. Перемещаясь к югу, они потихоньку приобретали мягкие формы. Другими словами, актауские приколы в чистом своем виде в Шымкенте не прокатывали. И наоборот. Никто не смеялся над тюлькубасским юмором где-нибудь под Мангыстау. Так, скорее всего, и было. Хотя я не уверен. Но правдой остается то, что на одну и ту же тему бытовали разные традиционные розыгрыши.

Возьмем, к примеру, нестареющую форму шуточного рэкета сватов и жениха. Помимо "ит ырылдады" и "сиыр мөңіреді" кое-где существовал еще вариант – "кемпір өлді" ("старуха померла"). На мой взгляд, это самый мягкий способ проявления должного внимания гостям, их почитания и уважения.

Каков был сценарий?

Стоило только делегации сватов прибыть в аул невесты, как какая-нибудь старуха валилась им замертво под ноги и вокруг все начинали причитать: "Ойбай, кемпір өлді!" – "Какой ужас, старуха померла! А это все из-за вас!"

Жених должен был "оживить" старуху, применяя все меры оказания первой медицинской помощи в степи. Он принимался ее щекотать, трясти, дергать за уши, обзываться. Как правило, это не помогало. Тогда он мог попробовать сделать искусственное дыхание рот в рот. Или еще что-нибудь экстремальное из той же серии. Обстановка к тому располагала.

Вообще, должен сказать, что арсенал "реанимационных" мер у жениха был довольно обширным. Тут уж кому что в голову взбредет. Важен был результат: старуху надо было срочно возвращать к жизни, иначе весь этот аттракцион может влететь в копеечку. А старухе, понятное дело, неинтересно было "оживать" за просто так. Она, естессьно, продолжала упорно "пребывать в коме". Короче, приходилось раскошеливаться. Ведь только солидный подарок мог послужить тем самым спасительным средством.

Зачем так изощренно шутить, спросите вы? Зачем был нужен столь сложный сюжет? А затем, чтобы в ауле никто не умер раньше времени и свадьба не превратилась в похороны. Перестраховывались, одним словом.

Если переносить эту традицию в наши дни, то я почему-то очень хорошо представляю себе обряд: "Гаишник өлді". Или же таможенник "талып қалды". Или же член какой-нибудь там тендерной комиссии "өлейін деп жатыр". Неожиданно…

По-моему, приживется.

Ну да ладно. Не будем отвлекаться.

Сватам доставалось не меньше, чем жениху. Над ними принято было всячески издеваться. Их могли, например, обвалять в грязи или обмазать сажей. Или обсыпать мукой.

Затем им устраивали своеобразный тест: задавались коварные вопросы, которые сочиняли заранее. И если сваты не могли ответить (а они не могли ответить) или же отвечали неправильно, (а они и не могли ответить правильно), то их просто-напросто бросали в ближайший водоем (речку, бассейн, озеро, море).

Не нужно думать, что на этом веселье заканчивалось. Вовсе нет. Шутили дальше.

…Если сваты не тонули и выплывали таки на берег, их тут же под всеобщий хохот связывали и сажали на быков. Задом наперед. Главному свату надевали на голову саукеле (головной убор невесты). Быки, естественно, бежали в степь, а сваты валились с них снопами. Всем это доставляло несказанное удовольствие и радость.

Не знаю, на кого бы (или на что) сажали сватов в наше время, если б эта прелестная традиция дожила до наших дней? Может, на "Жигули" или на "Запорожец", "Гелендваген"? А может, на велосипеды?..

Не знаю.

Что-то мне подсказывает, что далеко не каждый, как бы он хорошо ни относился к жениху и как бы у него ни было развито чувство юмора, согласился бы на роль свата. А представим, что было бы, если б жених попался западный, а невеста из Жетысу…

Впрочем, такое случалось. И нередко. Жаль, позабыли. А то, конечно, повеселились бы от души.

Зато до наших дней дошла другая традиция. Ею кое-где еще пользуются. Лично мне она нравится.

Когда невеста переезжала в дом к жениху и становилась его законной женой, она не могла обращаться по именам к своим новым родственникам. Невежливо. И опасно: нечистая сила может навредить (я об этом уже говорил). Поэтому она должна была придумать им новые имена (не путать с фраерскими кликухами и блатными погонялами!). При этом они должны были соответствовать характеру человека, подчеркивать его достоинства и, конечно же, быть красивыми. И желательно – с юмором. А как мы все уже поняли: казахи – народ юморной. Причем – во всех смыслах.

Напомню, этот обычай назывался "ат тергеу". Он должен был показать, насколько молодая жена умна, находчива и креативна. Это непросто. Попробуйте сами. Я, например, до сих пор не могу придумать приличные прозвища некоторым своим родственникам. Все как-то больше малоприличное в голову лезет. А тут попробуй придумать имя отцу мужа или же его братишке и постараться при этом никого не обидеть...

А вообще ученые-топонимисты подсчитали и установили, что у казахов в обиходе используется свыше десяти тысяч имен. Много это или мало?

Посудите сами. Во всем мире живет сегодня около двенадцати миллионов казахов. Примерно. Точную цифру вам никто не назовет. Ну что-то около того. На двенадцать миллионов десять тысяч имен – как вам? Хватает? При этом надо учесть, что далеко не все казахи нынче носят чисто казахские имена. Есть Фердинанды, и есть Мальдины, есть Джоны, и есть Катрины... Ничего не поделаешь, времена меняются. Меняются с ними и наши имена.

Здесь я бы хотел сделать небольшое отступление.

Помню по детству, когда к нам приходили гости или же самому где случалось оказаться, взрослые, улыбаясь, наклонялись ко мне и спрашивали: "Сен кімнің баласысың? Атың кім?" – "Ты чей сын? Как тебя зовут?" И я заученно отвечал – чей я сын и как меня зовут.

Потом уже, когда я вырос и стал изучать наши традиции, один знакомый этнограф объяснил мне происхождение лексемы – "Сенің атың кім?". Ее смысловые варианты.

Так вот.

Всем доподлинно известно, что казахи исстари с великой любовью относились к лошадям. Считали их самыми чистыми и благородными животными. Казах без коня не мог чувствовать себя полноценным человеком. Пеший человек воспринимался как бедолага. Мифический кентавр – это символическое изображение кочевника: человекоконь. Всадник, слившийся со своей лошадью.

Традиционно конь - это не только транспорт. Это и хлеб насущный, и защитник, и спаситель, и друг, и брат. Ему посвящались стихи, песни, легенды и кюи. Поэтому ассоциативный ряд с лошадью у казахов весьма велик. Трудно все перечислить. Довольно часто наиболее честного, красивого, преданного и благородного человека сравнивали с конем. Отсюда и обращение: "Сенің атың кім?". То есть буквально: "Кто твоя лошадь?". "Ат" переводится еще как лошадь, конь. Возникнув однажды, эта старинная фраза постепенно переформатировалась и укрепилась в смысловом значении – "Как тебя зовут?" Думаю, это интересно.

Далее.

Если помните, в одной из предыдущих глав я говорил о беременности и родах.

Между прочим, был еще такой обычай. И тоже не без юмора. Я бы даже сказал – вопиюще юморной. Назывался он – "Көтендестіру".

…Как бы это покрасивше и помягче перевести?

Если прямо, то "көтен" – это задница, а "көтендестіру" – получается "столкнуть задницами". Или "оттолкнуться". Кому как больше нравится.

Смысл его заключался в том, что нередко, слава богу, одновременно беременели несколько снох. Случалось, в одинаковом интересном положении оказывались свекровь и невестка. Тогда-то и устраивалось это самое "көтендестіру".

После родов такие дамочки не имели права видеться. Длилась эта вынужденная "разлука" сорок дней. Пока младенцы не окрепнут.

Потом кто-нибудь из близких устраивал им свидание. Происходило это следующим образом.

Одну из женщин приглашали в гости и сажали лицом к стене. Затем заходила вторая, и ее подсаживали спиной к первой. Обе приносили с собой что-нибудь вкусненькое. По команде женщины должны были передать левой рукой под правой ногой свое угощение: как мячик в тренажерном зале. Попробовав по кусочку, женщины оборачивались и восклицали примерно такое:

– Ой! Магрипуша! Ты как здесь оказалась? Я так давно тебя не видела!

А Магрипуша должна была на это ответить:

– Да я тут случайно проходила, в "Мегу" ходила пошопиться, смотрю – спина знакомая. Думаю, неужто Замзагуль?! Глядь, а это точно ты!

И женщины обнимались, целовались, и все вокруг радовались столь неожиданному рандеву и веселились. Вот так происходила "встреча задниц".

После того как ребенок родился, следовало и ему придумать имя. Не мог же он оставаться безымянным. В этом участвовали все близкие и дальние. Часто за именем обращались к какому-нибудь уважаемому человеку. Часто ребенку присваивали имя этого человека и просили дать бата – благословение. Человек давал ребенку свое имя и трижды кричал по очереди в правое и левое ухо:

– Тебя зовут... (Серик, Берик, Бауыржан, Карим, Загипа, Дарига, Нурсултан, Касымжомарт и т.д.)!

И тогда у такого везучего ребенка все в жизни шло как по маслу.

В честь рождения ребенка резали барана и готовили мясо в казане. Это блюдо называлось Қалжа.

Вечером устраивался праздник. "Шілдехана". Не обращайте внимание на окончание слова. Это очень приличное слово, и оно означало для всех большое событие (где-то говорят "Шілделік"). В гости к роженице шли без приглашения: пелись песни (только не "Қызыл өрік"), читались стихи (только не казахский рэп), затевались игры (только не наш футбол)...

Да, именно так. Потому что раньше репертуар был побогаче и поприличнее сегодняшнего. Иногда шілдехана длилось до утра. Это тоже не просто так и не от нечего делать. Считалось, что шумом и весельем люди отпугивают злых духов, которые могли украсть ребенка или заменить его, подложив болванку.

Бывало, шілдехана растягивалось на три дня. Никто никуда не торопился: пробок не было, инфляция не угрожала, девальвация - тем более. Об алфавите голова не болела. Зато злые духи пугались и вообще старались не соваться в этот веселый аул.

Все три дня возле младенца горел шырақ. Это такой маленький обережный огонек. Обычно – промасленная ватка или щепочка. Он потом горел еще тридцать семь дней. Охранял. До сороковин.

Наутро во все концы степи отправлялись гонцы с радостной вестью. Они собирали повсюду сүйінші. Обычно они заявлялись со словами:

– Ұл тұғанда Күн туады, қыз туғанда Ай туады.

Перевожу буквально.

"Когда рождается мальчик, то рождается Солнце, а когда рождается девочка, значит родилась Луна".

Тоже неплохо.

А еще говорят:

– Атұстар туды.

То есть всадник родился, хозяин лошади.

В другом случае:

– Көйлек тігер.

Буквально – "шьющая платье". Рубашку. То есть портниха.

Тоже хорошо.

Новость сообщали не напрямую, а иносказательно. Это тоже было негласным правилом. Боялись все тех же потусторонних сил.

До сорока дней младенца нельзя было никому показывать. Боялись сглаза. Ну разве что только по о-о-очень большому блату. Считалось, что все эти сорок дней младенец принадлежит богу. И только после сорока дней Всевышний отдает его родителям. Насовсем.