Как казахи сватались

Очередная глава моей новой книги "Қарашаңырақ", посвященной обычаям и традициям наших предков, рассказывает о том,

Как казахи сватались
Постепенно многие традиции под влиянием разных общественных формаций и исторических событий стали меняться. И это логично, поскольку они корректировались под реалии дня. Что-то оставалось в подправленном виде, что-то забывалось, а от чего-то отказывались вовсе.

Сегодня никто уже не посылает шпионов в тыл невесты, никто не считает поголовье скота, никто особо уже не роется в родословной. Молодые знакомятся, сближаются, влюбляются, ставят в известность родителей и женятся. Чаще всего сюжет один и тот же. И все уже заранее известно и обговаривается до свадьбы (хотя я могу ошибаться, когда говорю, что сюжет один и тот же и никого не интересует количество скота).

Но раньше было не так.

Жених с невестой, как правило, не могли встречаться, поощряемые родителями, не могли миловаться без присмотра всевидящих женгешек. Жених не мог дарить девушке цветы, катать ее на машине, знакомить с окрестностями, водить ее в кино или дорогие рестораны, предлагая ей выпить по бокалу шампанского и под романтическую музыку рассказывать о своих подвигах. Если б он позволил себе такое, думаю, родственникам невесты это бы не понравилось.

Поэтому принято было свататься (в предыдущей главе я об этом уже начал рассказывать). Чинно и благородно. По-людски. То есть – құда түсү. Отсюда и құдалық. Сватовство, стало быть.

Относительно традиций и ритуалов, не могу сказать, что принципиально разнились форма и смысл, но отличия все же были. То, что делалось на западе, не всегда под копирку слизывалось на востоке. И наоборот. И всюду были свои нюансы, свои особенности. Но зато везде присутствовал своеобразный юмор. То есть подчеркнуто светлое отношение к жизни. А это важно.

Ну, например, был такой забавный обряд, которым встречали в отдельных регионах жениха. Он назывался "ит ырылдады". Что означает "собака зарычала"…

Дудин С.М. Казахстан. 1899 г.

"Какая собака?" - спросите вы.

А такая.

Когда жених появлялся в ауле невесты, в него могла вцепиться… Вернее, его могла схватить зубами за подол халата или бешмета какая-нибудь женщина, и он вынужден был откупаться. Бить "собаку" палкой по голове или пинать ее нельзя было. Начинался смешной торг. При этом, естественно, аульчане были на стороне "собаки", а друзья жениха держали мазу за своего.

В других регионах тот же обычай назывался "сиыр мөңіреді". То есть уже не собака, а…"корова". "Корова замычала". Ну и, соответственно, нужно было откупаться от коровы. Иначе она не пустит к невесте. А "коровы" попадались разные. Бывали и очень вредные "коровы". Жадные. Умеющие торговаться. Просто так не отделаешься.

Был еще обряд "арқан керу". Это когда женщины натягивали перед женихом веревку и просили выкуп. Делалось это с намерениями, чтобы потом в жизни ничто не преграждало путь молодым, чтобы дорога была ясной и долгой.

Кстати, несколько слов про аркан – про веревку. Здесь тоже существовали различные поверья. Говорили: "арқан ұрлама" ("не воруй аркан"), "арқан аттама" ("не перешагивай"). Не к добру все это. И еще говорили, что нельзя проходить под заготовками, вернее, под плетущимся арканом. Потому как аркан – предмет сакральный. С ним надо аккуратнее.

На құдалық не принято было ездить с пустыми руками. Везли с собой қоржын. Это такая сумка или мешок, расшитый узорами и украшенный безделушками. Красивый (его еще называют "қалта" - "карман"). Набивали этот қоржын (қалта) подарками и грузили на верблюда (лошадь, телегу, арбу, КамАЗ). Помимо ценных подарков родственникам невесты, в қоржыне лежали отрезы ткани и платки. Это для тех, кто будет открывать қоржын. А открывали, конечно, женщины.

Сторона невесты тоже не бездельничала. Они тоже готовились. И как только гости появлялись, их встречали весельем, песнями и плясками. Иногда преграждали дорогу. Задавались в шутку прокурорские вопросы: кто такие, чего надо, зачем явились? Принято было также в шутливой форме отвечать: да мы тут по делу, проходили мимо, а вообще мы ищем дом одного человека, у которого дочка на выданье, не подскажете, где он живет?

- А зачем он вам?

- Да нам бы покалякать с ним о делах разных.

И так далее в таком же ключе.

В конце концов жених добирался до юрты, где его ждала невеста. Но здесь тоже не все было так просто. Невестка ждала за ширмочкой, в кроватке. Жених упорно продвигался к ней шаг за шагом. При этом за каждый шаг надо было платить. Женгешки и сношки выстраивали перед ним искусственные преграды: тот же аркан натягивали, бакан под ноги клали, та же "собака" за подол хватала и не пускала, "корова" бодалась…

Словом, добирался жених до невесты совершенно опустошенный. В буквальном смысле… Но все-таки добирался. И эту ночь они проводили вместе. В одной постели. Но!

Но!

Опять же.

Не шалили! За этим строго следили бдительные женгешки. Молодым разрешалось только разговаривать. Да и то шепотом.

Рано утром жених должен был покинуть юрту, чтобы его никто в ауле не заметил. Иначе могли самым банальным образом отлупить.

Сцена свадебного обычая смотра жениха, 1882 год

Но тут нужно заметить, что она была в самом конце. Постель я имею в виду.

"Зачем все так сложно? - подумаете вы. - Зачем нужны были все эти обряды?"

Ответов может быть несколько. Но самый важный – для постепенного привыкания. Все это своеобразная психологическая подготовка молодоженов. Ну и весело всем. Праздник же. Какая-никакая забава. Ну и поживиться можно. Тоже хорошо.

Я уже рассказывал про обряды "қол сипатар" - "касание руки" и "шаш сипатар" - "касание волос". Эти же обряды могли иметь разные формы. Бывало, жениха подводили к юрте невесты и усаживали снаружи. Девушка оставалась внутри. С обеих сторон за действом наблюдали эксперты. То есть снохи. Войлочный полог слегка приподнимался, невеста распускала волосы, и их просовывали в решетки кереге. Жених имел право с ними "поиграться": погладить их, понюхать, накрутить на пальцы, привязать бантик, но ни в коем случае не дергать!

То же самое и с руками. Можно было ладошки пощекотать, пальчики пощупать, но (!) только через платок! Шелковый. Это делалось с поверьем, чтобы затем жизнь у молодых была мягкой и нежной, как шелк.

Много еще чего разного придумывали наши жизнерадостные предки. Зависело опять же от региона и садистки-эротических фантазий проживающих там граждан. Одинаковым было одно условие: прежде чем добраться до постели, надо было пройти различные испытания и потерпеть. Она была, как я уже сказал, ближе к концу. Вернее, ближе к свадьбе. И чем меньше оставалось времени до свадьбы, тем ближе к аулу передвигалась юрта жениха (в самом начале ее устанавливали на окраине).

А-ах, да! Бытовал в древности и еще один пыточный способ проверки жениха "на вшивость".

С левой стороны юрты, в которой жила невеста, ставили кроватку. За ширмой. Жила она вместе с родителями, естессьно. Жениха "незаметно" приводили и прятали там...

В этот день родители "засыпали" непривычно рано. Невесту укладывали рядом с милым. И молодые должны были, опять же шепотом, всю ночь говорить о...

О чем угодно, но только не о Мопассане и не о секс-символах Голливуда.

Они могли рассуждать о ситуации в стране. О перспективах членства в ОБСЕ. Обсудить надоевшую всем болтанку с валютным курсом или же выразить собственное мнение по действиям российской стороны относительно крымского конфликта. Коснуться темы последних пертурбаций в Ак-Орде...

Если жениху все это надоедало и он лез целоваться, батюшка невесты за ширмой громко кашлял и кричал: "Кет ары! Кет!" Это он псу якобы грозил. Который во дворе. На самом-то деле никакого пса не было, и всем было понятно, кому он это грозил.

На рассвете жених покидал юрту, надо полагать, изможденный, с синими кругами под глазами и сильно сведенными скулами. Зато все было выдержано "согласно уставу". За это жених удостаивался всеобщего уважения. Но больше всего, конечно, сочувствия.

А вообще, должен сказать, традиции и обычаи наши, обряды и ритуалы повсюду проводились по-разному. Повторюсь, зависело от географии. В каждом регионе были свои особенности. То, что практиковалось на юге, не обязательно повторялось на севере (такое наблюдается и поныне).

Но вернемся к традициям сватовства. Тут тоже было много интересного.

Обычно сторона жениха, прежде чем отправиться в аул невесты, собирала с собой большую делегацию. Свою аульную сборную. Ее представляли "лучшие люди города". И это были не только певцы и музыканты, жырши и акыны, острословы и балагуры. Вместе с культурным десантом отправлялись силачи и борцы. Иногда им падали на хвост профессиональные обжоры.

С первыми все более-менее ясно. Они должны были в стихах своих и дастанах представить свой род и восславить все его достоинства. Борцы с силачами должны были всех побороть и победить.
А что до обжор, то они должны были всех переесть. То есть продемонстрировать умение сметать со стола все, что там стоит. Короче, они состязались с едоками аула невесты. Этот смешной обряд назывался "деңгене".

Поясню в нескольких словах.

В степи, честно говоря, жилось скучно. Каждый день одно и то же. Одно и то же небо, одно и то же солнце, одни и те же лица, одна и та же панорама… Поэтому кочевники придумывали себе развлечения. Так в какой-нибудь будний день два или три самоуверенных едока могли собраться вместе и завалиться к кому-нибудь в гости. Вначале они становились у юрты и, имитируя футбольных болельщиков, начинали хором скандировать: "Деңгене жеуге келдік! Деңгене!" Что в вольном переводе означает: "Кто зажмет от нас еду, тот какашка!" И хозяин на радостях тут же бежал в свою отару, брал за рога самого жирного барана и тащил гостям.

В юрту тут же набивалась толпа: какое-никакое, но все-таки зрелище. Едоки должны были за раз съесть всего барана и выпить всю сорпу. Не вставая из-за стола. Если им это удавалось, то все расходились довольные. Если же едоки не могли справиться с задачей, то они должны были возместить хозяину убыток. То есть притащить взамен двух баранов.

Вот такая вот замечательная традиция.

Бывало, едоки соревновались друг с другом. Один на один. Два на два…

В одном далеком ауле один почтенный аксакал рассказывал мне, что в таких случаях заранее выкапывались ямы, которые заполнялись водой. Затем победителя и тех, кто пробился с ним в финал, после соревнования в обжорстве относили в эти ямы и оставляли на ночь. (Потому что человек не мог уже самостоятельно передвигаться и мог запросто окочуриться: заворот кишок, парез кишечника, нарушение метаболизма, да мало ли что). Всю ночь чемпионы проводили в этой яме с водой. Наутро их вытаскивали. И на поверхности воды оставался плавать бараний жир толщиной с палец.

Может, враки, но я почему-то верю. Потому что такой забавный турнир могли придумать только мы – казахи. У нас всегда было все в порядке с юмором (мне думается, больше с черным).

Но давайте еще раз о делегации сватов.

Я уже сказал, что им устраивали в ауле невесты проверку на прочность. Когда они ее полностью выдерживали, то их, наконец, пропускали к дому невесты, посыпая шашу.

Сегодня шашу достается в основном жениху с невестой. Реже – космонавтам и олимпийским чемпионам. Еще реже – акиму и его аппарату...

После шашу молодых заводили в юрту и вручали невесте ковш с маслом, который она должна была вылить в огонь. Это делалось затем, чтобы очаг в новом доме никогда не гас и огонь всегда благоволил новой семье. Затем мать невесты грела ладони над пламенем и касалась ими лица жениха. Это означало, что он еще пока не родной, но уже не чужой. И, главное, чтобы он почувствовал тепло этого дома (в некоторых регионах масло в огонь льет мать жениха, когда-то масло лил сам жених). Делалось это для того, чтобы в будущем новобрачные жили счастливо, как бы "катались в масле".

Затем всех заводили в дом и рассаживали за дастархан. Опять же по ранжиру. Затем жигиты заносили барана, чтобы сторона сватов дала свое бата, то есть благословение. Затем барану заглядывали в глаза и мысленно с ним прощались. Затем барана уносили, и, пока готовилось горячее, разминались чаем с закусками.

Нынче барана никуда не заносят и не выносят. И в глаза его обреченные не заглядывают. Зато согласно традиции сторона жениха, как и в старину, не сразу говорит о цели своего визита, а просто рассказывает о том, о сем, о политической обстановке на Ближнем Востоке, о веселых похождениях Трампа, травит анекдоты про отечественный парламент и плавно переходит к главному. В главном дается характеристика семье жениха. Рассказ этот носит общие сведения. Без детализации. Естественно, в слегка приукрашенных тонах.

Понятное дело, в самом начале присутствует некая скованность. Неловкость. Но это тоже часть сценария. К тому же сторона невесты не должна проявлять нетерпения, прыгать от счастья, что, наконец-то, появилась возможность сбагрить старшую. Церемониал должен быть выдержан до конца.

И – да! Разговор не должен обрываться. Он должен создавать видимость оживленности и взаимной симпатии. Продолжительные паузы нежелательны. Недоуменные взгляды тоже. Поэтому говорить можно в этот момент о чем угодно. Хорошо нынче под такой разминочный чай идут разговоры о своеобразном пути казахов, о приближающейся тридцатке ведущих стран мира, об очередном переименовании столицы. Да мало ли тем подбрасывают наши кормчие? Можно коснуться темы бензинового кризиса, поговорить о пробках на дорогах Алма-Аты и – что еще смешнее – на улицах Астаны, о внутриклановых разборках и о других не менее важных и нетленных вещах. Между разговорами про Экспо и очередной победе Геннадия Головкина выпытывается кое-какая конкретная информация о невесте. В ответ обычно озвучиваются примерно такие же скудные сведения. Говорится о том, какая она добрая, веселая, какая она умница-разумница, спортсменка-комсомолка и какие изумительные манты она умеет готовить по субботам.

Жениха тоже принято расхваливать: мимолетом сообщается о том, какой он весь такой замечательный. О том, что он в детстве переводил старушек через дорогу, приносил домой бродячих собак и кошек, потом неожиданно вырос и без блата поступил в Йельский университет и теперь там учится, а за квартиру платит сам. В ночных клубах не зависает, а, наоборот, по вечерам ходит в спортзал и на днях выполнил норматив кандидата в мастера по бодибилдингу...

В результате всех этих разговоров сам по себе должен нарисоваться вывод, что жених и невеста просто созданы друг для друга.

Угощение гостей. Дудин С.М. Казахстан, Семипалатинская обл. 1899 г.

Но опять же о таких вещах нельзя говорить прямо. Это должно сложиться как бы само собой. Путем логически выверенных сентенций. Так обычно выступают в судах опытные адвокаты, которым надо выкрасить белым своего подзащитного. О самом сватовстве по-прежнему ни слова.

Затем уже, когда первая часть этого театрализованного представления заканчивается, стол убирают, и стороны приступают ко второй части, а именно – к главному разговору. Начинается он с традиционных намеков, типа вот у вас есть товар, а у нас есть купец, у вас горлица, а у нас кречет...

Слово берет, конечно же, самый языкастый. Он должен своей речью растопить сердца и вывернуть наизнанку души. Это обязательно. Неподготовленная и скомканная речь может испортить общее впечатление, поэтому ни в коем случае нельзя брать с собой на қудалық депутатов парламента, чиновников высшего и среднего звена, отставных министров и их заместителей, помощников и замов по хозяйственной части. Они могут все испортить. Хорошо бы притащить с собой по такому случаю поэтов или писателей, представителей той-бизнеса или артистов театра "Шаншар" и "Тамаша". За годы, проведенные безвылазно на тоях и различных тусовках, у них появились наработанные заготовки на все случаи жизни, начиная от банальных юбилеев и заканчивая торжественными похоронами.

Спикер должен подкрепить свою речь "вещественными доказательствами". Другими словами, выпотрошить начисто злосчастный қоржын.

Первый подарок преподносится матери невесты. Подарок носит название весьма красивое – "сүт ақысы". То есть плата за материнское молоко. Это, как вы сами понимаете, очень ценное молоко. За него расплачиваются драгоценностями или же кругленькими суммами в тенге и долларах.

Следующий подарок получает отец невесты. Тут тоже экономить нельзя. Можно наличными, можно безналом, но можно и подарком. Так, чтобы ах! - и душа взметнулась под самые облака. Причем у всех присутствующих разом. А у соседей животы свело от изжоги.

Затем наступает черед всех остальных: ближайшие родственники и родственницы. По списку, по размерам и по ранжиру. Обижать никого нельзя – аукнется.

Когда подарки розданы, сумки выпотрошены, просят показать то, зачем, собственно, явились. То есть показать невесту. Однако вредные будущие родственнички все равно не торопятся ее показывать. Снова затевается торг. За показ просят көрімдік. Так тоже принято.

Снова раздаются подарки, и только после этого приводят невесту. Тут на нее набрасываются родственницы жениха и ловко вдевают ей в уши серьги. Все, значит наша. Это обряд называется "сырға тағу" - "надевание сережек".

Потом, когда соблюдены все условности, когда все довольны и счастливы и половина присутствующих сидит в обновках, отец дает согласие и объявляет об этом во всеуслышание. Тут уже на стол подается тот самый баран, с которым знакомили всех присутствующих в самом начале, но разделанный уже строго на двенадцать частей. Каждая часть имеет своего адресата. Самому авторитетному свату достается голова – бас. Тем, кто рядом с авторитетом, подается мякоть бедра – жанбас. Жениху – грудинка (төс). Это означает, что он теперь в доле и может рассчитывать в этом доме на жирный кусок в любое время дня и ночи. Естественно, он должен эту грудинку начисто обглодать.

Да, кстати. Кое-где принято в блюдо, на котором подается мясо, класть деньги.

Затем уже, после беша, подается қуйрық-бауыр. Это кусочки отварной печени и курдюка. "Бауыр" в казахском языке имеет два значения – "печень" и "брат". "Қуйрық" тоже имеет разные значения. В одном из них это слово в некотором смысле означает… "мягкость". Словом, это блюдо символизирует братство с пожеланием в будущем мягкой жизни. Фактически застолье этим курдюком с печенью и заканчивается. Когда его отведают, говорят: "Құйрық-бауыр жедік, құда болдық" ("Раз уж мы поели печень с курдюком, то теперь нам никуда не деться"). После этого все кидаются друг на друга с радостными возгласами. Происходит так называемое "төс қағыстыру". По-простому – обнимашки. И теперь уже точно никуда не денешься: союз считается закрепленным на века.

После застолья стороне жениха преподносятся ответные дары – киіт. Понятное дело: раньше дарили скакунов, верблюдов, овец. Теперь подарки не те. Тут уже кто во что горазд. Список все вы знаете, и он примерно один и тот же.

На этом қудалық как бы заканчивается. Теперь можно поговорить и о свадьбе.

Обычно не принято проводить свадьбы зимой. Видимо, это связано с тем, что наши предки жили не в самых благоприятных климатических условиях. Зимой в степи не до свадеб. Главное – выжить. Поэтому чаще все свадьбы проводились летом или ранней осенью.

Выпроваживают сватов тоже не быстро. С этим не принято торопиться. Но мне думается, что современные традиции казахи заимствовали у других народов. Сначала "жол аяк". Это что-то типа на посошок. Потом "кетер аяк". И так до тех пор, пока сватов не уносят за подмышки.

Уходя, правильные сваты оставляли раньше в доме невесты барана. Его резали поутру и звали в гости всю округу. При этом ни кусочка не должно было остаться дома. Все съедалось. А то, что не съедалось, раздавалось.

И только потом уже свадьба.

Между тем казахи говорят, что не так интересна сама свадьба, сколько подготовка к ней.

Но об этом в следующей главе.