После окончания университета, получив диплом, я устроился, наконец, на работу - в столице. Поработав недолго, получил повестку. Мне было приказано явиться в военкомат.
После окончания университета, получив диплом, я устроился, наконец, на работу - в столице. Поработав недолго, получил повестку. Мне было приказано явиться в военкомат.
Скажу сразу, службы в армии я никогда не избегал, но и никогда к ней не готовился. С моим потрепанным чтением зрением (-5,5 на каждый глаз) служба в армии мне явно не грозила.
В очереди на беседу с военкомом прямо передо мной стоял парень. Он, как и я, не очень ожидал повестки и все время выражал свое возмущение по этому поводу.
"Не пойду я никуда, зачем мне год терять? Так и скажу ему, что не пойду", - заявил он ребятам из очереди.
С гордым, несломленным видом он перешагнул порог кабинета военкома. Через плохо запертую дверь я услышал вопрос: "Ну что, парень, служить хочешь?"
В ответ четко прозвучало: "Нет".
"Чего?!" - возмущенно переспросил голос. "А ну-ка, прикройте-ка дверь".
Из-за плотно закрытой двери я все-таки расслышал зычный армейский голос, который угрожал парню записью в списки уклонистов, отправкой на подводную лодку и прочей призывной классикой. Изрядно покрасневший призывник спешно вылетел из кабинета, теперь настал мой черед.
"Ну что, парень, служить пойдешь?"
"Так точно", - отрапортовал я, вытянувшись в струнку, и, подумав, осторожно добавил: "Только у меня зрение слабое…"
"Эт ничего, главное, чтобы у тебя желание было", - успокоил меня военком. Меня это, конечно, мало успокоило, однако виду я не подал.
Военком перелистал мое личное дело и обрадовался: "О, да ты и высшее получил, я смотрю. Молодец, у меня как раз недобор таких. Работаешь уже? Где?"
Я рассказал. Военком в ответ пообещал меня устроить в связисты: "По специальности пойдешь, по специальности. Потом, глядишь, и офицером станешь, с образованием это легко будет".
"Да уж, там мне самое место", - скептически подумал я, но промолчал, прекрасно помня речь о подводной лодке.
После собеседования меня ждало обследование медкомиссии. Стоя в трусах в коридоре с личным делом в руках, я вновь увидел военкома. Он меня тоже узнал, поинтересовался, как у меня дела.
"Отлично, только вот зрение…" - протянул я.
"Ничего-ничего, с ограничением возьмут тебя, я договорюсь", - снова "успокоил" меня офицер.
Я изобразил радость, но перед моими глазами тут же промелькнули совсем не радужные перспективы: служба в далеком гарнизоне, "деды" младше тебя на пять лет и прочие тяготы срочной службы.
Рядом со мной стоял крепко сложенный молодой парень. Он очень хотел служить и признался, что его мечта – попасть в десантники.
Спустя время я снова увидел его: с папкой в руках он униженно семенил за пожилым врачом, что-то торопливо ей нашептывая. Со стороны видно было, что парень о чем-то просит женщину, и даже умоляет.
"Он наркотест завалил", - пояснил мне мой сосед по очереди к окулисту: "На прошлой неделе травы покурил, дурак. Теперь его в наркодиспансер отправят. Вот тебе и десантура".
Еще нескольким ребятам акты выдал психиатр. Сами они шутили, что теперь их ждет служба в "психвойсках".
Настал день итогового собеседования. За столом сидела комиссия из офицеров, "мой" военком, указывая на меня, что-то шептал строгому генералу или майору (так и не разобрался в званиях). В ответ тот одобрительно кивал, оценивающе глядя на меня.
"Ну что? К службе готов?" - спросил глава комиссии.
"Так точно!" - бодро ответил я.
"Молодец, в какие войска хочешь?"
"В снайперы", - ответил я и тут же посмотрел в потолок, пряча улыбку.
"Мой генерал" задумался, снова ободряюще кивнул и открыл мое личное дело. Военком мой начал медленно пунцоветь.
"Сколько у тебя зрение, боец?" - спросил он, перелистывая страницы. Услышав ответ, он сначала опешил, а потом громко прорычал: "Пошел вон отсюда! Тоже мне, ворошиловский стрелок!"
Под хохот членов комиссии и многообещающий взгляд военкома я поспешил исполнить приказ и бросился в новую жизнь - гражданскую. Вердикт комиссии был - "годен к службе в военное время", а у нас, слава богу, мир и спокойствие.
