Популярная шутка о том, что "Люси" - это новый фильм Люка Бессона, в котором Скарлетт Йоханссон играет пропавшую собаку Газманова, будет понятна тем, кто помнит и ту жалостливую песню, и сына певца, который ее исполнял.
Популярная шутка о том, что "Люси" - это новый фильм Люка Бессона, в котором Скарлетт Йоханссон играет пропавшую собаку Газманова, будет понятна тем, кто помнит и ту жалостливую песню, и сына певца, который ее исполнял.
На самом деле название, первые и последние кадры картины отсылают к известному антропологическому персонажу. Помнится, лет 20 назад я с невероятным интересом прочитал книгу Дональда Джохансона и Мэйтленда Иди "Люси: истоки рода человеческого", которая научно (с точки зрения биолокомоции) объясняла факт прямохождения. Вывод Джохансона и Иди был сакраментально убедительным: рука обезьяны освободилась не для того, чтобы взять палку, а для того, чтобы заботиться о детеныше. Другими словами, к прямохождению Люси привело материнство! Ну а прямохождение, как сказал антрополог Мадариаг, это "первый день цивилизации".
Вот с этого первого дня цивилизации Люк Бессон и начинает свою картину о чудесном превращении женского ума.
"Люси" представляет собой фееричное зрелище про мозги, на котором свои мозги лучше всего отключить. Что, собственно, и требует боевик в жанре падающих тел, плавно перетекающий в ненаучную фантастику. Здесь важна исходная установка: довериться визуальному впечатлению (включая шарм Скарлетт Йоханссон), а не паранаучному комментарию Моргана Фримена.
Одних это очарует (прежде всего своей визуальной экспрессией), других - разочарует (по причине невразумительной ахинеи).
К примеру, американские критики отнеслись к "Люси" просто беспощадно, назвав картину "спекулятивной и приятно глупой". После премьеры Эрик Кон просто недоумевал: как может фильм на тему безграничного ума быть одновременно таким тупым?
Но в том-то и дело, что картина кажется тупой только потому, что берется за безбашенную идею: как наркотический передоз порождает интеллект, имеющий абсолютную власть над материей, энергией, пространством и временем.
Главное достоинство фильма в том, что Бессон в пух и прах разносит миф о блондинках. Недалекое существо, использующее мозги всего на один процент, в его фильме молниеносно становится сверхчеловеком со 100-процентными божественными возможностями.
Более того, Бессон, к восторгу феминизма, поднимает женщину на недосягаемую высоту! Все мужские персонажи фильма (профессор, мафиози, полицейский) это, в лучшем случае, десятипроцентные недоросли, которым стопроцентному мозгу Люси приходится все объяснять и доказывать.
Отец пяти дочерей Люк Бессон всю жизнь снимал женщин на грани нервного срыва. В битве с историей и обстоятельствами его героини обретали совершенство и силу духа: Никита, Матильда, Жанна Д'Арк, Лилу, Леди. Героический и прекрасный строй бессоновских амазонок. Теперь к ним добавилась Люси - белокурая бестия из завещания Ницше.
Отсылка к немецкому философу здесь далеко не случайна. И дело даже не в том, что картина Бессона сделана с явной претензией на некие философские смыслы, лишенные, по замыслу режиссера, занудной рефлексии. Фридрих Ницше говорил, что "человек - это канат между обезьяной и сверхчеловеком". Вот по этому канату Люк Бессон и ведет Скарлетт Йоханссон.
Похоже, что Йоханссон навсегда рассталась с эпохой невинности из "Трудностей перевода" и "Девушки с жемчужной сережкой" и вышла на тропу femme fatele. Сначала "Она", не имея ни тела, ни характера, одним голосом соблазнила Хоакина Феникса, затем в "Побудь в моей шкуре" стала инопланетной фурией с киллерскими наклонностями, и вот теперь вышла на экран с презентацией своих сверхразумных способностей. Проще говоря, Бессон предложил Йоханссон раскинуть мозгами и довести свой брейнсторминг до температуры кипения.
Теперь новое амплуа Скарлетт Йохансон - роковая женщина. Ее уникальность в сверхразуме и в глазах-калейдоскопах. При этом никакой сексуальности. Ее шарм в сверхскоростном действии обеими руками, двумя пистолетами или двумя ноутбуками - не важно.
С какими только фильмами не сравнивают "Люси". Такая уж работа у кинокритика - проводить параллели и выдавать референции. Причем, сам Бессон дал рецепт такого сравнения: сначала, говорил он, будет "Леон", потом "Начало" и в конце - "Космическая одиссея 2001 года". При этом он не сказал, что это будет пародия и на Кубрика, и на Нолана, и на него самого. Великая все-таки вещь ирония и самоирония!
В таком же пародийном ключе, на мой взгляд, можно выстроить и другую триаду. "Люси" - это "Никита" (одна из лучших супервумен Бессона), замешанная на "Олдбое" (лучший фильм корейского режиссера Ву Пака) и помещенная во вселенский контекст "Древа жизни" Теренса Малика.
Фирменный стиль Бессона - боевики, настоянные на брутальной сентиментальности. В его новом визионерском опусе есть и экшн, и брутальность, и выразительные зоологические параллели, и магический порошок синего цвета CРH4, который эффектно смотрится с пятнами крови, и даже гегелевская абсолютная идея в виде флешки.
Печальная деталь: "Люси", к разочарованию женской половины, - первый "безлюбый" фильм Бессона. Любовной линии здесь нет и быть не может, поскольку у ментальной полубогини не может быть ни эмоций, ни любви, ни детей: ее нейросоматическая трансформация пошла по другому пути. И это удручает: Люси, так же, как и героине из "Грани будущего", любовь уже не нужна, одноразовый поцелуй для нее - атавизм, мимолетное "напоминание" о слишком человеческом.
Бессон недвусмысленно называет свою картину "Люси". Замыкая круг миллионной эволюции, он эффектно цитирует знаменитую фреску Микеланджело, показывая божественное прикосновение Йоханссон-Люси к пальчику первой женщины-обезьянки. Той самой, которую Джохансон и Иди назвали Люси. В результате этого прикосновения и возникает вся история человечества под названием Жизнь, и теперь нам нужно решить, что с ней делать. А что же Йоханссон-Люси? Блондинка действительно пропала. Закипев до 100 процентов, она испарилась. Теперь она повсюду. Как Божество. В небесах с алмазами.
Впрочем, все намного проще. Месседж Бессона, по его собственному признанию, состоял в том, что корейцы, французы, египтяне и американцы (вот такой занимательный кастинг) могут импонировать друг другу, работать вместе и создавать что-то хорошее.
Вот таким незатейливым посланием порадовал нас Бессон, предлагая кому-то улыбнуться, кому-то насладиться его фирменным стилем и экшном, снятым экспрессивной камерой Тьерри Арбогаста, любимого оператора режиссера, под магнетическую, как всегда, музыку Эрика Серра, а кому-то взгрустнуть о прежнем Бессоне: когда Кистофер Ламберт панковал в экзотической "Подземке", Анн Парийо инфантильно танцевала Моцарта в "Никите", брутальный Леон-Жан Рено очаровывал не только Матильду, но и всю женскую половину планеты, хоть и был киллером, а в фееричном будущем, с потрясающей иронией и изобретательностью выстроенном Бессоном и Жаном-Полем Готье, совершенство "Пятого элемента" в лице Миллы Йовович спасало человечество и согревало его любовью.
