Уточните задачи
Глава Организации Договора о коллективной безопасности Николай Бордюжа упреждает подозрения некоторых аналитиков: не стоит, дескать, ждать серьезных реформ, ограничимся косметическими изменениями. И расшифровывает сказанное:
- В частности, в уставе организации планируется уточнить задачи по защите конституционного строя стран-союзниц.
Ну, какая же это косметика? Вспомним, что говорил о встрече в верхах президент Беларуси Александр Лукашенко:
- Фронтом, войной никто сегодня на нас не пойдет, а вот конституционный переворот совершить руки чешутся у многих. Если мы реализуем все, о чем шел разговор в Астане, особенно в плане применения сил коллективного реагирования, это будет несомненный прогресс.
И еще одна цитата:
- Мы полны решимости закончить процесс комплектования и вооружения сил КСОР, которые существуют в ОДКБ. У нас появилось много направлений деятельности в связи с последними событиями в мире, в том числе происходящими по периметру Арабской дуги. Мы это все видим, мы договорились, что будем вырабатывать у себя в странах ОДКБ меры противодействия возможным угрозам, прежде всего в информационном пространстве и киберпространстве.
Другими словами, белорусский лидер (что важно - председательствующий в этом году в ОДКБ) понимает, что агрессии странам организации опасаться не стоит, но вооружаться надо. Зачем? От кого? От тех, у кого "руки чешутся совершить конституционный переворот". То есть, организация по коллективной безопасности стран содружества готова превратиться в защитника правительств этих стран, взять на себя функции евразийского жандарма? Остается, по словам Бордюжи, "уточнить задачи".
Понятно, что дело это не простое - определиться с тем, как защищать чужой конституционный строй. Вопросов много: кто, как, в какие сроки должен дать оценку происходящему? Понадобится юридическое решение или достаточно просьбы действующего главы государства? И кого признать таковым в революционной ситуации, как это было, например, в Кыргызстане?
В другой стране-союзнице пересажали шестьсот оппозиционеров за антиправительственные акции. Кому-то угрожал конституционный переворот? А если бы на улицы вышли не пять, а, например, пятьдесят тысяч несогласных, то была бы оправдана просьба к союзникам ввести спецподразделения на свою территорию?
Вы можете представить нечто похожее на Крещатике времен "оранжевой революции"? Тот же Бордюжа уточняет, что ни в коем случае не может идти речь о вводе армейских соединений, но лишь о миротворцах, призванных разъединить враждующие стороны. Хорошо, на том же Крещатике кого бы они разъединяли - власть и народ? Согласитесь, задачка, действительно, не простая, требует многих уточнений.
Наверное, стоит определить и другие, словами того же Бордюжи, "задачи по защите конституционного строя стран-союзниц". Вот, к примеру, представим повтор ситуации советского путча 1991 года. Первые лица государства объявляют первейшее лицо недееспособным, и для защиты правопорядка приглашают миротворцев со стороны? Не создает ли наличие соответствующего пункта в уставе возможности дворцового переворота извне, по сговору? Уточните задачи, пожалуйста.
Еще одна деталь астанинских дискуссий о перспективах ОДКБ. По утверждению того же Лукашенко, его коллеги активно обсуждали угрозы в информационном и в киберпространстве. И сошлись во мнении, что этой опасности необходимо противостоять. После арабских бунтов в стиле Twitter тема стала актуальной для многих правительств. Даже европейские либералы готовы обвинить в недавних английских погромах социальные сети. То есть, причину социальных взрывов власти находят не в условиях жизни людей, а в средствах их общения. Ну давайте пойдем дальше и запретим письменность: мало ли какие знания ее посредством граждане друг другу передают? А пока молчат - так и слава…
Но ведь вот какое дело. Атомная бомба, конечно, намного страшнее, чем обычная. Но причины для того, чтобы сбросить ту или другую, как правило, одни и те же. Уточните задачи.
И еще одна незамеченная многими реплика по итогам астанинского саммита. Выдвинутый коллегами на передовую Лукашенко сказал журналистам об общем понимании необходимости усиления Организации Договора о коллективной безопасности.
- И оно будет иметь в ближайшее время "символические шаги".
Хотелось бы уточнить про символы. Символическое усиление надо рассматривать как нечто понарошку, для виду? Или, как раз наоборот, будут предприняты такие шаги, которые станут символом какого-то нового порядка. Чтобы весь мир понял: шутки кончились.
В общем-то, нечто похожее уже существовало двадцать с небольшим лет назад - организация Варшавского Договора. Время от времени войска стран содружества использовались для подавления мятежных народов, как это было с Прагой 1968 года. Но тогда советские танки защищали идеологическую девственность социалистического лагеря. Важно было не допустить опасной пробоины в корпусе лайнера, вне зависимости от того, кто в это время стоял у руля. А какой идеологией можно оправдаться теперь, если, не дай Бог, случится нечто подобное?
Или таковая уже появилась, сформировалась где-то в верхах, просто мы пока не знаем об этом? Уточните , пожалуйста.
