10 декабря 2019 | 19:17

"Муж спросил, хорошо ли горит бензин, и поджег меня". Исповедь алматинки

Фото Tengrinews.kz

История Акерке Байгазиевой в свое время потрясла весь Казахстан: женщину после нескольких лет психологического и физического насилия поджег собственный муж, причем сделал это на глазах у двухлетнего сына. Мальчик был настолько шокирован, что даже не мог кричать, только когда все закончилось, вцепился в маму и заплакал. С тех пор прошло четыре года, но мужчину так и не наказали. Более того, по словам Акерке, он работает юристом. Корреспондент Tengrinews.kz узнал, как и чем живет сейчас женщина и почему уже не пытается забрать у бывшего мужа-тирана двух старших детей.

ПОДЕЛИТЬСЯ
Иконка комментария блок соц сети

История Акерке Байгазиевой в свое время потрясла весь Казахстан: женщину после нескольких лет психологического и физического насилия поджег собственный муж, причем сделал это на глазах у двухлетнего сына. Мальчик был настолько шокирован, что даже не мог кричать, только когда все закончилось, вцепился в маму и заплакал. С тех пор прошло четыре года, но мужчину так и не наказали. Более того, по словам Акерке, он работает юристом. Корреспондент Tengrinews.kz узнал, как и чем живет сейчас женщина и почему уже не пытается забрать у бывшего мужа-тирана двух старших детей.

"Мы поженились в 2004 году по любви. Жили в достатке, все было хорошо и спокойно. Разногласия начались через несколько лет, когда у нас уже было двое маленьких детей. Муж потребовал, чтобы мы переехали поближе к его родителям, а я противилась, потому что они вмешивались в нашу жизнь постоянно, на этом фоне были скандалы. Потом финансовые трудности начались, и он впервые поднял на меня руку. Я ушла, но тут подключились родные с обеих сторон, говорили, что ради детей нужно терпеть.

Реклама
Реклама

Я вернулась, но ситуация ухудшилась. Я заговорила о разводе, но он стал мне угрожать. В него как бес вселился. Говорил, что убьет меня, закопает, а его никто не накажет: родители его отмажут. Потом он стал запирать меня дома, отбирал документы. А я не так воспитана, у меня высшее образование, работа была. Понимала, что так продолжаться не может. 

В декабре 2015 года мы поссорились с ним в машине. С нами был младший сын, но мужа это не останавливало. Он снова стал угрожать мне, кричал. Заехал на рынок, купил бензин, спросил продавца, хорошо ли горит. Я не верила до последнего, что мой образованный и неглупый супруг способен на такое, думала, что хочет испугать. 


Акерке, январь 2016 года. Кадр телеканала КТК

Когда мы приехали домой, ссора продолжилась. Мы жили тогда в коттедже с высоким забором. Был день - все на работе, кричи-не кричи, ты как в лесу. Во дворе он облил меня бензином и... поджег. Все мое тело вспыхнуло как спичка. Я не могу передать, что чувствовала тогда... Боялась за детей. В первую очередь за сына, который стоял рядом и словно застыл... Казалось бы, два года, но он все тогда уже понимал.

Я смогла сбросить горящую одежду, все тело было обожжено. Тогда я окончательно поняла, что он меня убьет и ему правда за это совсем ничего не будет. Он сделал это не в состоянии аффекта, иначе как объяснить тот факт, что после произошедшего он спокойно и хладнокровно собирал по двору улики, то есть мою одежду? Я плакала, но скорую помощь он не вызвал. Чуть погодя "сжалился" надо мной и поехал в аптеку, чтобы купить мази и бинты, собирался лечить меня дома. Дверь за собой запер.

У меня мелькнула мысль, что это мой последний шанс спастись. Но что делать? Разбивать стекло, кричать, бежать? Когда мы еще были в машине, он отобрал у меня мобильный телефон, а дома потом обрезал провод городского. Хорошо, что я вспомнила о втором сотовом. Я была неопытной в таких делах, даже не знала, куда обращаться, кому звонить... О полиции почему-то и мысли не было. Судорожно перебирала в уме тех, кому я небезразлична... Маму не хотела напугать, но к ней как раз должен был приехать брат. Позвонила ей, спросила как можно спокойнее, рядом ли он. Когда взял трубку, все рассказала и попросила забрать меня. Потом отключилась и поняла, что шанса нет, муж приедет быстрее. Тогда в отчаянии набрала его родителей, которые жили через три дома. Пришел свекор, это меня и спасло. 


Акерке, 2016 год

А потом мужу позвонил мой брат, сказал, что все знает и убьет его. Муж понял, что  деваться некуда - повез меня в больницу. Рядом с нами было много клиник, но он поехал через весь город в самую дальнюю, по пути договаривался с врачами, чтобы все замять. И при мне же звонил своему коллеге-юристу, просил открыть Уголовный кодекс и посмотреть, какое наказание идет по такой-то статье...

В больнице со мной особо не церемонились, лечения почти не было. Они хотели выписать меня раньше 21 дня, чтобы вред здоровью был не средней степени тяжести, а легкой... И только когда мы подняли шум и обратились в СМИ, моим здоровьем, наконец, занялись. У меня было обожжено 18 процентов поверхности тела - руки, шея, спина, бедра.

А потом был бракоразводный процесс. Он длился три месяца. Судья, зная, что произошло, уговаривал меня подумать и остаться ради детей. Было тяжело, потому что в те годы о бытовом насилии вообще не говорили у нас. Все считали, что я сама виновата. Директор моего колледжа прямо мне заявила: ты не имеешь права работать в педагогическом коллективе, сама решай свои проблемы. Но тогда шли суды по детям, я была вынуждена терпеть, нужна была справка о доходах. У меня было несколько адвокатов, но их перекупал бывший муж. Психологи советовали мне смириться, ведь я, мол, не могу бороться с коррупцией во всем Казахстане. Я была с этим не согласна, искала дальше. Даже обращалась к Назарбаеву с письмом.

Мне повезло, нашла такую же, как я, принципиальную женщину, с ее помощью выиграла суд, детей постановили оставить со мной. Но у нас не исполняются многие решения суда - двое старших детей, им сейчас 12 и 14 лет, живут с отцом. Их настроили против меня. Когда я пыталась их увезти при помощи судебного исполнителя, они выскочили из машины и разбежались в разные стороны. Младшему сыну скоро будет семь, и мы с ним иногда приходим в школу, где учатся старшие. Когда никто не видит, они меня обнимают, говорят, что скучают. Но как только на горизонте появляется папа, сразу меняется отношение. 


Фото из личного архива Акерке

Я долго думала об этом, было нелегко принять ситуацию. Но я поняла, что им нужно время. Сейчас они подростки, у них сложный период. Они должны сами созреть, осознать ситуацию и понять, кто есть кто в ней. Я не могу давить, это нас только отдалит.

Со мной остался только младший сын. Он все до сих пор помнит. В первое время после произошедшего у него были серьезные проблемы, он просыпался с криком по ночам, сам себя истязал - бил, царапал... Сейчас все налаживается. Только взрослый он у меня не по годам. Я его не учу такому, но он сам говорит, что у нас в семье были проблемы, папа был злой. А сейчас, может, он встретил другую жену и наконец от нас отстанет. Просит, чтобы и я вышла замуж и родила ему сестренку. Когда я отшучиваюсь и отвечаю, что меня не зовут, он совершенно серьезно спрашивает: а почему бы мне самой не предложить?

А бывший муж до сих пор работает юристом. Против него несколько раз заводили уголовное дело, но каждый раз его закрывали за отсутствием состава преступления. В последний раз следствие пришло к выводу, что и он, и я можем говорить правду о событиях того дня. Но в таких случаях закон встает на сторону подозреваемого, поэтому его так и не наказали". 

Свою историю Акерке рассказала во время пресс-тура в приюте для жертв бытового насилия Arasha. Когда-то его сотрудники помогли ей пережить самый сложный период в ее жизни, и теперь она работает здесь инструктором по трудотерапии - организовывает для женщин мастер-классы, помогает им устроиться на курсы и найти работу. 

Многие гости пресс-тура удивляются, когда видят Акерке: по их словам, женщина изменилась до неузнаваемости. 

"Через меня сотни женщин уже прошли, одна история хуже другой. Но больше всего я стараюсь помочь тем, у кого отбирают детей. Мы уже изучили все механизмы, знаем, куда обращаться. В большинстве случаев удается помочь", - говорит Акерке.

Фотовыставка в приюте Arasha. Фото Tengrinews.kz

Психолог приюта Елена Сережечкина считает, что бытовое насилие в семьях процветает по нескольким причинам. 

"Первая - это наш менталитет. Большинство пострадавших - это жительницы сельской местности. Их воспитывают не как самостоятельных личностей, а как приложение к мужчине. Мужчины в свою очередь думают, что место женщины у плиты. При этом у нас много нереализованных мужчин, и если супруга пытается перечить или развиваться, работать, то им это не нравится. 

Вторая причина - отсутствие осознанности при вступлении в брак. Многие женятся просто потому, что на них давит общество или родня, не разбираются, тот ли человек рядом. Со временем напряжение в отношениях растет, переходит в насилие.

Ну и третье - многие из насильников и пострадавших выросли в такой же атмосфере. Они просто не видели другой жизни. Девушки терпят, а парни бьют, и для одних, и для других это норма.

Что я могу посоветовать? Не ждать, пока ситуация станет критической. Если он ударил один раз - уже не остановится. Нужно уходить, обращаться за помощью", - рассуждает психолог.

Вопрос от автора
Что вы об этом думаете?
news135
Отправить
Комментарии проходят модерацию редакцией
Показать комментарии

Читайте также
Реклама
Реклама
Join Telegram Последние новости
Лого TengriNews мобильная Лого TengriSport мобильная Лого TengriLife мобильная