Наставник - это друг, а не спонсор. О казахстанцах, неравнодушных к судьбам воспитанников детдомов

На самом деле времени не так много прошло для того, чтобы произошли какие-то большие изменения (проект "Наставники" в Алматы реализуется с ноября 2014 года, в Астане - с апреля 2015, в Караганде - с октября 2015). Основная идея проекта заключается в том, чтобы дети после детского дома могли совершенно спокойно чувствовать себя вне стен этого учреждения, быть более социализированными, адаптированными к жизни за пределами интерната. Чтобы они могли уметь взаимодействовать с другими людьми, которых они не знают, с новыми людьми, могли себя как-то суметь презентовать. Очень важен тот опыт, который мы приобрели за прошедший год. Ведь в самом начале мы шли где-то по наитию. Да, была определенная технология, но когда сталкиваешься со взаимоотношениями между людьми, с детьми, с которыми нужно много работать, разговаривать, понимать их, то существующие технологии не срабатывают, потому что есть человеческий фактор, и всякий раз нужно подходить к каждому человеку индивидуально. Причем это относится как к наставнику, так и к ребенку. Мы сейчас начали развивать психологическую службу, ведь прежде чем ребенок начнет отношения со взрослым человеком или войдет в новую семью, ему нужно пройти некую психологическую реабилитацию, снять существующий уровень тревоги, страхов, недоверия к миру, к людям, и мы сейчас над этим работаем. И это тоже одна из задач проекта "Наставники". А недоверие к миру у них у всех есть, потому что эти дети были преданы. У них была разная ситуация в жизни, но у всех однозначно присутствует психологическая травма, которая по разному выражается: у кого-то в агрессии, у кого-то в том, что этот ребенок очень сильно закрыт. И вот здесь задача наставника дать понять ребенку, что он не один и есть человек в этом мире, для которого этот ребенок не безразличен.

Если изначально мы говорили наставникам, что вы должны ребенка научить тому, другому, что он должен хорошо учиться и все такое, то сейчас мы сменили акценты. Теперь мы говорим: дайте этому ребенку внимание и тепло, дайте ему понять, что он не один, и что мир не так враждебен. Важно когда этот ребенок выйдет из детского дома, что у него будет человек, который сможет ему помочь советом, будет семья, которая сможет его приютить, куда он сможет ходить в гости, с кем может просто поговорить, рассказать о каких-то своих проблемах, радостях.

Мы понимаем, что у этих детей достаточно сложное прошлое и просто так они не станут меняться. Это же не какие-то заводные игрушки, которых завел, сказал "сделай так", на кнопочку нажал, и у них образ жизни изменится. Нет. Здесь наставники должны понимать, что нужно очень много терпения для того, чтобы вообще выйти на доверительный уровень отношений с ребенком.

У нас есть психологи, координаторы, мы каждую неделю собираемся и обсуждаем каждую пару, что там происходит, какие есть изменения, может быть нужно подключить психолога к этой паре, чтобы она нормально и гармонично развивалась. Ведь ситуации бывают сложные, а взрослые зачастую ведут себя тоже как маленькие дети, они иногда пугаются, иногда не знают, о чем говорить с ребенком, что нужно делать. И мы стараемся в данном случае помочь, объяснить, что в общем-то иногда не нужно никаких наставлений и поучений, не нужно вести себя как взрослый родитель, а нужно вести себя как друг, нужно принимать и понимать этого ребенка таким, какой он есть, и это самое главное в этих отношениях.

1 апреля у нас как раз будет такой интерактивный онлайн-семинар для всех наставников, которые находятся у нас в Алматы, Астане и Караганде. И у нас уже есть от наставников вопросы, которые их очень сильно волнуют. Наши психологи и наши координаторы в Алматы, поскольку они уже дольше всех работают и уже наступили, так сказать, на эти грабли, они будут делиться с нашими коллегами в Караганде и Астане. Мы считаем, что это очень важно. Ведь для взрослых людей наставничество - это тоже школа жизни, они как будто заново начинают учиться, как взаимодействовать с людьми, в данном случае с подростками, которые являются одной из самых сложных категорий детей.

Основная задача проекта - найти подростку из детского дома друга, наставника, а может быть эта дружба перерастет в семейные отношения, то есть ребенок уйдет в семью, у нас уже были такие случаи. И сейчас есть на примете наши наставники, которые уже рассматривают своих подопечных, как потенциальных приемных детей. Не у всех это получается по разным причинам, но однозначно, что те наставники, которые прошли вот эту границу, перешли рубеж полугодового-годового общения, для них эти дети стали уже очень близкими.

Бывают абсолютно разные сложные ситуации, когда от отчаяния кажется, что не получается выстраивать отношения, хочется опустить руки, я знаю точно, что это происходит практически со всеми. Но потом человек понимает, что проблема в том числе и в нем, и нужно учиться, как выходить из этих сложных ситуаций, научиться понимать ребенка и принимать его. И вот тогда они переходят этот рубеж.

Отбор не проходят больше половины. С самого начала, не имея опыта и еще не столкнувшись со сложностями, мы, конечно, приглашали всех. То есть несмотря на то, что мы проводили тестирование и обучение, мы тем не менее запускали в проект всех желающих. Но потом, слава Богу, некоторые кандидаты в наставники сами, понимая, что они не справятся, уходили. Получается, приходили они на эйфории, на эмоциях, но потом признавались, что у них появлялись какие-то страхи.

Когда мы проводим первую информационную встречу, то говорим всем сразу: пожалуйста, то, что вы сюда пришли и сделали первый шаг - это не означает, что вы должны обязательно сделать второй. То есть если вы сейчас, услышав всю информацию о проекте "Наставники", поймете, что это не ваше, то мы будем вам признательны, если вы дальше не пойдете. То есть вы должны абсолютно точно понимать вашу мотивацию и осознавать, что вы действительно хотите помочь ребенку. Прежде чем стать наставником, нужно иметь в виду, что когда-то этих детей уже бросили, оставили, и они нуждаются в любви.

Мы проводим информационную встречу, тестирование, потом индивидуальное собеседование, и вот на индивидуальном собеседовании как раз очень хорошо видно мотивацию человека. У нас на собеседовании психологи присутствуют, мы обсуждаем и, например, говорим: нет, вот этот человек точно не подойдет, у него мотивация абсолютно не та, скорее всего он, пообщавшись какое-то время, просто уйдет, а для ребенка это травма. То есть нам очень важно, чтобы человек оставался, чтобы он был адекватным.

Сами понимаете, что, так сказать, на выходе у нас остается не так много наставников.

Понимаете, этот проект очень сложный. Мы на самом деле где-то, можно сказать, сами не ожидали, что будет так сложно, но вот человеческий фактор, он везде так срабатывает. Мы сейчас понимаем, что нам надо работать с детьми, обязательно реабилитацию проводить, снимать все эти сложные вещи. Но, опять же, нам нужна психологическая служба, мы сейчас пока справляемся силами наших координаторов, которые одновременно являются и психологами, они работают с теми наставниками, у которых бывают какие-то сложные моменты, кого-то мы направляем на терапию, не все, конечно, соглашаются. Но это тоже очень важно, потому что когда взрослый начинает общаться с ребенком, то часто так получается, как будто они специально выбирают такого ребенка, или ребенок выбирает такого наставника, который будет какие-то его сложные моменты как бы отзеркаливать. Но это вопрос человеческих взаимоотношений.

Проект "Наставники" как раз и отличается от каких-то других волонтерских проектов, которые были до этого в детских домах, когда волонтеры приходили, чтобы подарить детям какие-то подарки. Но ведь на самом деле не ребенок виноват в том, что у него формируется такая картина мира: я сирота, и мне все должны. Ни в коем случае не надо их жалеть, это не конструктивно, это не эффективно. Да, нужно, помочь им, но помочь через формирование правильной картины мира. Показать, что в жизни бывает все по-разному, но при этом ты должен вкладываться сам в свою жизнь, ты должен сам ее выстраивать. И если ты будешь вот так делать, то соответственно и жизнь к тебе повернется приятной стороной, но тебе никто ничего не должен. Мы наставникам всегда объясняем, что у нас есть правило определенное, что вы не имеете права им дарить подарки. Особенно в самом начале, когда вы заходите - никаких подарков. Иначе если вы начнете дарить подарки, вы сразу перечеркнете всю идею проекта и вы сразу встанете на позицию спонсора, и к вам будут относиться как к спонсору, а не как к другу, наставнику. Ребенок должен понимать, что вы как человек пришли к нему помочь и ценность именно в этом человеческом отношении, заботе, внимании, том времени, которое провели наставники с ними. Не в том плане, что нужно благодарить, а в принципе, чтобы ребенок научился ценить.

Это характерно для всех интернатных учреждений, просто потому что там есть своя специфика. У нас некоторые дети не хотят уходить из детского дома, даже если за ними приходит семья или даже если родственники хотят забрать их обратно, они не хотят. Мы сталкиваемся с этим бесконечно. Потому что особенно в таких благополучных городах, как Алматы и Астана, условия содержания детей в детских домах очень хорошие: их хорошо кормят, хорошо одевают, у них в принципе там, условно конечно, но есть свобода. И потом, там не надо принимать решений, не надо работать, прилагать усилий. И даже в школе, поскольку там относятся к ним без особых требований, тем более, что больше чем у половины стоит диагноз ЗПР (задержка психического развития), хотя на самом деле это не правильно, это просто педагогическая запущенность, соответственно их без особых усилий переводят из класса в класс. Ребенок к этому привыкает. Если бы изначально с детского возраста в нем формировали понимание, что без труда не вынешь рыбку из пруда, формировали полезные привычки, то все было бы иначе. В системе интернатовских учреждений очень много минусов, хотя на первый взгляд вроде все замечательно.

Когда воспитанники детских домов приходят в семью и им говорят: ты должен убирать свои вещи, сходить в магазин за хлебом и что-то еще сделать, они так жить не хотят, они к такому не привыкли. И поэтому кто-то из них говорит: нет, я обратно пойду в детский дом. Но эти дети не понимают, что когда через какое-то время выйдут за стены детского дома, то останутся один на один со своими проблемами, то есть у них нет этой картины мира, что это когда-то закончится. Но это нормально для детей.

Понятно, что мы говорим бесконечно в последнее время об этом. И понятно, что сейчас уже идет речь о том, что, да, нужно развивать институт приемной семьи, развивать такие программы, как наша. Но ничего не поменяется, если не поменяется сама система, ничего не поменяется, если будут детские дома существовать. Потому что сама система все равно предполагает коллективное проживание, все равно это закрытое учреждение. Хорошо, что ведут общественный мониторинг за тем, что там происходит, да, можно улучшить качество, но сама система от этого не изменится, ее нужно менять в корне.

Нужно, во-первых, проводить профилактику, чтобы дети туда не попадали. У некоторых из них есть родственники, родители, которые даже не лишены родительские прав, и которые даже приходят к ним на выходные, но дети все равно находятся в детском доме. То есть в первую очередь нужно помочь этой семье, чтобы ребенок остался в семье.

Да, это социальные работники должны отслеживать через школы, через систему МВД, ювенальная юстиция должна наблюдать, в какой семье существует кризис. И чем раньше будет вмешательство, тем легче можно будет предотвратить, что ребенок окажется в детдоме.

Представьте, если в год выявляется 6-8 тысяч таких проблемных детей, то в итоге 2-3 тысячи из них попадают в интернатные учреждения. Если из этих 2-3 тысяч поработать с семьями, то можно сделать так, что еще как минимум тысяча ребят не окажутся в детском доме. А с остальными уже работать, находить для них приемные семьи. И конечно же, хорошо если бы они все-таки не в детский дом попадали, хорошо было бы, если бы у нас еще была система предварительной опеки, так называемые фостерные семьи. Это профессиональные семьи, которые как раз занимаются тем, что принимают такого ребенка временно, если в его семье кризис или какая-то проблема и он не может пока находиться там, его передают вот в такую семью, максимум на полгода. Как будто в гости. Эта семья занимается его реабилитацией, все понимают, что он не насовсем. А в это время социальные работники и психологи должны работать с его родной семьей. Если они видят, что возможно реабилитировать эту семью, каким-то образом ей помочь, а ситуации опять-таки бывают очень разные, не обязательно, что это алкоголики, наркоманы. Вот, например, буквально сегодня мне позвонил мужчина и сказал, что есть женщина, у нее трое детей, ее выселяют из дома, ей нечем платить за квартиру, и у нее первая мысль - отдать детей в детский дом. Мы сейчас что можем сделать - только какой-то приют предложить для матерей-одиночек и каким-то образом помочь ей пойти работать. Но опять же, здесь государство должно подключиться к тому, чтобы каким-то образом этой женщине помочь. Часто это не делается, потому что этому заниматься вообще некому в нашей стране. Для этого нужны специальные службы.

Как раз у нас сейчас второй проект посвящен тому, что мы занимаемся созданием службы поддержки семьи, для того чтобы работать в первую очередь с кризисной семьей, а если эта семья не подлежит реабилитации или что-то случилось, умерли родители или еще что-то, то тогда для этого ребенка подыскивается уже приемная семья, но эта семья обязательно должна пройти тестирование, собеседование, обучение, и только тогда можно будет отдать в нее ребенка.

Беседовал Ренат Ташкинбаев.