В прошлой жизни я была казашкой - дизайнер Ирина Набоко

Начиналось с простого. Я всегда шила, любила вышивать. Резала мамины платья, потом пряталась. История ребенка, который становится мастером, почти всегда одинакова. Я пыталась работать в ателье поначалу, но меня все время выгоняли, потому что я слишком много совала свой нос в процесс, хотела что-то придумать. В то время это было не принято, шили по стандарту. Поэтому я везде была изгоем. А к Дому моды мы пришли не сразу.

Изначально нас было четыре подруги, мы объединились, принесли свои машинки и начали шить все подряд. От заказов не было отбоя. Когда началась перестройка, мы официально зарегистрировались и стали работать в подвальном помещении. Маленькая мастерская в четыре машинки и один закройный стол.

В то время моя дочь занималась бальными танцами, я шила ей платья для выступлений. Однажды судьи из разных стран на очередном соревновании обратили внимание на наряды моей дочери, и директор Дома культуры пригласил меня одевать детей, которые занимались там танцами. Наша мастерская переехала в Дом культуры, в котором я в итоге проработала 29 лет. И только последний год у меня самый настоящий Дом моды, который мы приводили в порядок целых три года. Это было здание, которое мы купили в кредит под 6 процентов, такая государственная программа. Я очень благодарна за эту возможность, потому что иначе просто не смогла бы приобрести это здание. Строились всем миром, в результате чего в прошлом году открылся Дом моды Ирины Набоко.

Они со мной, но в другом качестве. Мы просто дружим. Одна подруга уехала в Москву¸ второй муж запретил продолжать дело в пользу воспитания детей, а третья ушла в собственный бизнес. У каждого свой путь. Но когда мы встречаемся, это все та же теплая дружба.

Этот вопрос задают мне всегда и везде. Я уже пришла к выводу, что я, наверное, в прошлой жизни была казашкой (улыбается). Я даже не прикладываю усилий, руки сами рисуют.

Изначально мы просто шили все, что было модно. Когда дочь пошла в бальные танцы, стало больше пространства для творчества. Я начала украшать платья, и этот процесс все больше мне нравился. Когда мы пришли работать в Дом культуры, стали шить костюмы для выступающих в разных стилях: белорусском, русском, казахском. Я просто почувствовала, что казахское платье дается мне лучше и легче.

Скромное свадебное платье – месяц-полтора. Роскошное платье со сложным орнаментом и вышивкой – до двух-трех месяцев. А когда мы готовим коллекцию, пять-шесть вышивальщиц могут работать только над одним платьем полтора месяца. Очень долго также создается саукеле, очень много ручной работы.

На данный момент примерно 800 000 тенге. Вся моя беда в том, что, когда я создаю платье, я не задумываюсь, сколько оно в итоге будет стоить. В нашем коллективе бухгалтерией заведует моя сестра. От нее я периодически получаю по шапке за свою беспечность (смеется).

Казахстан был территорией Шелкового пути, где проходили все народности. И в казахском костюме присутствуют практически все культуры. Каждый народ оставлял частичку своего стиля, который находил отражение в моде того времени. Если к казахскому растительному орнаменту добавить цветочек и завуалировать его, получается нечто совершенно прекрасное. В этом и есть уникальность – в возможности миксовать и добиваться чего-то оригинального.

Мои коллекции побывали в Испании, Германии, Франции. И везде почему-то хотят приватный показ. В Испании, например, затребовали показ для мэров в самом большом спортивном комплексе города, хотя у остальных дизайнеров был показ на берегу моря. Я всегда мечтала о том, как однажды мои модели пройдут по подиуму в лучах заката, даже обидно стало. Но потом сам мэр приехал за мной и попросил о частном показе с бесплатной фотосессией. Когда я увидела зал, который мне выделили для показа, я обомлела и поняла, что именно здесь моя коллекция достойна быть увиденной.

Здесь, кстати, я впервые продала свое платье за границей. Свадебное платье купила испанка за 4 000 евро, а на следующий день организаторы недели моды оценили мои платья в 15 000 евро каждое. Часто приезжают покупатели из России. Совсем недавно русская молодая невеста купила казахское свадебное платье, очень упрашивала родителей (смеется).

Как таковой fashion-индустрии у нас пока и нет. Мы находимся только на начальной стадии развития. Проходят недели моды – это уже о чем-то говорит. Выставки становятся рентабельными, на них съезжаются байеры. Но серьезно это началось года два назад. До этого времени были только имиджевые показы. Что-то должно быть, что бы организовывало всех дизайнеров, которые могли бы продавать свою продукцию на большом рынке.

С другой стороны, мои наряды не будут пользоваться популярностью, скажем, в Европе. Ну, купила одна испанка, приятно, но всех испанок ведь не оденешь в казахское свадебное платье. Поэтому нужно создавать носимую одежду, в которой будут лишь элементы казахского присутствия. Такие вещи как раз и берут иностранцы в моем салоне. Предлагали открыть бутик в Китае, но я побоялась массового копирования. Скажу прямо, в Казахстане нет дизайнеров-миллионеров. Практически все альтруисты.

Не получилось. Как раз тогда у меня не было площадки для обучения. Но я поступила по-другому. Стала брать молодых дизайнеров-выпускников и обучать их по молодежной практике. Им государство платит зарплату, и они работают на производстве. Я же в свою очередь не получаю ничего и выплачиваю зарплату своим мастерам, чтобы они обучали этих детей. Мне приятно осознавать, что я помогаю кому-то получить навыки, но некоторые ребята пользуются ситуацией и не хотят работать, попросту валяют дурака. Но все равно мне удалось воспитать дизайнеров, которые создают одежду, мастеров, которые отшивают ее. Сейчас в моем Доме моды практически все сотрудники – это бывшие выпускники с практики.

Да, есть. Это Наталья Павловна Федосеева, которая пришла ко мне 26 лет назад вышивальщицей и остается по сей день. Теперь она старший менеджер по продажам, но не оставляет своего творчества. Помогает мастерам художественной вышивки, объясняет, рассказывает. И еще моя сестренка Лена, которую я когда-то уговорила сесть за машинку. Она долгое время была лучшим мастером в моем салоне, а теперь занимается бухгалтерией, снабжением и еще много чем. Она со мной рядом все тридцать лет.

Еще как! Когда у нас проходила Азиада, ко мне обратился спортсмен с просьбой сделать ростовую куклу - барса. Упасть в грязь лицом я не могла, поэтому согласилась. Хотя на тот момент слабо представляла себе, что буду с этим всем делать. Пришла домой и попросила мужа о помощи. Он у меня тоже творческий человек, но сначала испугался. Мы все-таки выполнили этот заказ, даже в двойном экземпляре. А потом еще и еще: гепард, собака, петух, а недавно мы даже ростовых кукол LOL сделали. В общем, увлеклись (смеется).

Я всегда мечтала, что дочь продолжит мое дело. Но она сказала, что никогда не будет дизайнером. Талант есть, но она направила его в другое русло. Больше развивается как имиджмейкер. У меня две внучки, которые рисуют, причем потрясающе. Младшая рисует с особым удовольствием, но говорит, что хочет стать врачом. Недавно я подарила ей все, что нужно для рисования, оставила в магазине невероятное количество денег, лишь бы только ей понравилось и она передумала идти в медицину (на этом моменте наша героиня растрогалась до слез). Мое дело – это еще один мой ребенок, который должен жить. Надеюсь, однажды кто-нибудь из близких возьмет его в свои заботливые руки…

Интервью подготовлено посольством Казахстана в России.