Как 13 шахтеров объявили голодовку в Караганде. Воспоминания моего отца

Авторский блог журналиста Айгерим Абилмажитовой

"Папа, а как ты пережил голодовку под землей?" - спросила я в беседе у отца-шахтера.

"Спал и играл в "белку", - ответил мне он. 

Мой папа и его коллеги с карагандинской шахты "Костенко" в 1995 году объявили голодовку. 13 шахтеров отказались выходить на поверхность, в их числе был и мой папа - Танрберген Абилмажитов.

Отец не очень любит рассказывать об этой голодовке. Как и все шахтеры, он немногословен, но упрям, справедлив и честен.

"Да что там рассказывать, ничего интересного", - постоянно твердил он, отбиваясь от моих вопросов.

Единственное фото с шахты "Костенко" в архиве моего отца. Правда на фото его нет, так как он является автором снимка.

25 февраля 1995 года мой папа и его 12 коллег приняли решение объявить голодовку в знак протеста. Несколько месяцев шахтерам не выплачивали заработную плату. Уставшие от обещаний мужчины решились на крайние меры. 

"После ночной смены мы остались под землей. Нас было 13 человек. Решение не было спонтанным. Все мы были единственными кормильцами в семье. Да и время тогда было непростым", - начал рассказ отец.

За свой тяжелый труд тогда шахтеры получали немного. По словам моего папы, в советское время их заработок считался одним из самых достойных в Караганде.

"Шахтеры в 80-е годы считались одними из самых завидных женихов в Караганде. Помню, мог себе позволить походы в ресторан, даже отпуск в Одессе. Выплачивались и лечпособия, и путевки выдавались", - делится воспоминаниями Танрберген Сейткалиевич.

Вернемся к 1995 году. После нескольких дней голодовки сотрудникам шахты "Костенко" начали выдавать заработную плату. Но, как оказалось, кого-то из своих сотрудников руководство шахты обделило.

"Проходчикам не выдали обещанные деньги. Как-то хитро поступили, кому-то дали, другим - нет. Это было сделано для того, чтобы мы прекратили свою голодовку. Но это было несправедливо, и мы продолжили протест", - сказал Танрберген Абилмажитов.

Танрберген и Багиша Абилмажитовы, с дочерью Айгерим. 1987 год. 

По словам мамы, Багишы Абилмажитовой, жен бастующих шахтеров пригласили на встречу с руководством и журналистами. Мама тогда находилась в декретном отпуске. Младшему братишке было всего пять месяцев, мне - 7 лет. На шахту мама взяла меня с собой. Я отчетливо помню эту встречу. Холодный актовый зал, операторов с местных телеканалов с большими камерами. Женщинам дали возможность поговорить с мужьями по телефону. Все они очень сильно переживали за супругов. Но я не помню того, чтобы хоть кто-то из них плакал или закатывал истерику. 

"Директор шахты, посмотрев на меня и мое зимнее пальто, вдруг сказал: "По вам не скажешь, что вы голодаете". Откуда же было ему знать, каково это - сидеть без продуктов. Тогда не было денег даже на хлеб. А у нас на руках маленький сын. Помню мы не могли купить ему дефицитный витамин Д. Муж переживал сильно по этому поводу. И вы знаете, кто-то из его коллег инкогнито оставил на шахте флакончик витамина Д с надписью "Для Абилмажитова Такена". Вообще, шахтеры тогда были очень сплоченными и дружными. Делились тормозками, помогали друг другу во всем. Поэтому, наверное, они и решились на голодовку, так как были уверены в своем коллективе", - поделилась Багиша Абилмажитова.

Голодовка длилась 7 суток. В конце протеста под землей остались четыре шахтера, среди которых был и мой папа.

"Остались Вадим Лагуша, Иван Герасимов, Гена Гарп и я. Мы тогда пили шахтерский чай, играли в "белку" и спали. Точнее, больше всех спал именно я. 3 марта, когда всем на шахте выплатили обещанные зарплаты, мы прекратили голодовку и поднялись на поверхность", - рассказал Танрберген Абилмажитов.

Семья Абилмажитовых. 2016 год. 

Моя мама спустя 20 лет до сих пор помнит все детали того дня, когда папа вернулся домой после голодовки. 

"Было утро, шел снег. Вдруг издалека увидела мужчину с сеточной авоськой в руках. Я сразу по походке распознала мужа. Но чем ближе он подходил к дому, тем больше я не могла узнать в нем супруга. Стоит на пороге живой скелет. Настолько ваш папа сильно похудел за семь суток под землей. Кости да кожа. В руках авоська, а в ней яблоки, апельсины и подсолнечное масло. Фрукты были детям, а масло прописал врач. Я тогда долго плакала", - рассказала Багиша Абилмажитова.

В 1998 году, после двадцати лет работы, папа ушел с шахты. Всему виной принятое в 1997 году пенсионное законодательство, обязавшее шахтеров работать до 63-летнего возраста. На шахте "Костенко" он оставил свою молодость, здоровье и воспоминания, которыми сейчас неохотно делится с нами, со своими детьми. 

Впервые папа детально рассказал о своем участии в голодовке несколько лет назад. Это было после забастовки шахтеров в Караганде, в декабре 2017 года. Тогда я и мой коллега, фотограф Турар Казангапов, отправились в шахтерскую столицу, чтобы осветить это событие. Папа ни разу не спросил меня о той командировке, как не стал давать оценку нашему материалу. Но как-то он увидел вот это фото. Оно было сделано нашим фотографом на шахте "Казахстанская". Тогда мужчины завели нас в актовый зал и дали мне микрофон с призывом: "Говори!". В зале на тот момент присутствовало около 200 шахтеров. 

Тормозок от всей страны. Как проходила забастовка на шахте "Казахстанская"

Забастовка на шахте "Казахстанская". Карагандинская область, 2017 год. Фото Турара Казангапова. 

Папа, внимательно рассмотрев изображение, произнес: 

"У тебя обостренное чувство справедливости, как у настоящего шахтера..."

С прошедшим Днем шахтера! Спасибо за ваш тяжелый труд!