Әже у казахов была генеральшей, и в этом я усматриваю великую справедливость
Друзья!
В очередной главе моей книги "Қарашаңырақ", посвященной традициям и обычаям наших предков, завершаем разговор о том,
Как казахи решали неудобные вопросы
Часть III
Часть I. "Если увидишь, что жена твоя плачет без причины, обязательно врежь ей"
Часть II. Казахская келин скромна, робка и стыдлива. Нельзя было показывать свой истинный характер
Теперь о плюсах.
Понятное дело, так не могло продолжаться бесконечно. Надо было куда-то расти. К чему-то стремиться. Решать попутные задачи и добиваться поставленной цели. Это закономерно, поскольку у всякого начинания предполагается развитие. То есть эволюция. В наше время это называется карьерным ростом. Не случайно все столпы западной психологии и педагогики, начиная от Фрейда, Юнга, Фромма, Хорни, Маслоу и заканчивая Карнеги, ломали голову над тем, как добиться влияния в обществе, как обратить врагов в друзей, как быстро разбогатеть, стать успешным, как забраться на вершину пищевой пирамиды и как в конечном счете завоевать себе место под солнцем.
В этой связи мне не без гордости хочется отметить, что мы – казахи – знали об этом задолго до Фрейда с Юнгом вместе взятых. Что касается Карнеги, то на фоне казахов старина Дейл выглядит вообще неудачником. Я вам больше скажу. Нам – казахам – это было известно еще до того, как родители Маслоу впервые серьезно задумались о сыне, а Фрейду только-только сделали "піштіргенски". В качестве доказательства я могу привести древнюю казахскую поговорку, которая звучит примерно так: "Плох тот чабан, который не мечтает стать бригадиром чабанов". С этой же мыслью перекликается и другая казахская установка. Кстати, не менее древняя: "Плоха та невестка, которая не хочет стать старшей невесткой, то есть бәйбище". Полагаю, посыл понятен.
Так вот. Статус невестки моментально менялся с рождением первенца. Ее тут же переставали ругать, гонять, шпынять, загружать непосильными заботами и посылать в магазин за сигаретами. То есть она переходила из унизительного статуса "пришлой" в "родню". Причем близкую. А, как вы помните, в самом начале она появлялась в доме мужа в качестве "засланца". Чужака. Поэтому к ней относились несколько настороженно и пристрастно.
Естессьно, я вынужден постоянно повторяться и оговариваться: все зависело от того, в какую семью попадешь. Но поскольку я пишу о типичном, о ситуации, так сказать, в традиционном ее виде, то разночтений тут быть не может. Многое еще зависело от региона проживания. Ритуалы везде разнились и разнятся до сих пор. Иной раз довольно существенно.
Конечно, многим такие традиции могут показаться сегодня чересчур строгими, а местами и жестокими. Но нужно понимать, что раньше в степи девочек психологически готовили к замужеству с малолетства, и к моменту бракосочетания они уже были "готовы ко всему". А в первую очередь к труду и обороне. Мне думается, смысл в этом был. Ну, во-первых, они уже умели по хозяйству практически все. К тому же они были приучены к тяжелой работе и воспитаны в духе скромности, уважения, почитания и послушания. В подкорке у каждой прочно сидело, что они не имеют права перечить старшим, вступать без разрешения в разговор, вставлять колкости, громко вздыхать и закатывать глаза. Особенно запрещалось произносить убийственные фразы типа: "Ой все!", "Да ты че?!", "Прикол", "По ходу", "Отстой", "У меня ноготь сломался, а тебе по фигу?!" и т. д. Кроме того – представляете?! – им нельзя было спорить. Ни с кем. Вообще. И в первую очередь – со свекровью. Такое считалось вообще недопустимым. За такое могли серьезно "спросить". Поэтому бытующие установки воспринимались спокойно, как бы в порядке вещей. Никто не писал заявления в парткомы, не ходил на площадь с транспарантами, не требовал "свободы келинкам" и не мутил воду в стакане.
Чтобы понятнее, я могу провести некоторые аналогии. Кто призывался в "ранешние времена", тот поймет.
В армии примерно то же самое: солдат первого года службы – дух. У него нет никаких прав, кроме одного основного права. Права шуршать. За прилежное шуршание солдата хвалили, а за халатное – наказывали. Формы наказания были довольны разнообразны: мордобой, наряды, карцер, лишение обеда…
От зеленого бойца, то есть от духа, солдат рос и проходил по мере своего роста ряд ступеней: дух – слон – черпак – дед и в итоге – дембель. В нашем случае дембель – это әже.
Әже фактически – вольный правИла. Генеральша. В ее подчинении взвод растерянных невесток и толпа их еще юных необстрелянных мужей. Әже командовала парадом. Ее приказы были частью армейского устава, поскольку она мать прайда. И в этом я усматриваю великую справедливость. И мудрость.
Почему?
Во-первых, әже сама когда-то поступила в этот дом келинкой и прошла все ступени службы. Теперь она знает не понаслышке все тяготы нелегкой женской доли. И прежде чем кого-то "грузить", она сто раз подумает, стоит ли. Как правило, стоило. И әже грузила. И совсем не по злобе или по скверности натуры своей, а потому что так надо было. По-другому в степи не выжить. Как и в армии. Там тоже все жестко, сурово и без соплей. Потому что, опять же, так надо. Но в то же время обязательно нужно отметить, что казахские женщины никогда не носили паранджу. Они никогда не прятали своих лиц, как я уже говорил. Они не были людьми второго сорта, не были униженными и оскорбленными. У них было свое сообщество.
Да, у них были свои обязанности, но у них были и свои права. Они имели влияние, голос, и часто то или иное решение случалось в результате тайного вмешательства женщин. Многие путешественники в своих записях отмечали, что в казахской степи многого можно добиться, если действовать на мужчин через их женщин. Многие из них имели серьезное влияние на своих мужей. Чаще всего так оно и происходило. И происходит до сих пор. Такова уж многослойная хитроумная система традиционных взаимоотношений в нашей такой разношерстной семье. Многие женщины из простых солдат вырастали до маршалов. А там и до генералиссимусов. Их имена до сих пор хранит народная память.
Если же мы возьмем в качестве другого наглядного примера чиновничью структуру, то это выглядит примерно так.
В самом начале ты младшая келін, то есть помощник помощника. Ассистент ассистента. Ты следишь за тем, чтобы все было убрано, прибрано, пыль вытерта, бумаги подшиты, офис проветрен, а цветы политы. Через какое-то время ты вырастаешь до помощника. Обычно это происходило, когда кто-то из ближайших родственников мужа женился и в семье появлялась еще одна келін. В таком случае ты уже автоматически не самая младшая, и теперь тебе уже позволено носить за шефом портфель, встречать его радостной улыбкой в аэропорту, помогать ему взобраться на лошадь и слезть с нее. Ты берешь узду, привязываешь лошадь к коновязи, а седло заносишь в дом. Правда, спишь по-прежнему меньше всех, питаешься всухомятку на ходу, всех вокруг втайне ненавидишь, но вынуждена улыбаться, излучать счастье и при этом обязана выглядеть свежо и привлекательно.
Когда-нибудь… когда-нибудь… когда у тебя уже будет перхоть, одышка, геморрой и хронический гастрит, когда ты заработаешь кучу других болячек и нервный тик, когда ты научишься жить с постоянным чувством тревоги и перестанешь отличать правду от лжи, вот тогда, возможно, ты и станешь сам бигбоссом. К тому времени ты приобретешь несносный характер, рефлекторное подобострастие и импульсивную натуру. И только самые сильные сумеют сохранить в себе остатки человеческих черт. Но это свойственно только натурам цельным и несгибаемым. И тут я имею право заявить в полный голос: да, казахские женщины были именно такими. Они были самыми стойкими и самыми несгибаемыми солдатиками в мире. А иначе почему наши әжешки остаются в нашей памяти самыми добрыми и самыми терпеливыми людьми на свете? Несмотря ни на что. Потому что, глядя на них, мы росли и понимали, что такое хорошо и что такое плохо. На их примере мы понимали непостижимые, казалось бы, вещи. Например, такие, как смысл жизни и секрет земного счастья.
Я хочу сказать, что когда невестка становилась сама премьер-министром и у ней в подчинении оказывался целый кабинет, то и желаний у ней оставалось не очень много. Может быть, всего лишь одно...
Чтобы всем ее двенадцати детям, всем ее тридцати пяти внукам и сорока шести правнукам было хорошо. Чтобы все они выросли достойными людьми. Чтобы их уважали. Больше ничего особенного наши премьер-министры у аллаха не просили. И, как правило, уходили в иной мир счастливыми. Потому что свой земной долг они выполнили до конца. А что еще нужно человеку для полного счастья?
