"Наш сезон дождей"

Батыр родом из Кзыл-Орды, но все алма-атинцы всегда считали его своим "пацаном". Как водится в Казахстане, он был связан мириадами связей с обоими родными для него городами, список которых впоследствии пополнила и Москва. Родственники из Кзыл-Орды учились с ним в школе, он ухаживал за девочками. Был скромный и застенчивый. Алма-Ата дала старт восхождению его звезды.

Воспоминания переносят меня в 80-е... Великолепная открытая амфитеатральная сцена парка имени Горького. Поет великая Роза, ее чистый и звенящий голос оттеняет саксофон Батырхана Шукенова из группы "Арай". Помню тот летний день как сейчас. Мастерство ВИА "Арай" и увлечение сложными композициями в стиле джаз-фанк-рока нельзя было не заметить. Наш город был населен меломанами и музыкальными гурманами, и прекрасно, что та среда родила такой феномен. И неудивительно, что ребята из "Арая" начали свой собственный путь к общесоюзному признанию. И не случайно переименовались в группу "Алма-Ата". Наш город их любил и ценил безоглядно. Видимо, решив, что название было слишком прямолинейным и простым, группу переименовали в англоязычное "А-Студио", сохранив заветную букву "А" из четырех повторяющихся гласных старого доброго имени любимого города...

...Другой летний воскресный день 1989 года во время службы в Советской Армии. На выходе из штаба ко мне бежит "служак"-"дед" из моего призыва, родом из Волгограда, очень образованный и любящий музыку товарищ. Он возбужденно кричит: "Там по "Утренней почте" показали клип вашей казахской группы какой-то "А-Студио" - и какая крутая и красивая песня, "Джулия" называется!". Я не мог дождаться повтора передачи в следующую субботу, чтобы увидеть и услышать эту, уже ставшую за несколько дней хитом, песню. Это потом любители словесности обрушились на Батыра с критикой за фразу "не знаю я твой телефон". Популярности песни ничто не могло помешать, и "Джулия" дала толчок карьере группы, лидерами которой были Байгали Серкебаев и Батырхан Шукенов, в Москве.

Сейчас все вспоминают свои последние встречи с Батыром, когда невозможно было и вообразить, что скоро его не будет с нами. Для меня это лондонский концерт музыки Еркеша Шакеева в январе этого года, когда вместе со многими земляками видел и слушал Батыра на одной сцене с Маратом Бисенгалиевым. Конечно, Батыр не мог не приехать поддержать своего духовного брата Еркеша, автора любимых нами песен. Он умел дружить.

Их песни отзывались эхом в душах нашего поколения на смене эпох. Уехавшие за границу девушки, улица Пушкина с ее тополями, теплый алма-атинский дождь, чистая романтика первой любви - вся наша субкультура, которой мы гордились, нашла свое воплощение в звуках голоса и саксофона Батыра. Жалко было, что это чуть ли единственное явление из нашей среды, которое смогло добиться признания и реализовать себя.

Наверное, нет ни одного алма-атинца (и не только, да простят мне дорогие земляки-казахстанцы из других городов мою привязанность к своему городу), у которого нет в альбоме фотографии с Батыром. Он был любим абсолютно всеми. Всегда оставался очень скромным и стесняющимся своей славы человеком. Музыкантом огромного дара, очень тонко чувствующим материал и умеющим творить, преображать гармонии. Особый тембр голоса и его теплота - душа нашего города. У Батыра остались тысячи горячих поклонниц, трогательно и пламенно любивших нашу звезду. И все, кого знаю лично - очень тонкой душевной организации, красивые и образованные девушки из алма-атинской среды с ее не отменяющим национальный дух интернационализмом и утонченностью восприятия. Их мужья и парни никогда не ревновали к Батыру, настолько чистым, интеллигентным и светлым человеком был он. Рука не поворачивается писать о нем в прошедшем времени.

Наше поколение платит по счетам времени, это горько осознавать. Кажется, вместе с Батыром началась и уходит определенная важная эпоха. Своеобразный мост из Советского Казахстана в Казахстан будущего. Этот переходный период навсегда останется для нас в звуках голоса Батыра, который в своих песнях и музыке будет с нами. Как символ юности и любви, побеждающих время и физическую смерть. Как всегда происходит с творчеством больших артистов, оно через мгновение после их ухода из этой жизни преображается, начинает звучать и переливаться другими красками. Сегодня все слушают Батырхана и открывают для себя заново смыслы и мельчайшие интонации голоса, оттенки звуков теперь осиротевшего саксофона "Сельмер" и крошечные сверкающие жемчужины сложных аккордов, словно специально для этого момента спрятанных Батыром для нас между линий и гармоний. Мы снова разговариваем с ним, слушая в машине, на работе или дома эту музыку сегодня. Пойду и я, достану с полки советскую виниловую пластинку "А-Студио". Вытащу "винил" из начавшего желтеть от времени конверта. Всхлипнут лампы включенного усилителя, тихо зашуршит игла проигрывателя и шум лондонского дождя за окном вместе со звуками мягкого голоса Батыра перенесут меня в Алма-Ату прошлого. Прощай, Брат, спасибо тебе. "…Лица грустных тополей, тень слезы твоей, наш сезон дождей…"