Нужен ли государственный статус Национальной академии наук?

Авторский блог профессора медицины Алмаза Шармана

Нужен ли государственный статус Национальной академии наук? Мой ответ: нужна государственная поддержка.

Однако не в том виде, как этого хотят нынешние руководители данного общественного объединения. Академия не должна быть той организацией, где под видом самоуправления все сводится к келейному избранию академиков, удостаиваемых за прошлые заслуги академических стипендий и прочих привилегий. Причем, по замыслу инициаторов реформы Национальной академии наук, все эти блага - за счет госбюджета.

В ответ на данный запрос Министерство науки и высшего образования предложило реорганизовать Национальную академию в управляемое советом директоров некоммерческое акционерное общество со 100-процентным участием государства. Нынешнее руководство академии с этим не согласно и настаивает на полной независимости, предлагая ей дать название "высшего научно-государственного учреждения". Однако в Гражданском кодексе РК такой формы собственности не существует.

Мне представляется, что, какой статус ни придавали бы академии, в нынешнем формате ее деятельности результат будет таким же, как в Беларуси и Кыргызстане, на опыт которых любят ссылаться инициаторы реформы. Девять лет назад в статье "Конец советской науки… что делать?" я писал о том, что постсоветские академии наук в нынешнем их виде и составе являются глубоким пережитком советского прошлого.

На самом деле вопрос не в академических регалиях и привилегиях, а в реальном вкладе науки в общественное развитие. Учитывая приоритеты развития экономики, основанной на знаниях, сообщество ученых должно выполнять роль мозгового центра (think tank), который мог бы компетентно формировать долгосрочные научно-технологические приоритеты страны. Будет ли этим заниматься академия или другая организация, не суть важно.

Ключевыми условиями являются следующие:

1. Наука должна быть тесно интегрированной с процессом образования и инновационной деятельностью. Для этого она должна развиваться в университетской среде. Успешных примеров много: Силиконовая долина, которая тесно интегрирована с Berkley и Stanford, инновационный кластер A-Star при Национальном университете Сингапура, технологические хабы при южнокорейских университетах и многие другие. Таким образом, не академия наук и подобные ей учреждения, а университетская наука должна стать драйвером научно-технологического развития.

2. Источниками доходов для ученых должны быть не подарки от государства в виде академических стипендий, а доходы от результатов их интеллектуальной деятельности (патенты, royalties), коммерческие успехи стартапов, а также научные гранты, которые должны предоставляться на конкурентной основе.

3. Механизм грантового финансирования худо ли бедно, но все же в Казахстане функционирует. Основная проблема - в адекватности оценки подаваемых на госфинансирование научных работ. Формат национальных научных советов, принимающих решения по финансированию научных заявок, себя достаточно дискредитировал. Поэтому нужны альтернативные механизмы объективной экспертной оценки. А поскольку наука не признает границ, без компетентного и независимого мнения достойных зарубежных ученых трудно оценить истинность "прорывов мирового значения", о которых нередко заявляют некоторые отечественные деятели от науки.

4. Несколько лет назад я отказался от предложения войти в состав одного из национальных научных советов. Хотя у меня имеется достаточный международный опыт и публикации в престижных научных журналах, таких как The Lancet, все же, отойдя от активной фазы научной деятельности, я не чувствовал комфорта, давая оценку научным заявкам, подаваемым на бюджетное финансирование. Считаю, что привилегия в вопросах принятия решений о научном финансировании должна основываться на актуальных компетенциях, которые формируются в условиях постоянного активного общения в конкурентной среде международных научных сообществ.

5. Общепризнано, что уже почти столетие языком международного научного общения является английский. По крайней мере, речь идет о технологических направлениях науки. И дело здесь в огромной доле научных ассигнований, которую в мире занимают Соединенные Штаты. Согласно Всемирному банку, США больше всех в мире тратят на научно-технические разработки, причем больше Китая – в 2,4 раза, Японии – в 3,7 раза, Германии – в 5,2 раза, Кореи – в 9,1 раза, России - в 33,7 раза и Казахстана – более чем в 1000 раз. В связи с этим неудивительно, что сегодня около 90 процентов передовой научной литературы публикуется на английском языке, на котором проводятся практически все значимые научные конференции и симпозиумы. Поэтому в современном мире без достаточного знания английского языка немыслимо считаться конкурентоспособным в сфере науки, а тем более где-либо управлять ею.

6. Хотя инвестиции в дорогостоящие фундаментальные научные исследования являются уделом стран с большими ресурсами, Казахстану вполне по силам заниматься трансляцией фундаментальной науки в реальную практику, то есть трансляционной наукой. Перспектива дальнейшей коммерциализации зависит от возможностей и желания ученых заниматься предпринимательством. В этом им могут помочь венчурные и другие фонды, успешно развивающиеся в Казахстане. Важно лишь открыть дорогу и вселить уверенность талантливым и предприимчивым ученым. При этом необходимо различать инвестиции в научные разработки, которые дают долгосрочные результаты, и инвестиции в инженерные решения, характерные в основном для цифровых технологий с ожидаемой сиюминутной коммерческой выгодой.

7. Наконец, стоит признать, что наука - это удел молодых. Дело в том, что научная деятельность сопряжена с колоссальным напряжением мозговой деятельности, а этому, как и в спорте, есть возрастные ограничения. Как бы мы этого ни хотели, наша способность к интеллектуальной концентрации, адекватному формированию научных гипотез, поиску и применению оптимальных методов для их доказательств, анализу научных данных, а также созданию коммерчески значимых технологических продуктов с возрастом естественным образом угасает. И это понимали даже в советское время: президент Академии наук СССР Мстислав Келдыш был избран на этот пост в 49-летнем возрасте, а Мурат Айтхожин стал президентом казахской академии в возрасте 47 лет.

Как и в спорте, процесс научного познания подвержен естественным физиологическим ограничениям. В связи с этим мне вспоминается встреча с бывшим шахматным чемпионом мира Анатолием Карповым, являющимся послом доброй воли UNICEF. Несмотря на то что его возраст перевалил за 70, он удивил меня великолепной памятью, без труда запомнив непростые казахские имена участников нашей совместной вечеринки. К тому же, судя по всему, за несколько десятилетий он накопил колоссальный объем знаний по теории шахмат. На мой вопрос, почему он больше не участвует в чемпионатах мира, Анатолий Евгеньевич ответил, что для надлежащей спортивной формы ему не хватает способности к интеллектуальной концентрации в той мере, как это у него было в молодости…

Алмаз Шарман, президент Академии профилактической медицины, член Американской ассоциации здравоохранения

Другие полезные статьи о здоровье и предупреждении болезней можно прочитать на zdrav.kz. Также у профессора Шармана есть YouTube-канал "АЛМАЗные советы".