Он был объявлен врагом народа. Памяти моего прадеда и других жертв политических репрессий

С 1997 года 31 мая в Казахстане отмечается День памяти жертв политических репрессий. По данным историков, в годы сталинского режима было репрессировано более 100 тысяч казахстанцев, из которых расстрелян был почти каждый четвертый. Казахская интеллигенция была беспощадно и жестоко расстреляна. Суровым наказаниям подвергались не только сами репрессированные, но и их семьи, дети. 

Аульный старшина Саин Курманбай

Большую часть своей жизни я считал, что это смутное время обошло стороной моих родных, и поэтому признаюсь, тема эта интересовала меня лишь на уровне изучения истории. Не так давно все изменилось, и мне стала известна история моих предков, судьбы которых, как и миллионов других, были искалечены в это кровавое и жестокое время.

Мой дед по материнской линии не любил рассказывать о своем детстве, которое выпало на известные нам всем 30-е годы и начало войны. Однако спустя годы по обрывкам рассказов родственников я узнал его историю и историю его отца - моего прадеда.

1937 год. Поселок Жыланды в Костанайской области. Однажды вечером в дверь дома аульного старшины Саина Курманбая - сына волостного бия постучали.

Открыв дверь, мой прадед увидел своего брата Ербергена. Как оказалось, его уже объявили врагом народа и за ним велась слежка, и поэтому он пришел за помощью к самому близкому человеку. 

Братьев задержали прямо в доме у прадеда. Обоих объявили врагами народа. Далее все вполне предсказуемо для того времени:  угрюмые малограмотные люди в кожанках и скоротечный приговор - расстрел. Где он был приведен в исполнение, неизвестно до сих пор. По рассказам родных, их расстреляли в тот же день. 

Иллюстративное фото с сайта kulturologia.ru

Новая жизнь родных "врагов народа"

Моей прабабушке этой же ночью пришлось бежать. Взяв на руки моего 9-месячного деда, вместе с остальными тремя детьми она, босая, пешком побежала в свое родное село. Шли они очень долго, мучительно, и до конца этого ужасного пути не дожили двое из ее детей...

Сейчас очень трудно понять, какие чувства переживала женщина, которая за одну ночь лишилась почти всех своих близких, но по прибытии в родное село прабабушка прекрасно понимала, что для нее эти беды могут быть только началом. Что в те времена ждало жен осужденных по 58-й статье, вы, наверное, знаете, а если нет, прочитайте этот материал.

Судьбы женщин акмолинского лагеря.

Избежать АЛЖИРа прабабушке помогло то, что родственники, которые жили в этом поселке, быстро познакомили ее с мужчиной из другого аула. Ерсеит Исмаилов был обычным пастухом, жил небогато, важных должностей не занимал. Наверное, это и помогло ему избежать репрессий.

Отчаявшаяся женщина вышла за него замуж и сменила фамилию. Отсюда ведет свое начало "официальная" биография моего деда.

Далее он везде подписывался фамилией ставшего ему отцом Ерсеита. О кровном отце он если и вспоминал, то предпочитал никому не рассказывать. Я не виню его за это, понимая, что события той страшной ночи держали его родных в страхе всю жизнь. Сейчас я бы многое у него расспросил, и он наверняка бы мне многое мог рассказать, но дедушка мой скончался, когда я еще учился в школе. 

Сейит Саин

Незадолго до своей смерти он взял листок бумаги и начертил свое фамильное древо, корни которого безжалостно были спилены руками перегибщиков, посчитавших, что у них есть право решать судьбы тысяч ни в чем не повинных людей. На могильном памятнике дед попросил выбить фамилию по имени его настоящего отца - Саин.

Позднее, достигнув более осознанного возраста, я неоднократно пытался найти хоть какую-нибудь информацию о репрессированных предках, но безрезультатно.

Ни приговора, ни тем более места захоронения так и не удалось найти. Фамилии моего прадеда нет ни в опубликованных расстрельных списках, ни в архивах МВД.

Специалисты, с которыми я общался, вполне допускают тот факт, что никакого приговора могло и не быть - расстрел без суда и следствия был не редкостью в то время.

Недавно мне удалось побеседовать с доктором исторических наук Дмитрием Легким. Профессор рассказал, что, по данным историков, в одной только Костанайской области в 30-40 годы прошлого века было репрессировано более 7 тысяч человек.

Иллюстративное фото с сайта theopenasia.net

"Историки установили, что репрессировано в стране было больше 100 тысяч. Расстреляно из них 25 тысяч - это ужасно много для Казахстана. В Книге скорби, или в Расстрельном списке, Костанайской области фигурирует число 325. Для такого небольшого города это, конечно, была колоссально трагическая цифра", - рассказал профессор.

Высшая мера для интеллигенции

В 1937-1938 годах по 58-й статье была осуждена большая часть казахской интеллигенции. В измене родине, шпионаже, национал-фашизме были обвинены: Турар Рыскулов, Ныгмет Нурмаков, Султанбек Ходжанов, Узакбай Кулумбетов, Ахмет Байтурсынов, Сакен Сейфуллин и многие другие политические и культурные деятели страны. Обвинение, выдвинутые против них, были порой абсурдными - кризис сельского хозяйства, связи с японской разведкой и т.п. При этом расстрелы интеллигенции назывались высшей мерой социальной защиты, а концлагеря, заполнившие страну, местом социальной профилактики.

Возвращенные имена. Памяти жертв политических репрессий

Репрессиям подверглись и члены ЦК Компартии Казахстана, более половины из них были уничтожены. Говоря о репрессированных членах партии, нельзя не вспомнить советского политического деятеля, председателя ЦИК Казахской ССР Узакбая Кулумбетова.

Узакбай Кулумбетов был выходцем из простой семьи. Его отец занимался перевозкой грузов на верблюдах, а мать была швеей. Благодаря дружбе со сверстником из состоятельной казахской семьи Узакбай Кулумбетов смог получить образование, окончив русско-казахское мужское училище для детей богатых людей. Окончив с отличием училище, поступил на педагогические курсы. Затем, несколько лет поработав учителем в сельских школах, Узакбай пришел на государственную службу.

Не все знают, что с этим именем связаны многие исторические события нашей страны. Именно во время председательствования Кулумбетова в ЦИК республика получила статус Казахской Социалистической Советской Республики (КазССР). Также председатель ЦИК утвердил новую Конституцию Казахской ССР и внес на одобрение проект государственного герба.

Узакбай Кулумбетов поднимал вопросы возвращения казахскому народу золотодобывающих месторождений. Был активным инициатором программ по строительству нефтяных заводов и промышленных предприятий. Также он принимал непосредственное участие в преобразовании городов Кызылорда и Алма-Ата, возглавлял перенос столицы республики в Алма-Ату. Одним из первых он выразил протест против голощекинских методов управления аулом, приведших к страшному голодомору в Казахстане в 1932-1933 годы.

Невзирая на все эти заслуги перед страной, в августе 1938 года Узакбай Кулумбетов был арестован по ложному обвинению в организации контрреволюционных национал-фашистских банд и приговорен к высшей мере наказания. Весной этого же года приговор был приведен в исполнение.

"Кровавый овраг"

Внук Узакбая Кулумбетова Сункар Карабалин вспоминает, что узнал о трагической судьбе своего деда в конце 80-х годов.

"В конце 80-х в СМИ, наконец, начали поднимать тему политических репрессий. В это время я был еще очень молод, только вернулся из армии. Отец мой показал деда в энциклопедии и рассказал историю его жизни", - рассказывает Карабалин.

В конце 80-х в СМИ вышел материал "Олар 19 еді" ("Их было 19"), который повествует о известных личностях, которые были расстреляны в одно время с Узакбаем Кулумбетовым.

В этой нашумевшей статье приводится рассказ шофера НКВД. Мужчина вспоминает, что в одну из ночей он вывез на "воронке" тела 19 заключенных, завернутые в мешки, с указанием закопать их близ Бурундая, что он и сделал, предварительно запомнив это место. Уже в пожилом возрасте он привел туда своего сына, которому завещал рассказать об этом в свое время.

В народе это место получило название "Канды сай" (Кровавый овраг), сейчас здесь находится мемориал  репрессированным казахстанцам. Ежегодно сотни казахстанцев приезжают сюда, чтобы почтить память погибших предков.

Близ моего села в Костанайской области, рядом с зимовками моих предков по линии отца, есть родовое кладбище. С незапамятных времен свой покой здесь находили мои безвозвратно ушедшие родственники, и, наверное, когда-то найду и я. Иногда бываю здесь, чтобы помолиться за упокой своих родных, но прийти на могилу трагически погибшего прадеда я, как и миллионы других потомков репрессированных, не могу до сих пор. 

Иногда эти захоронения находят случайно, как это произошло близ поселка Жаналык, однако официальных данных о местах массовых захоронений не опубликовано и по сей день. 

Мнения на этот счет разные: кто-то считает, что данные скрываются во избежание видения масштабов катастрофы, другие говорят о том, что массовые кладбища запрещают раскрывать еще живущие люди, так или иначе имеющие отношение к репрессиям. Так ли это на самом деле, покажет время, а пока нам стоит помнить об этом смутном и жестоком времени для казахского народа и чтить их память. 

Мирхат Ажигалиев