"Характер у тебя, как у деда". Как на казахстанцев влияют родовые сценарии

"В нашей жизни бабушки и дедушки – авторы сценария, мамы и папы – режиссеры, а мы – актеры. Фактически консультант распутывает сценарий. Если привести метафору с компьютером, то родовые программы – как программы по умолчанию, которые в определенный момент начинают распаковываться", – говорит Алия Сагимбаева, казахстанский психолог, консультирующая в методе родологии.

За 17 лет своей практики специалист провела несколько тысяч консультаций, которые помогли сотням казахстанцев улучшить свое здоровье, повысить уровень финансового благополучия, сохранить и укрепить семью. Также Алия является учредителем ОО "Атамның аманаты", которое ведет поиск пропавших без вести, погибших в Великой Отечественной войне. Журналист Ольга Пастухова расспросила ее о родовых сценариях, которые типичны для казахстанцев.

- Алия Нурпакызы, как вы пришли к психологии? Я считаю важным это спрашивать, потому что каждый человек услышит своего специалиста. Когда человек в рассказе специалиста узнает себя и свою историю, то ему легче поверить в возможность перемен.

- Меня зовут Алия Сагимбаева, мне 60 лет. Я женщина, жена, мать, дочь, сестра, сноха. До школы я воспитывалась у бабушки с дедушкой, родители тогда были студентами. Дети, воспитывавшиеся старшим поколением, другие, чем те, кем занимались мама и папа. Я помню, как в 1960-е часто не было света, радио и телевидения тогда тоже не было, и дед вечерами рассказывал нам казахские эпосы, дастаны. Я выросла на этом, это определило мой выбор профессии – по первому образованию я учитель истории и обществоведения. Я проработала в школе 13 лет, а потом, честно говоря, сбежала. Получила второе образование – юриста.

После того как распался Союз, я начала читать книги по саморазвитию. Мы с мужем в 2001 году переехали в Астану, дети были маленькими, я занималась их воспитанием, у меня появлялось много вопросов. Я осознала, что у меня есть страх за мужа и детей, я была суперконтролирующей женой и мамой. Я понимала, что это вредит мне, нашим отношениям, и искала ответы. У меня в роду были предки, которые всегда находили самые эффективные решения. В 2004 году я узнала о методе родологии (на казахский переводится как "тектанушы"), который был разработан российскими учеными Докучаевыми. Я увидела, что моя тревога имеет наследственный механизм, она передалась мне от бабушек, которые теряли мужа, детей. А метод мне дал конкретные инструменты, как с этим работать. Мне помогло, страх ушел. Вскоре я сама начала консультировать. Я проходила еще много обучений, а этот метод остается основным в моей работе.

Если говорить о причинах моего страха, то так говорил мой женский инстинкт – инстинкт женщины, жены, матери, хранительницы очага. В разных психологических методах это может называться по-разному: родовой сценарий, родовая программа, наследственная память, генетическая память. А суть одна: в жизни женщин в ХХ веке было столько потерь – мужей, детей, что сейчас дочки и внучки, не имея на то оснований, испытывают тревоги, страхи, беспокойство. Когда я его проработала, то я смогла перестать пускать туда свою энергию. Дома я жена и мама, в социуме – консультант и преподаватель. Я спокойно делаю свою работу, не переживая, что происходит дома.

- На своей Facebook-страничке вы пишете, что "Родология – это направление на стыке психологии, генетики, генеалогии и физики". Объясните, как это работает.

- Родология развивается в России с 1995 года. Ее основатели, авторы - кандидат физико-математических наук Докучаев Валерий Васильевич (ныне покойный) и его супруга, кандидат философских наук Докучаева Лариса Николаевна. Эта междисциплинарная область знаний помогает своими инструментами решать жизненные вопросы человека. В 2018 году Общероссийская профессиональная психотерапевтическая лига признала родологию направлением, модальностью в психологии и психотерапии.

Второе название нашего метода – инсайт-ориентированная технология. Когда человек понимает, чью модель поведения он сейчас в жизнь проявляет, он может мгновенно, на глазах измениться. И начинает вести себя по-другому. Эта междисциплинарная область знаний помогает своими инструментами решать жизненные вопросы человека. Я публикую и рассказываю истории клиентов только с их позволения, часть подробностей опуская. До людей осознание механизмов доходит только на конкретных примерах.

- А какие вопросы можно решить с помощью родологии?

- Любые, потому что все ответы на вопросы про жизнь человека находятся в его роду. В русском языке есть же выражение "что написано на роду", у казахов же говорят: "туқым қуалаушылық" (повторение того, что было в роду, в генетике). Задача родолога – узнать, проанализировать, образно говоря, что написали на роду, кто написал, зачем написал, для чего написал и что можно с этим сделать.

В каждой семье можно услышать: "Характер у тебя, как у деда", "У тебя взгляд, как у матери"… Наследуются не только внешние признаки (цвет глаз, форма ушей, походка, голос), наследуются и эмоции, характер, привычки, способы реагирования, система ожиданий. Поведенческие модели человека, по исследованиям генетиков, наиболее активно проявляются именно в трех-четырех поколениях. Это очень близкие друг к другу поколения, многие из нас успевают увидеть своих бабушек-дедушек, часто о них говорят в семье. В нашем методе анализируются и бабушки-дедушки с обеих сторон.

Генетики также обратили внимание, что модель поведения доминантна через поколение. Простым языком говоря, в нашей жизни бабушки и дедушки – авторы сценария нашей жизни, мамы и папы – режиссеры, а мы – актеры. Фактически родолог распутывает сценарий. Если привести метафору с компьютером, то родовые программы – как программы по умолчанию, которые в определенный момент начинают распаковываться.

- Какие тенденции вы видите среди казахстанцев как родолог?

- В Казахстане особая ментальность, своя. По нашим предкам был нанесен сильнейший удар, в короткий промежуток времени произошло множество катаклизмов: революция, Гражданская война, раскулачивание, голодомор в Казахстане, Украине, Поволжье, затем – репрессии и война. Наши предки только успевали в себя приходить, а, может быть, и не успевали, как происходили еще какие-то потрясения, которые, несомненно, влияли на их психику и продолжают влиять, бессознательно, на потомков. В медицине это называется "синдром постстрессового расстройства". Еще можно назвать трансгенерационной связью, родовой памятью, генетической памятью. Это понятие можно встретить в разных направлениях психологии, но смысл остается тем же.

Когда пришла советская власть, то она отменила традиции, признала их атавизмом феодализма. Каждый народ выживал, как мог. Несмотря на различные запреты и ограничения, мы смогли сохранить родовую культуру, традиции, обычаи, знания о семи поколениях предков. По русским, украинцам, белорусам, другим народам тоже сильно проехался этот каток.

В русском языке есть выражение: "Иван, не помнящий родства". У нас такого нет. Наоборот, говорят: "Тегің білмеген - тексіз" ("Кто не знает свой род, он безродный, недостойный". Поэтому, к примеру, многим казахам, кыргызам, представителям некоторых тюркских народов не надо объяснять, зачем знать историю рода. Это у нас в крови, в генах. В родологии развиваются два направления. Первое – помнить о наших предках, знать, не забывать, чтить. Сейчас у клиентов из России, Украины, Белоруссии, СНГ идут аналогичные процессы: люди хотят знать свои корни. Второе – если есть неэффективные модели поведения, то проработать их, переписать негативный сценарий на благополучный, учитывая механизм наследственности.

В Казахстане большой процент раскулаченных, эти люди происходят из богатых, сильных родов. Кто такие раскулаченные? У них отняли имущество, этим людям запретили быть богатыми, работать на себя, иметь свое дело. И сейчас часто можно увидеть, как их потомки в третьем-четвертом поколении теряют свой бизнес или происходит рейдерский захват их имущества, они не могут сохранить деньги, у них много страхов начать свое дело, или в бизнесе все идет нормально, а вот создать свою семью не может. Когда мы анализируем генограмму – схему рода в 3-4 поколениях, включая материнский род, применяемую в профессиональной психологии, психотерапии и у нас, то видим в третьем-четвертом поколении раскулаченных родственников.

Фото ©РИА Новости

- А как война отразилась?

- В ВОВ были актуальны другие поведенческие модели. Мне очень интересно, к примеру, консультировать потомков разведчиков – они часто приходят ко мне на консультацию. Когда говорят, что дед/прадед воевал, то я уточняю: "А вы знаете, где, в каких частях служил дед? Пехота, авиация, артиллерия?"

По моим наблюдениям, люди, у которых дед был разведчиком, не могут проявлять себя открыто, открыто говорить о себе, они все делают тайно, скрытно, все любят шифровать, всех подозревают. Когда им показываешь это – у них сначала такое оцепенение, а потом смех. Для меня эта реакция показатель, что я попала в точку – человек ведет себя, как его предок. А когда человек понимает и осознает, что для него эта модель неэффективна, то может выбрать другое поведение.

Я обычно шучу: "На войне какой навык нужен?" Быть агрессивным, чтобы выжить. И сколько казахстанцев, их потомков, живут с программой "воевать". И воюют. С кем? С женой, тещей, мужем, родными, коллегами, начальниками. Как только какая-то критическая ситуация, то бессознательно включается программа "воевать". А сейчас это уже же неконструктивно. Я поэтому шучу: "Ну все, дорогие мои, будем выходить из войны, будем учиться жить мирно, договариваясь со всеми".

Наши предки предпринимали какие-то стратегии, чтобы выжить. Обстоятельства прошли, а стратегии остались. Мы это называем "неэффективные поведенческие модели". И в то же время в каждой семье, даже если человек круглый сирота, в каждом роду есть силы, которые мы называем ресурсными. Если мы родились, то, значит, наши предки выжили, несмотря ни на что. Бабушка, которая выжила, выстояла и на своих плечах всю семью потащила, дед, который прошел репрессии, войну, штрафбат и выжил. Эту движущую силу мы называем ресурс рода, сила рода. Она, бывает, в человеке спит, как забытая программа. И ее можно активировать, пробудить. Однако есть важное уточнение: человек должен сам научиться понимать, где, в какой ситуации ему применять навыки от бабушек, где – от дедушек. То есть задача родолога – расширить поведенческий репертуар человека.

- А тема семьи актуальна на консультациях?

- Да, много запросов, связанных с созданием или сохранением семьи. В нашей стране большой процент разведенных. Это опять же может быть отдаленным последствием социальных катаклизмов 20-го века. В социальных катаклизмах первый удар наносится именно по мужчинам. Бабушка осталась без мужа: муж погиб, пропал без вести или был репрессирован. То есть семья распалась по причине того, что с мужчиной что-то произошло. И бывает, что поведенческая модель становится активной через поколение: внучка-правнучка вышла замуж, и у нее вдруг просыпаются страхи: "А вдруг мой муж окажется ненадежным?", "Вдруг с ним что-то случится?", "Вдруг он уйдет?". Срабатывает программа "Мужчину опасно от дома отпускать". Женщина начинает контролировать мужчину, а мужчине это очень не нравится. Начинаются ссоры, скандалы, присоединяются другие факторы, и семья в итоге распадается. То есть срабатывает закономерность, заложенная предками, - семья распадается. У потомка уже по другим причинам.

У меня хорошая статистика по бесплодию. Мы анализируем страхи: что мешает женщине, у которой всё на месте, нормально забеременеть? И при этом на первом месте среди психологических причин бесплодия в Казахстане в моей практике страх потери детей: хотя ребёнка ещё не родила, она уже боится, что с ним что-то произойдёт. И поэтому у меня статистика: за 17 лет моей практики с запросом по бесплодию ко мне обратилось 65 женщин. Из них родили - 51. Детей - 55, есть двойни.

Очень много запросов, связанных со страхами, сейчас их называют "панические атаки". Или вот однажды девушка на консультации говорит: "Я не люблю убирать дома. Я себя на работе чувствую хорошо, бодро. Как только прихожу домой, я умираю: я ложусь, болею, плохо себя чувствую. Мне некомфортно дома". И мы нашли ответ, он был очень серьезный. Оказалось, что ее обе бабушки болели долгое время, лежали дома много лет и умерли. И в бессознательном у девушки был генетический страх: находиться дома – это болеть и умереть. Поэтому ей дома было некомфортно.

- Это все корректируется? Как вы с этим работаете?

- Да, у нас есть инструменты. Если коротко, то психика человека в том числе устроена по принципу отождествления и растождествления. Ребенок как растет? Отождествляет себя со своими родителями, со своими предками. Взрослые могут постоянно усиливать это бессознательное отождествление, все вот эти слова: "Ты похож на маму", "Ты похож на дедушку-бабушку"… Любой ребенок примерно до периода полового созревания растет в том числе в этом механизме отождествления. А потом, в период полового созревания, когда идет мощнейшая гормональная перестройка, начинается механизм растождествления. Что заявляет подросток? Я на вас непохож, я отдельная личность. И нашем методе мы делаем то же самое: отождествляем себя с сильными, ресурсными предками по конкретным навыкам, программам, растождествляем себя с теми предками, чьи жизненные программы сейчас неэффективны. Человек может находить в своем роду разных людей, равняясь на них в разных ситуациях.

Человек – самопрограммирующееся существо. Очень важно, чтобы человек смотрел не в смерть, негатив, а в позитив. И мы разворачиваем его в сторону жизни. Например, у кого-то бабушка ушла из жизни в 40-50 лет. Человек, приближаясь к этому возрасту, может испытывать большую тревогу. Европейский психотерапевт, исследователь Анн Анселин Шутценбергер называла этот эффект "синдромом годовщины". А казахская писательница Зира Наурзбаева в книге "Вечное небо" пишет, что казахи давно знали про этот механизм, называли его "ру жасы", то есть "возраст рода". Каждая нация, если копнуть глубже, имеет аналогичные знания, они объясняются простым языком через ритуалы и обычаи. А есть еще вторая бабушка, которая дожила до 80 лет. И мы помогаем человеку себя перепрограммировать себя, показываем, что в нем есть гены долгожительства, значит, и он так сможет.

Считается, что к родологам приходят, да и в целом начинают исследовать свой род только самые сильные потомки своих родов. Те, у кого есть энергетический жизненный ресурс работать не только с самим собой, а со всем родом. Однако понимать закономерности в жизни каждому человеку самостоятельно не под силу. Поэтому за помощью в анализе и идут к психологам, психотерапевтам, консультантам, которые обладают этими знаниями.

- Сколько времени требуется на корректировку программы?

- У каждого свое время. Мой самый быстрый результат – 4 дня. 4 дня понадобилось мужчине, чтобы понять и осознать, почему он не может стать чемпионом Казахстана в одном из видов спорта. И через 4 дня он стал чемпионом Казахстана. Это мой самый ресурсный клиент. Он был потомком репрессированных и раскулаченных, ключевой фразой на консультации была: "Мою победу отняли". Ранее он участвовал в соревнованиях, не мог стать чемпионом, его победу отнимали. И мы вышли на его предка в 4-м поколении, у которого советская власть отняла землю, хозяйство, лошадей… А после раскулачивания еще и репрессировали. И потомок этого прадеда не мог стать в деле, которым сейчас занимался, чемпионом, хозяином своего вида спорта.

Вообще, с мужчинами работать легче, они все быстро понимают. Практически у всех мужчин есть результаты, к которым они быстро приходят. Девушки же, как я шучу, пока всех не обвинят, пока крайних не найдут… Также легко работать с молодежью в возрасте до 33-35 лет, у них "родовые файлы" переформатируются быстро.

Фото ©РИА Новости

- Я знаю, что вы занимаетесь поиском погибших в Великой Отечественной войне. Почему вы этим занимаетесь? Как это связано с консультированием по родологии?

- В 2018 году я и мои единомышленники основали общественное объединение, волонтерское движение по поиску пропавших без вести, погибших казахстанцев в Великой Отечественной, Второй мировой войнах. 80 процентов казахстанцев – потомки тех, кто воевал. А война - это стресс и для тех, кто воевал, и для тех, кто был в плену. Для потомков воевавших характерны определенные поведенческие навыки.

Есть три категории потомков. Первая – если дед погиб и домой пришла бумага, что он похоронен там-то. То есть о таком предке сохраняются сведения, светлая память: он выполнил свой гражданский, воинский и мужской долг. Вторая – дед вернулся домой и сколько-то еще прожил. Это немного другие программы для потомков. У потомков второй категории часто бывает чувство вины: "мои боевые товарищи погибли, а я выжил". Или же второе часто встречающееся чувство "я должен": помогать всем, везде должен. Третья, особая – потомки тех, кто пропал без вести. У этих людей сохраняется до сих пор так называемое "бессознательное ожидание потерь". В моей практике были случаи, когда дед пропал без вести и потомок в наши дни вышел из дома, пропал, не вернулся. Или теряют семью, дом, бизнес, вещи часто теряют - кошельки, украшения.

Я начала собирать статистику по третьей категории. Что такое "пропал без вести"? Политика советского периода была такой, что о них запрещалось говорить. А вдруг они стали предателями? Несколько месяцев назад один мужчина, которому мы нашли деда, со слезами на глазах вспомнил, что ему рассказал отец: "меня в школе в 1950-е годы не пустили на елку. Сказали, раз твой отец пропал без вести, значит, он предатель. А сын предателя не должен приходить на советскую елку". То есть о них вообще забыли. Забыли вначале от страха. Единицы семей, которые в 1960-1970-е годы отчаянно искали своих отцов, дедов. Я поняла, что их надо как-то поминать, ведь они же были в роду. В предверии 75-летия со дня Победы во всем мире стали рассекречивать больше документов, больше информации стало доступно. А значит, больше людей смогут узнать, что их отцы, деды, прадеды были солдатами, воинами, героями, геройски погибли. Нет их вины. Не они выбирали такую судьбу.

В Финляндии поиск пропавших без вести – это государственная программа. Знаете, какое министерство ею занимается? Министерство образования. Мы встречались с финской делегацией, и мне пришла мысль, почему их образование процветает: они помнят своих предков. В Казахстане есть поисковые отряды, много волонтеров-поисковиков, но все они практически разрознены. У нас нет статистики - кто найден, кто не найден. Нет такого на уровне государства. Потихоньку я начала находить единомышленников, мы создали общественное объединение, чтобы поставить на системную основу. И вот уже третий год общественное объединение "Атамның аманаты" ("Завет предков") занимается этой работой.

По официальным данным, 271 503 солдата и офицера, призванные из Казахстана, считаются без вести пропавшими. Моя мечта, чтобы на государственном, общественном уровне каким-то образом обозначили их статус, признали погибшими. Потому что их потомки до сих пор ждут признания. Наши деды, настоящие, истинные мужчины, пошли выполнять свой человеческий, гражданский, воинский, мужской долг. И поэтому мы говорим, что бог дает нам силы, чтобы добрую память о каждом солдате вернуть в его семью. Чтобы люди могли посетить место захоронения, чтобы открыто оплакать его, а если говорить в современных терминах – чтобы закрыть этот гештальт. Когда потеря признана и оплакана, то человек перестает направлять туда энергию, он может направить ее на созидание в своей жизни.