"Я всех родила". Истории женщин, которые растят приемных детей

8 марта 2017

"Я всех родила: кого-то вынашивала в сердце, кого-то под сердцем"

Истории женщин, которые растят приемных детей

Кто они, герои нашего времени? Не обязательно быть врачом, спасателем или полицейским, достаточно иметь внутри то, что делает человека человеком. В сегодняшний Международный женский день мы предлагаем вам вдохновиться примером обычных приемных мам, живущих рядом с нами, но постоянно сталкивающихся со многими проблемами, в первую очередь с плохим здоровьем своих новых детей, неподготовленностью их к бытовой жизни и с порой неодобрительным отношением общества. Корреспондент Tengrinews.kz поговорил с мамами, которые вспомнили, чем они руководствовались, принимая в семью малышей без родителей, и как чужие дети стали для них родными.

С Жанной Ким, основательницей Клуба приемных родителей, мы встретились в ее офисе. У Жанны и ее супруга десять детей: трое биологических и семеро взятых в семью. На нашу встречу она пришла вместе со своими тремя старшими дочерьми - Дианой, Ириной и Кристиной. "Для меня было очень сложно, когда мы с супругом начали этот путь, - вспоминает она. - Мы сказали друг другу, что никогда не сможем выбрать себе детей. Приведут мне десять детей - я заберу всех десятерых. Так как я верующий человек, я попросила Бога: "Пожалуйста, приводи в нашу семью наших детей", поэтому по сей день ни разу ни одного ребенка мы не выбирали".

Дети приходят к ним сами. К примеру, так появилась в их семье 14-летняя на тот момент Диана из Астаны. Подросток попросила Жанну забрать ее к себе. "Она мне написала письмо, в котором меня сразу назвала мамой, в WhatsApp отправила песню: "Забери меня, забери меня домой, мама". Я подумала, манипулирует мной, набралась смелости и говорю: "Ты что, каждую тетку называешь мамой?!" Она тоже не растерялась, объяснила, что у нее была мама, которая умерла, когда ей было пять лет, с тех пор она никогда и никого не называла этим словом, а тут почувствовала, что я та самая. Я ее забрала, конечно", - рассказывает Жанна.

Расскажите, как случилось, что Вы решили взять приемного ребенка. Кто первым предложил это сделать - Вы или Ваш муж?

Жанна Ким: Когда мы еще только начали встречаться, эта мысль уже была. Мой будущий муж тогда говорил, что мечтает построить дом и взять приемного ребенка. Я была одновременно удивлена и очень рада этому. Будучи подростком, я ездила в детские дома, пыталась своими собственными усилиями социализировать их. У меня опускались руки, ничего не получалось, в какой-то момент я осознала: единственная возможность помочь ребенку из детского дома - взять его в семью.

В 2010 году мой муж начал работать в общественном фонде. Однажды он пришел домой и сказал: "Посмотри, пожалуйста, фотографию. Я хочу показать девочку". Он хотел забрать ее из детского дома. Тогда мы жили в однокомнатной квартире, было двое рожденных детей и, естественно, я очень испугалась. Я ему сразу отказала, ведь мы хотели сначала построить дом. Он мне дал месяц на размышления, через месяц я решилась ее забрать. Девочку мы так и не забрали - мы нашли ее родственников в далеком Узбекистане, муж увез ее и благополучно передал им. С тех пор в нас что-то переломилось. Мы поняли с мужем, что наша цель - помогать детям, спасать их. Тогда же мы поняли, что сопровождением приемных семей никто не занимается, проблема в том, что родители неподготовлены, неправильно мотивированы. Потом мне сказали, что приемных детей нам все равно не дадут из-за маленькой жилплощади, мол, даже не стоит начинать. Тогда я решила пойти по другому пути - я устроилась работать на телефон доверия при незапланированной беременности.

Однажды мне довелось побеседовать с абсолютно отчаявшейся девушкой, которая не имела возможности заботиться о ребенке. Девушка росла в традиционной казахской семье, мать отказалась ее поддержать. Мы с Эдуардом (муж Жанны - прим. авт.) решили, что возьмем себе ее девочку, которой исполнилось на тот момент 40 дней. Мы понимали, что это сложно перед законом, она может просто исчезнуть, обвинить нас в краже. Но на тот момент я боялась, что она просто от безысходности выкинет ее в мусорный бак и таким образом избавится от ребенка. Все, что мы сделали, - это записали на камеру момент передачи ребенка. Она покормила ее последний раз в 15.00, принесла нам ее в день рождения мужа и просто ушла. Вот тогда и начался наш длинный путь.

Винить ее за это я не буду. Здесь подходит такая фраза, может быть, она и пафосная где-то, но тем не менее отражает всю суть - "Не судите". Я тогда ей просто сказала, что, знаешь, всегда найдутся те, которые будут осуждать. Если ты сейчас заберешь ребенка, начнешь строить как-то свою жизнь, не будешь видеться с родственниками, все равно все будут продолжать тыкать в тебя пальцем и говорить, как ты могла предать родителей, оставить их. Но если ты оставишь ребенка, то также найдется миллион людей, которые будут тебя осуждать и говорить, какая ты гадина. Это будет всегда. Это общественное мнение будет всегда. И если ты будешь на него ориентироваться, ты никогда не станешь счастливой. Мы ее поставили перед выбором: с чем ты можешь жить? Она выбрала семью, родителей. Это не плохо и не хорошо, это ее выбор, с этим она сможет жить. Конечно, она нам периодически звонит, просит выслать фотографии, мы с ней договорились, что двери нашего дома всегда открыты.

Меня потом часто спрашивали, Жанна, а вдруг она бы однажды пришла и сказала: "Я ее забираю". Я отвечаю, что если вы думаете о своих эмоциях, своей боли и переживаниях - не становитесь приемными родителями! Чтобы стать приемными родителями, в первую очередь нужно выйти из зоны комфорта, своих желаний, мечтаний, своих придуманных воздушных замков, потому что это никогда не совпадет с реальностью.

“

Каждый ребенок - это отдельная личность, причем маленькая жизнь, наполненная страданиями и болью. Все, что от вас требуется, - это восстановить ее, помочь найти силы, мотивировать.

Постепенно у нас стали появляться приемные дети. Нашей целью никогда не было брать детей себе, скорее мы хотели стать приютом, чтобы дети не попадали в детский дом, а могли быть у нас. Чтобы помочь им возвратиться к своим биологическим родителям или найти приемных. За границей такая практика очень распространена - фостерная семья, у нас этого, к сожалению, нет. Но я надеюсь, что у нас тоже появится такая практика.

Несколько лет назад у меня случился эмоциональный срыв, это случилось на фоне новостей об изнасиловании в одном из детских домов. Я просто вышла на улицу и начала орать в небо и спрашивать Бога, почему он ничего не делает? В ответ я вдруг услышала такие слова: "Я уже сделал, я создал тебя. Ты ходишь в церковь, молишься, говоришь, как ты страдаешь за каждого сироту, но ничего не делаешь, не пытаешься сама помочь". С тех пор моя жизнь кардинально изменилась.

“

Сейчас у нас 10 детей. Планировали ли мы это? Нет, не планировали. У нас до сих пор нет собственного дома. Мы снимаем дом в аренду. Когда говорят мне о том, что дети такая ответственность, а у вас ничего нет. Знаете, можно всю жизнь ждать нужного момента, но так и не дождаться. Все это по большому счету отговорки, оправдание своей трусости, своего малодушия.

Если честно сказать, то на первый взгляд трудно отличить тех, кто был взят в семью. А как нашли Вас другие дети?

Жанна Ким: Для меня это честь и самая большая награда, когда люди не могут отличить, где рожденные, а где приемные, потому что я считаю, что это то, чего должен достичь каждый приемный родитель. Когда это твой ребенок, то сердце точно никогда не обманет. Так и происходит. Однажды знакомая попросила съездить в алматинский детский дом и поговорить с двумя братьями, согласны ли они на переезд в Астану. Пока мы ждали мальчиков, Диана отпросилась у нас прогуляться по зданию, чтобы найти для себя сестренку. И она ее нашла. Потом выяснилось, что забрать девочку можно лишь с ее родной сестрой. В результате того похода наша семья увеличилась на пять человек. При оформлении документов я столкнулась с массой трудностей, поэтому основала Сообщество приемных родителей, которое стремительно переросло в фонд.

Мы встречались каждые две недели, потом каждую неделю. За три месяца у нас по Алматы собралось больше сорока семей, мы создали группу в WhatsApp. Сейчас мы уже помогли более чем 72 детям - они нашли семьи. Мы поняли важность этого достижения. Причем часто к нам приходят родители, которые говорят: "Мы ищем ребенка от 0 до 3 лет". После общения с нами они начинают задумываться о детях постарше.

Родители часто говорят, что лучше всего брать грудных детей, они быстрее забывают детский дом и их проще воспитывать. Знаете, это не так. Это заблуждение. Моя дочка, Аяна, у меня оказалась в 40 дней. Она не была в детском доме. Но до трех лет всех женщин называла мамами. Этот феномен меня поражает до сих пор. Ребенок никогда не знал никого, кроме меня, а называл всех женщин мамами. Мне психологи отвечали, что у нее все ценности были стерты. После того, как она у нас появилась, я сохранила ее одеяльце, которое как-то додумалась не стирать. Так вот, когда она сильно плакала, я ее просто накрывала этим одеялом, и она успокаивалась.

С какими трудностями сталкиваются люди, которые хотят взять ребенка?

Жанна Ким: Я не люблю детские дома. Детей там очень сильно обрабатывают, они боятся идти в семьи, они запуганы. Естественно, когда ребенок приходит в семью, особенно если ему шесть-семь лет, ты ему говоришь: "Помой, пожалуйста, за собой посуду". А он тебе такой (с подозрением): "Да, меня предупреждали, что будет все так". Ведь они запуганы, что их будут использовать, что они не будут любимы.

У родителей тоже изначально неправильная мотивация, основанная на личных амбициях, желаниях, своем комфорте. И с такими мыслями люди идут брать детей. Консультация в клубе начинается с вопроса: "Зачем вам ребенок?" Когда я слышу ответ: "Ну, Жанна, что за вопрос", или "Я не могу родить сама, вот мне надо" или "В старости я не хочу быть одна, хочу, чтобы кто-то обо мне заботился", я даже резко иногда говорю: "Возьмите себе собаку", потому что собаку можно дрессировать, она преданная, верная, она будет с вами. Ребенок - это не какой-то объект, который вам чем-то обязан. Вы делаете это для его спасения, для него, чтобы ему было лучше, чтобы показать ему любовь. Как только вы начинаете думать о себе, у вас начинаются проблемы. Эти проблемы вытекают в возвраты. Поэтому в Казахстане достаточно большой процент возвратов.

Есть еще одна мотивация, что, мол, усыновлю и стану героем. Нет, этого не будет. Наоборот, все будут плевать в вашу сторону. В моем случае все было именно так. Я пришла в садик, чтобы устроить ребенка, а меня попросили забрать его. У нас ребенок поменял три садика. Я вообще не могла этого понять. Мне говорили, что он неадекватный. А когда пришло время устраивать детей в школу, меня спросили, кто из них мой собственный. Я очень удивилась этому вопросу. Растерялась. Сейчас то я знаю, как отвечать. Мой ответ прост: "Я всех родила. Кого-то я вынашивала под сердцем, а кого-то в сердце многие годы". У меня все дети знают, кто из них приемный. Я всегда говорю родителям: не позволяйте унижать и оскорблять ваших детей, учите отвечать их тоже на оскорбления.

Слишком ответственно быть мамой. Когда я прихожу домой, я выгляжу как новогодняя елка, совершенно непередаваемое ощущение, к нему никогда невозможно привыкнуть. Ты этого ждешь. Ты открываешь дверь и через секунду ты уже как елка. Тебя все обнимают. И ты стоишь и десять минут со всеми обнимаешься. Это такой кайф, это такое счастье. Ради этого стоит жить!

После нашей беседы в кабинет Жанны зашли ее дочки, немного смущались, но все лица светились от счастья.

Еще с одной мамой двоих приемных детей - Анастасии и Бориса - Евгенией Заикиной мы встретились в одном из торговых центров Алматы. Сейчас ей 29 лет, а в 24 она уже решилась стать приемной мамой. После удочерения малышки Евгения родила ребенка. Она признается, что ей трудно сейчас говорить, что ее дети приемные. "Когда мне предложили дать вам интервью в качестве приемной мамы, я даже задумалась. Я уже как-то себя таковой не считаю, уже какие-то моменты забываются, остаются в прошлом. Уже все такими родными стали", - делится собеседница. Евгения показала фотографии детей, и действительно трудно понять, где чужой, а где ее биологический ребенок.

Ваши дети очень на Вас похожи. Когда Вы поняли, что хотите взять в семью ребенка?

Евгения Заикина: Мы поженились, время шло, но детей все не было. Я понимала, что есть много рожденных детей в приюте, которые ждут маму и папу. Мой муж долго думал, а однажды прямо ночью разбудил меня и сказал: "Собирай документы, будем брать". Я потом всю ночь не могла заснуть. И с этого времени начался наш путь. Мы были молодыми, поэтому нам хотелось взять в семью именно маленького ребенка.

С какими сложностями Вы столкнулись?

Евгения Заикина: На самом деле документы мы быстро собрали. Сложности по большей части были именно в выборе ребенка. Мы сначала начали ходить по домам ребенка в Алматы, но здесь нам практически не показывали детей. Потом мы решили уехать в другой город и там поискать. В первый же день мы увидели Настю. Ей было на тот момент пять месяцев, а уже через три месяца мы ее забрали домой.

Там же мы увидели Борю, ему на тот момент было десять месяцев. Но там все было сложно, у Бори была биологическая мать, которая от него еще не отказалась. Сына мы смогли усыновить только через три года. Я тогда уже была беременна.

Сложности уже потом были, и больше с Борей. У него уже сформировались какие-то привычки, характер. Для него все взрослые - мамы. Я поначалу очень сильно обижалась - ко всем подходил и называл мамой. Потом я поняла, что он не знает ценности этого слова. Сначала мы его отдали в детский сад в группу Насти, так как он отставал в развитии, плохо рос, и мы в какой-то момент поняли, что из одной системы поместили его в другую. Мы решили забрать его из садика, сейчас он постоянно со мной, дома развиваемся. Теперь-то он понял, что мама - я. А другие взрослые - чужие.

Боря долгое время не разговаривал. И физически он отстает на два года. Мы сначала не понимали, почему все так, а потом поняли, что это болезнь детей из детских домов. Хотя изначально, когда Насте было пять месяцев (они были в одной группе), а ему десять месяцев, он был такой крепыш, такой пухленький, не было у него этого. Может быть, если бы раньше усыновили, ничего этого не было бы.

Когда мы уже пришли забирать его под опеку, он во дворе гулял, воспитательница ему сказала, что за ним пришла мама. Я подошла его обнять, а он меня оттолкнул и щеки надул. Я тогда очень сильно расстроилась и даже расплакалась. Меня попросили прийти вечером. Но вечером уже этого не повторилось. Он тогда, наверное, подумал, что я та мама, которая его бросила и вернулась за ним.

А Вы помните Вашу первую встречу с детьми? Как Вы поняли, что это именно Ваши дети?

Евгения Заикина: Когда мы приехали в другой город, там нам нужно было посетить два детских дома. В один нам нужно было прийти утром, в другой - вечером. Мы пришли утром, мой муж сел сразу в уголок и почти ничего не делал, просто смотрел, а я в это время играла с детьми. Потом мы поехали к себе в гостиницу. И почему-то я решили не ехать в другой детский дом, говорю мужу: "Может быть, не поедем туда, не будем выбирать, ведь это не товар". Муж согласился, но через какое-то время все-таки предложил съездить еще в одно учреждение. Там-то сердце и ёкнуло.

В какой-то момент занесли девочку. Мне муж говорит: "Женя, это же ты маленькая, смотри". Он опять же сидел в углу, но когда увидел эту девочку, подошел и взял на руки, так и держал. Я подошла к ней, смотрю на нее, и в этот момент слезы из глаз полились. Наверное, это и было то самое состояние.

В детском доме еще так пугают всякими болячками, которых на самом деле нет. Когда мы собрались только брать Настю, нам сказали подумать, мол, у нее какая-то там серьезная болезнь. Нам говорили, что мы не справимся, что с таким ребенком меня бросит муж и так далее. Но мне было уже на тот момент все равно, я очень хотела эту девочку и мы все окончательно для себя решили.

Но когда через три месяца мы ее приехали забирать, мне сказали, что никакой болезни у нее нет. Сказали, что они сами не понимают, как так произошло. Это было либо чудо, либо действительно они пытались таким образом обмануть нас, чтобы мы отказались от нее.

С Борей была другая ситуация. Муж его сразу заметил, когда мы приходили к Насте. Боря подходил к моему мужу, и свою ручку прикладывал к его щеке. Он даже до сих пор сейчас так делает. Но мужа неожиданно вызвали на работу, я осталась с ними одна, в это время Боря заболел. Директор детского дома нас тогда сильно отругала и попросила не подходить к ребенку, потому что он привязался к мужу, поэтому и заболел. Борю мы усыновили, когда ему было 4,5 года. Сейчас ему уже шесть.

У Татьяны Джаналиевой есть родная 18-летняя дочь, но так получилось, что она больше не могла иметь детей. "Но при этом мне всегда хотелось иметь приемных детей, я видела смысл в этом, мне нужно было ради чего-то и кого-то жить. Как-то с мужем решили попробовать взять ребенка и окунулись в это ужасное состояние", - рассказывает еще одна собеседница Татьяна. Сейчас они взяли под опеку двоих детей: брата и сестру. Пока чета Джаналиевых не может сказать детям, что они их родители, потому что в любой момент все может измениться - от малышей еще не отказалась их биологическая мать, она может передумать и забрать их.

Что это было за ужасное состояние?

Татьяна Джаналиева: К сожалению, в нашей стране для приемных родителей не создано каких-либо условий. Тяжело морально, потому что в обществе есть стереотип, что детдомовцы - это не дети, это отбросы общества. Но я всегда была убеждена, что ребенок - это чистый лист бумаги и что ты в него вложишь, то и будет. Все его достижения и падения - заслуга родителей. Морально было очень тяжело, наши друзья не все нас поддержали именно из-за этих стереотипов.

Когда мы увидели девочку, выяснилось, что у нее есть еще старший брат. Мы их забрали. При этом мы заранее знали, на что идем, но на деле все получилось сложнее. Я плакала, у меня были истерики. Мне очень сильно помогла моя старшая дочь, она просто сказала одну фразу: "Мам, а если бы ты родила, и были бы какие-то сложности, ты бы их бросила, детей?" Я подумала, действительно, нет, не бросила бы. У меня нет барьера того, что это не мои дети. Да, было сложно, по-своему сложно, потому что жизнь уже не принадлежит тебе. Ты полностью зависишь от детей. Жизнь переворачивается с ног на голову. Но ты понимаешь, что мама - это не та, которая родила и даже не та, которая воспитала. Мама та, которая борется за жизнь ребенка, за его счастье и за его будущее.

“

Мама – это не та, которая родила и даже не та, которая воспитала. Мама та, которая борется за жизнь ребенка, за его счастье и за его будущее.

А дети как к Вам относились?

Татьяна Джаналиева: Поначалу мальчик был как ежик, сторонился, ни с кем не разговаривал, он был как маугли. Он ничего не знал, ничего не понимал, он был напуган. Мы разговаривали с ним часами, объяснили, почему взяли его. Постепенно он начал оттаивать, постепенно его воспоминания о прошлой жизни стали покидать.

Когда мы взяли девочку, ей был год. Но она была настолько маленькой и хрупкой, что ей давали не больше пяти месяцев. Я понимаю, что мальчик прошел тяжелую школу жизни. Иногда эти последствия проскальзывают в движениях, он часто обижается. Также от общества идет много негатива, дети достаточно жестокие, иногда от любопытства они у него спрашивают:

- Ты чей?

- Мамы с папой.

- Ты им не родной.

Ребенок в этот момент сильно замыкается, у него слезы на глаза наворачиваются, он начинает теребить ручками.

Мне говорят: "Почему вы вцепились именно в этих детей?" Советуют посмотреть других. Но это ведь не кофточка, которую померил, поносил, а потом купил новую. Ребенок - это личность. И если я буду знать, что их жизнь еще не устроена, я буду бороться за них.

Сын как-то проявляет любовь к Вам?

Татьяна Джаналиева: Через примерно два месяца пребывания у нас в семье он ко мне подходит и говорит: "Мама, я тебя сильно-сильно-сильно-сильно-сильно". Спрашиваю: "Любишь?" "Да", - отвечает. Пытаемся все в игровой форме объяснить. Он не умеет еще проявлять чувств, не умеет о них говорить. Недавно он у меня спросил, а зачем кушать? Я говорю, чтобы быть сильным. "Как папа?" - спрашивает он. "Да, как папа", - отвечаю я. "Я буду таким же большим, как папа?" - интересуется он. "Да, как папа, будешь", - говорю я.

Последний герой нашего репортажа - Оксана Евдокимова. У нее двое рожденных детей и одна приемная 14-летняя дочь Олеся, которая, кстати, тоже очень сильно похожа на свою маму.

Почему Вы решили взять приемного ребенка, кто первым предложил это сделать - Вы или Ваш муж?

Оксана Евдокимова: Решение пришло давно, я еще в 15 лет решила для себя, что будет время, когда у меня появится приемный ребенок. Тогда было все неосознанно. Потом, когда мы с супругом познакомились, как-то решили, что хотим. У нас так получилось, что сначала мы своих деток родили, а потом решились на удочерение.

С какими сложностями Вы столкнулись?

Оксана Евдокимова: Для меня самое сложное было, когда мы поняли, что у ребенка не было никакого желания быть с нами. Она что-то там себе напридумывала, какие-то отговорки, и никак не хотела менять свое отношение. У нее только сейчас появляются какие-то понятия, что такое семья, зачем она нужна. Недавно она мне сказала, что вдруг поняла, что мы ее семья. Это было первый раз, буквально неделю назад. А до этого прям ни в какую. Тяжело было еще тогда, когда ты объясняешь ребенку, что правильно, а он на тебя смотрит большими глазами и говорит: "Вы что? Меня вообще всю жизнь учили по-другому. Я вообще уже взрослый человек и меня учить не надо".

Могу рассказать такую забавную историю, когда мы только готовились к усыновлению, мы заранее говорили нашим детям, что у вас скоро появится старшая сестра или старший брат, мы тогда не знали, кто будет. Сыну тогда было пять лет, у нас у каждого ребенка с рождения есть копилка, они копят на какие-то свои игрушки, интересы. Он мне несет эту копилку ни с того не сего, дает мне ее и говорит: "Мама, вы скоро за ребенком пойдете, а много денег это стоит? Ребенка взять?" Он поставил копилку, а там было около 20 тысяч, и отдал мне эти деньги, чтобы мы заплатили за ребенка.

Я разревелась. И тогда нам стало четко ясно, что ребенок наш уже готов.

Так получилось, что с Олесей мы познакомились еще до того, как пришли в детский дом. Мне муж показывал ее в передаче "Дорога домой" на телеканале КТК. Он мне говорил, что это она самая, что он чувствует всем сердцем. Ей было на тот момент 13 лет.

Я ему и говорю: "Она такая большая. Я не готова еще, о чем я с ней буду разговаривать, что делать". Когда я думала о приемном ребенке, я рассчитывала, что ему будет максимум девять лет. Мой муж же постоянно присылал ее фотографии, видео с ее участием. Я каждый раз даже не досматривала до конца и говорила, что нет, не хочу. И так продолжалось в течение месяца. Он присылал, я отказывала.

Когда мы встретились с Жанной Ким (основательница Клуба приемных родителей - прим. авт.), так получилось, что Олеся была в одной группе с ее детьми. Она мне отправила четыре-пять фотографий, и среди них было фото Олеси. Я подумала, ну сговорились, что ли. Все, добили меня. Мы приняли решение, что хотим ее удочерить.

Тут все и началось. Выяснилось, что ее, оказывается, уже забрала гостевая семья. Я расстроилась, ведь для себя уже все решила. В итоге я поговорила с ее гостевой семьей и оказалось, что они ее не планируют удочерять, а так просто взяли за компанию с другими детьми.

На тот момент, когда мы познакомились, она уже полгода жила в гостевой семье, причем ту женщину она уже называла мамой. А меня даже сейчас не называет (смеется). Ребенок уже к ней привык. Я-то знаю, что гостевая семья не готова ее брать, а Олеся этого не знала. Она все надеялась, что ее в семью заберут.

Когда мы ей говорили об этом, она нас на все стороны посылала. Тогда мы решили с ней наладить связь во "ВКонтакте" и общались там, отправляли ей фотографии с наших прогулок. В общем, удалось нам наладить с ней отношения. Но все равно она каждый раз говорила, чтобы мы ей не писали. Олеся потом рассказывала, что в детском доме говорили, чтобы они не соглашались, что в семье будет плохо. Я когда об этом узнала, удивилась. Я не понимала этого.

“

Я думала, что дети в детском доме живут, потому что их некому усыновлять, а когда я узнала, что огромное количество людей хотят этого, но не могут, потому что их там отговаривают и настраивают.

Сложности были также в том, что она совершенно была не приспособлена к бытовой жизни. Ей было тяжело приспособиться, например, зубы чистить каждый день или по утрам кушать только кашу. Не было никакого понятия уважения, могла пройти и не поздороваться, нет никакого понятия любви, оно полностью стерто. В ее понимание, любовь, это когда "я хороший, поэтому меня любят, а когда плохой - нет".

Подготовила Василина Атоянц