В новом мире привычное "хождение на работу" исчезнет. Беседа с политологом о будущем

Сами термины "пост-индустриальная" экономика или экономика "пост-труда" говорят о том, что мы на самом деле не знаем, как она будет выглядеть. Пока силами наук об обществе удается наметить только некий общий контур этого гипотетического будущего. Прежде чем перечислить эти черты, скажу об одной занятной закономерности: многие черты будущего, различимые уже в настоящем (а будущее, разумеется, вырастает из настоящего, а не внезапно падает с неба в готовом виде), представляют собой повторение прошлого, причем иногда довольно давнего, на новом техническом и социальном уровне.

Мы входим в эпоху, когда производство товаров перестанет быть высшей ценностью и основным человеческим занятием, когда благодаря техническому прогрессу человечество перестанет молиться на ресурсы. Инструменты этого перехода - автоматизация, роботизация, новые средства связи и информационные технологии.

Видимо, изменится сам принцип организации образа жизни. Исчезнет привычное "хождение на работу" - пережиток, доставшийся нам от фабричных рабочих прошлого века. Не будет такого, чтобы тысячи людей в одно и то же время и по одному и тому же маршруту передвигались. Мы уже сейчас входим в период, когда распорядок жизни меняется, город уже не населен рабочими, инженерами, начальниками цехов. Средний житель города сейчас работает, скорее, в сфере администрирования и обслуживания: в сервисе, ритейле, в офисе. Горожанин завтрашнего дня будет производить какой-то сервисный продукт, неважно, будет ли это программный продукт или услуга, но в любом случае это будет скорее всего сервис, а не какая-то реальная продукция.

Еще одно наблюдение. Сейчас женщины стали чаще довольно длительный период не работать - в смысле не "ходить на работу". Это ведь достаточно позднее приобретение - декретные отпуска - они и при советской власти появились довольно поздно, и потом шло постоянное увеличение этого срока, от года и до полутора и затем до трех лет. Но на самом деле большинство этих женщин работает, только удаленно или как фрилансеры. Все это будет развиваться и дальше. Все больше и больше людей будут работать именно таким образом. Такой образ жизни повышает ценность семьи - люди все больше времени проводят в общем домашнем пространстве, а не уходят оттуда рано утром и возвращаются поздно вечером, как в ХХ веке.

Одновременно происходит такая интересная вещь, как возвращение аграрного сектора. Индустриальная эпоха убила крестьянство как класс и убила аграрные державы, какой во многом была дореволюционная Россия, превратив аграрные державы в индустриальные. А теперь после того как индустриальный способ производства начнет видоизменяться и будет требовать все меньшего человеческого участия, аграрный сектор неожиданно опять становится значимым, потому что человечество никогда так не питалось, как сейчас. Это известно по существующей статистике: количество калорий на душу населения, причем для всего мира, ни в какой исторический момент не было так велико, как сейчас. Целые народы открывают для себя новые продукты, которыми раньше они не питались в таких объемах: это, например, мясо для Индии и молочные продукты для Китая. Все это требует создания все более разнообразных продуктов и поэтому вполне возможно, что королями будущего века станут, в том числе, те страны, которые занимаются сельскохозяйственным производством.

Из-за того что многие сектора сейчас высокотехнологичны, они требуют все меньше физического человеческого труда. Но, с другой стороны, они требуют человеческого участия - руководящего, творческого, нужно высокотехнологический продукт кому-то продавать, нужно также кому-то постоянно думать над тем, как он видоизменяется и прогрессирует. В таких общих терминах можно себе представить, как будет меняться общество, как индустриальная экономика будет переходить к постиндустриальной.

Мы будем работать не меньше, но иначе. Сейчас в богатых странах, в странах первого мира, говорят о сокращении рабочего дня, о сокращении рабочей недели. Человечество таким образом пытается ответить на вопрос, куда девать эти лишние рабочие руки? Довольно новая проблема - в прошлом была проблема лишних ртов, переизбыток населения, которое нечем было кормить. Сейчас кормить есть чем, но имеется проблема лишних рук, то есть людей, чей труд не нужен. Но на самом деле эту проблему решит сам технический и социальный прогресс. Если вы заметили по самим себе, наш рабочий день стал расползаться на круглые сутки, мы уже не ходим на заводы, мы, может быть, и не ходим в офис на весь день, но мы все время на связи и в общем можно сказать, что мы постоянно работаем. То есть мы отвечаем на письма и звонки, мы сами что-то пишем. Вот это понятие свободного и рабочего времени теряет свою жесткую дихотомичность. Опять же характерное для ХХ века, когда до звонка ты работаешь, после звонка - ты свободен. Ни того, ни другого больше не будет. Многие люди из-за этого нервничают, отсюда возникают всякого рода попытки, как во Франции, законодательно запретить рассылать сообщения на рабочие email вне рабочего дня. Но это социалистическая утопия. Это нереально воплотить в жизнь, потому что сами люди хотят быть на связи. Когда мы пытаемся мыслить старыми терминами и накладывать их на новую реальность, то у нас ничего не получается. Одни говорят, что люди будут меньше работать, другие говорят, что люди будут работать круглые сутки, но не будет ни того и ни другого. Потому что само понятие работы и отдыха видоизменится.

© Из архива Екатерины Шульман

Старая схема - получил образование и работаешь по профессии до самой смерти – уходит в прошлое. Во-первых, слишком быстро меняется экономическая ситуация. А во-вторых, увеличивается продолжительность жизни. Все это очевидно уже сейчас. Советские или даже американские, японские мечты, как ты приходишь в компанию выпускником университета, и оттуда тебя и хоронят - уже тоже устаревшая концепция, такого не будет. Не то, что не будет постоянных профессий: будет некая специализация у человека, в рамках которой он будет постоянно получать какие-то новые знания, а работать люди будут, объединяясь вокруг проектов, а не вокруг рабочих мест.

Уже сейчас мы постоянно видим, что у человека появляется некая идея, и он начинает всех звать в свой проект. В итоге временный трудовой коллектив собирается, достигает цели, получает деньги и расходится. Так будет выглядеть рабочий процесс, но и, кроме того, процесс образования будет непрерывным. То есть идея получить образование с 16 до 21 года и дальше этими знаниями пользоваться всю свою жизнь выглядит сейчас утопичной. Одна из наиболее перспективных сейчас отраслей - образование взрослых, повышение квалификации, переквалификация.

Повышение пенсионного возраста - это не только замысел жадных монетаристов, которые хотят отжать у людей деньги (хотя и это есть), это вызвано необходимостью времени. В большинстве цивилизованных стран средняя ожидаемая продолжительность жизни постоянно растет и активный возраст тоже продолжает увеличиваться. Как говорят нам демографы, те, кому сейчас 50 и старше - это первое поколение в истории, получившее дополнительных 25 лет не просто жизни, а активной жизни, когда человек хочет и может работать. С 50 до 75 - "третий возраст", новая зрелость, с которой человечество пока не знает, что делать, потому что все наши сценарии, унаследованные от предыдущих эпох, помещают этот период в "возраст дожития", как выражается российское пенсионное законодательство.

Мы почему-то полагаем, что человек, снабженный электронными средствами связи, будет изолирован от общества, но это не так. Даже простое наличие у людей мобильных телефонов и интернета объединило семьи. Сейчас родственники друг с другом общаются больше и чаще, чем в былые времена. Бабушке показывают внуков по Skype. Сайт "Одноклассники" соединил человека с теми, кого он не видел двадцать лет и в старом мире не увидел бы еще двадцать.

Имеющиеся у нас исследования социального поведения и самочувствия - например "Евробарометр" - показывают взрывной рост связей. Это сильно влияет на оптимизм людей и на их ощущение собственного благополучия. Это настолько увеличивает социальный оптимизм, что даже экономический кризис не в состоянии переломить эту тенденцию. Люди настолько чувствуют себя соединенными с другими людьми, что даже снижение их реальных доходов не так пугает их, потому что они думают: если я потеряю работу, то легко найду новую, а если понадобятся деньги, то мне дадут взаймы. Мы сейчас не говорим о том, насколько эти ожидания реалистичны, но на настроения людей это существенным образом влияет. Все это сделали новые технологии. Другими словами, не только никакой изоляции не происходит, но происходит нечто совершенно противоположное.

Кстати, небольшое отступление. Если вы посмотрите на глав государств в Twitter - не по количеству фолловеров, тут все понятно, больше всего их у Белого дома, а по активности, по тому, кто больше отвечает, - то во главе списка будут, например, премьер-министр Руанды и премьер-министр Бразилии. Не хочу ничего плохого сказать про этих людей, просто в странах второго-третьего мира есть ощущение, что существуют волшебные гаджеты, которыми если овладеть, то попадешь в первый мир по льготному билету. Поэтому в России с доступом к Wi-Fi в публичных местах лучше, чем, например, в Германии. У нас это почти обязательная услуга: кафе без Wi-Fi почти не найти.

Что касается депрессии и борьбы с ней, то только недавно вышло исследование о влиянии видеоигр на уровень насилия. Так вот, пребывание "онлайн" считается одним из существенных факторов, снижающих уличную преступность. А она снижается во всем мире - конечно, не только благодаря видеоиграм и интернету, но одна из значимых причин, особенно для городской молодежи, - это, действительно, пребывание в сети. Это может казаться родным и близким ужасным прожиганием жизни, но если цинично смотреть со стороны, то это социальный предохранитель. Дурная энергия молодых людей, которая не знает, куда себя деть, уходит именно сюда. Полезно также помнить, что в прежние эпохи таким каналом слива лишней энергии молодых была война. Так что будем благодарны за неуклонную поступь прогресса.

Когда вы слышите о снижении насилия и представляете себе, что завтра возникнет мир без насилия, то, конечно, эта перспектива кажется вам нереальной. Речь не о том, что насилие исчезает совсем, это даже не значит, к сожалению, что прекратятся межгосударственные войны, что прекратятся убийства, что весь мир откажется от смертной казни. Речь идет о тенденции, которая ярче всего проявляется в странах первого мира, и эта тенденция неоспорима. Ее показывает статистика, ее показывают объективные данные. Во всем мире происходит измеряемое снижение уровня убийств, происходит меньше военных конфликтов, и эти конфликты приносят меньше жертв.

Опять же, из этого не следует, что люди перестанут убивать себя или убивать других, но из этого следует много разных важных вещей. Например, из этого следует, что фронтальные войны, армия на армию в странах первого мира ушли в прошлое и практически ушли в прошлое в странах второго и третьего мира. На их место приходят гибридные формы: антитеррористические операции, миротворческие операции, операции против сепаратистов, борьба за свою территориальную целостность, повстанческие движения. Терроризм, кстати говоря, тоже пришел на смену фронтальным войнам, ведущимся силами армий. Эти смешанные формы насильственных конфликтов могут быть чрезвычайно кровавыми, как мы видим на примере Сирии. Но мы должны понимать, что это все-таки не мировые войны, и не Столетняя война, и не Тридцатилетняя война, которая почти опустошила Европу, и это в общем не набеги Чингисхана, которые изменяли лицо цивилизованного мира, стирая с него целые нации.

Эффект новостей состоит в том, что они очень приближают и укрупняют насилие, отчего нам кажется, что оно везде, но и это извращенные последствия возросшей ценности человеческой жизни. В XVIII, XIX и XX веках на такое не обращали внимания. Во-первых, не было глобальной информационной сети, а во-вторых, никому не приходило в голову волноваться по этому поводу. Тогда это казалось естественным - и жертвы среди мирного населения, и уж тем более жертвы среди военных. Порог чувствительности у нас очень сильно понизился. Этим пользуются террористы, этим пользуются организации, подобные ДАИШ, потому что на камеры для Youtube зарезать одного человека – это произвести больший эффект в мире, чем производило в средневековую войну сожжение целой деревни. Это похоже на страх летать на самолетах. Многие люди бояться летать на самолете, потому что наслушались об авиакатастрофах. Но если брать статистику, выходит, что самолет - одно из самых безопасных средств передвижения. Но нет людей, которые боятся ездить на машинах, при том, что вероятность погибнуть в автокатастрофе очень велика. Это эффект медиа.

© inliberty.ru

Это действительно означает, что в обществе что-то изменилось. Это признак гуманизации. Внимание к этим новостям, ужас, который они вызывают, - признак нравственного прогресса. Мы должны помнить, что доиндустриальное аграрное общество строилось на инфантициде - на том, что матери решали, кормить ребенка или не стоит тратить на него ресурсы. Это реальность крестьянской жизни долгих веков, это реальность любого аграрного социума.

Соответственно, если сейчас мы стали неравнодушны к такому и не считаем это внутренним делом семьи или чем-то неприличным, о чем нельзя публично говорить, значит, общественные нормы и ценности изменились. И то, что у вас этих новостей много, и то, что люди обсуждают это, говорит о том, что произошел нравственный переход, общество не готово это больше терпеть.

Что за этим следует? Когда люди видят такие новости, возникает несколько реакций. Первая реакция - репрессивная. Под ее влиянием говорят: давайте введем уголовную ответственность, повысим существующую уголовную ответственность и всех посадим. Такая реакция неизбежна, за ней следует вторая: отобрать ребенка и вообще всех детей защитить от плохих родителей, поместив их в хорошие учреждения. Третья реакция: давайте посмотрим, кто эти матери, почему они избавляются от своих детей, может быть, им нужно помочь, чтобы они так не делали. Вот за этим может следовать уже реальная общественная польза: к примеру, реформа учреждения опеки, разворачивание социальной помощи людям, которые оказались в трудных ситуациях, разного рода консультации, социальная поддержка.

Поскольку люди все больше и больше будут работать из дома и жить дома, то их семейная обстановка для них будет все более и более важна. В упомянутом аграрном обществе главный общий интерес, который связывал супругов, был не умереть с голоду и не замерзнуть зимой. На это было направлена вся их совместная жизнь и совместные усилия. В индустриальном обществе люди не так часто друг друга видели, потому что они утром уходили на работу, а вечером приходили, дети находились в образовательных учреждениях, соответственно, семейные связи носили иной характер. А сейчас мы видим некоторое загадочное возвращение традиционной семьи, но на новом уровне. Наша жизнь чем-то странным образом похожа на жизнь дворян или крестьян 19 века. Мы больше живем дома, больше друг с другом общаемся. У нас социальная жизнь больше времени занимает - неважно, как общение проходит, онлайн или оффлайн. У людей стало больше детей, они проводят больше времени с детьми.

Я вижу, что происходит в России: люди свою родительскую роль стали воспринимать очень серьезно. В последние десять лет появился специфический культ детей. Люди воспринимают свою родительскую функцию как социальную и даже как политическую (когда любое решение или событие рассматривается с точки зрения "а как это для детей"). Когда у них появляются дети, их внезапно начинает волновать образование, экология, медицина, детские площадки, делать или не делать прививки, с кем дети общаются, как их развивать. Это все значимые социальные процессы.

Есть основания полагать, что в ближайшее десятилетие ценность углеводородных ресурсов будет падать. Человечество уже старается и будет стараться разными способами избавляться от углеводородной зависимости. К этому ведут разные пути: и сланцевая революция, и экологические способы получения энергии, и введение новых игроков на глобальный рынок энергетических ресурсов.

Однако нужно понимать, что альтернативные источники энергии не убьют нефть и газ. Речь не идет о том, что углеводороды завтра станут никому не нужны - это все останется. Альтернативная энергия не сможет полностью заменить углеводороды, но они перестанут быть безальтернативными, ведущими источниками. Они будут важными и ценными, нефть никто не будет выливать на землю, все ею будут отлично торговать, но нефтяники не будут королями мира, какими они были несколько десятилетий ХХ века. Это был отдельный исторический этап, образованный специфическим набором обстоятельств, и в этот исторический период неадекватный вес и значимость приобрели несколько стран, у которых были эти нефтяные ресурсы. Это, прежде всего, арабские страны и Советский Союз.

Речь не о том, что нужно плюнуть на газ и нефть, а о том, что нужно вынуть из своей головы ресурсное мышление. Что такое ресурсное мышление? Это не моление на какое-то конкретное полезное ископаемое, это вообще моление на ресурс, а не на человека. Это образ мысли, который предполагает, что есть нечто материальное - неважно, это лес, нефть, газ, никель, золото, алмазы – ты это откопал, и вот тебе счастье.

Нужно перестроить свою голову таким образом, чтобы понимать, что любая ценность и любой ресурс делается ресурсом только из-за человека. Только его трудом, только его научным познанием, движимым им техническим прогрессом. Главный ресурс – это человек. И главный процесс – это не перекачка нефти или газа из земли в трубу, а нравственный, научный и технический прогресс. Это делает нефть важной, это удешевляет нефть, это создает 3D-принтеры, это создает новые технологии. Без человека ничто не имеет ценности само по себе.

Беседовала Василина Атоянц