Как жили дети войны из казахских аулов - воспоминания труженика тыла

У них не было счастливого детства. Их сознательная жизнь началась с тяжелого труда. Они редко слышат слова благодарности, и часто их обходят стороной дифирамбы. Тем не менее труженики тыла в многочисленных казахских аулах с совершенно разной, но, может быть, и одинаковой судьбой, каждый день приближали Великую Победу. TengriMIX публикует продолжение статьи Гульнар Каратаевой о воспоминаниях одного из қазақтың қара домалақ балалары, чье детство прошло в тяжелом труде, но с надеждой на светлое будущее. Воспоминание записано на казахском языке, перевод на русский осуществлен автором публикации Гульнар Каратаевой.

Как приближали победу труженики казахских аулов: история аулов Жарқынкөл, Жаңа қадам и Талапкер (Продолжение. Часть 2)

В первой части повествования трилогии "Как приближали победу труженики казахских аулов: история аулов Жарқынкөл, Жаңа адым и Талапкер" рассказывалась история жителей колхоза Жарқынкөл Чапаевского района Западно-Казахстанской области, основанная на воспоминаниях Сариева Жандета о том, как он, будучи подростком, вместе со своими аульчанами трудился и приближал День Победы, находясь в глубоком тылу в Казахстане. Во второй части трилогии из Западного Казахстана переместимся на юго-восток, в высокогорный район, являющимся одним из живописных уголков нашей страны - Нарынкольский район (ныне Райымбекский) Алма-Атинской области.

В то время в составе Нарынкольского района среди множества населенных пунктов находился и аул Жаңа адым, который был расположен в живописной местности у подножия горной цепи Алатау, с резко континентальным климатом, с продолжительной и холодной зимой.

Во время войны жители аула Жаңа адым также провожали на фронт мужчин призывного возраста, а оставшиеся старики, женщины, подростки и малышня в силу своих возможностей трудились не покладая рук, внося свой личный вклад в успешное завершение затянувшейся войны. Конечно, их повседневная трудовая жизнь в условиях военного времени никак не отличается от жителей других аулов, колхозов, совхозов, городов, отличаются лишь имена героев рассказов, воспоминаний...

Жил в то время в ауле Жаңа адым Султан Кенжебеков, встретивший войну в 13-летнем возрасте, переживший тяготы военных лет - голодные и холодные и суровые дни... Вместе с тем Султан Кенжебеков является представителем поколения, которое, вынужденно бросив учебу, приняло трудовую вахту, работая вместо ушедших на фронт своих отцов и старших братьев.

Воспоминания Султана-ага, как и рассказ Жандета-ага, отличаются яркостью повествования, художественным вкусом и полной сюжетной линией, с описанием и упоминанием реальных моментов из повседневной жизни жителей казахских аулов в военные годы. Впрочем, предоставим слово автору рассказа Султану Кенжебекову. 

Повседневная трудовая жизнь в тылу жителей колхоза Жаңа адым. Из воспоминаний С. Кенжебекова

"Я не писатель, не журналист и не языковед, поэтому заранее прошу прощения, если мною допущены ошибки при построении предложений.

Во время войны я и мои сверстники, аульные аксакалы и женщины проживали в ауле Жаңа адым Нарынкольского района Алматинской области.

В те годы в нашем колхозе не было школы, и нам приходилось учиться в соседнем колхозе имени Буденного, добираясь туда на лошадях. Окончив 1940-1941 учебный год, мы, мальчишки, беззаботно проводили свое свободное время, купались в речке, взбирались в горы, собирали там ягоды, дикий лук, ревень. Именно в эти дни летом началась война. Узнав, что на фронт будут забирать наших отцов и старших братьев, мы впали в глубокую печаль, и для нас начались тревожные дни.

В нашем ауле было около 70-80 семей. Мужское население аула было работящим и крепким. В хозяйстве колхоза имелось около 7-8 тысяч овец, 500 лошадей, 300 коров. Из техники была всего одна машина - полуторка, которую водил мой брат Нусипали.

Площадь для посева колхоза была неровная. В основном земля была как бы разделена на отдельные дольки. Сено специально не выращивали, а заготовляли его в ущельях гор.

С началом войны каждый день на фронт уходили по 5-10 человек. Военный комиссариат находился в Кегенском райцентре, в 80 километрах от нашего аула. Призывников доставляли туда на повозках. Мы были провожающими.

В результате призывов в нашем ауле остались одни подростки, аксакалы, женщины и еще несколько человек 30-40 лет. Но вскорости и их одного за другим стали призывать в армию. И поэтому нам, подросткам, пришлось наравне со взрослыми приниматься за дело и, забросив окончательно учебу, с головой уйти в колхозную работу.

Работали всем колхозом - подростки 11-16 лет, женщины и старики. Как бы ни было тяжело, но в первый год войны нам удалось собрать неплохой урожай хлеба, провести сенокосные работы.

В первые месяцы войны мы искренне верили, что война надолго не затянется и что наши отцы и братья, ушедшие на войну, скоро вернутся. Однако весной следующего года уже аульчан 40-50-летнего возраста стали забирать в трудовую армию. В итоге в ауле из взрослых мужчин остались молодой, но хромающий на одну ногу Акимжан-ага и чабан Оналбай-ага. Но вскоре последним из нашего аула на фронт ушел и Оналбай-ага. Был он человеком очень мягкого и добродушного характера.

Таким образом, вся тяжесть военной жизни в тылу перешла на наши плечи - аульных подростков. Перечислю их: это я, (Султан Кенжебеков), Тураркул Естемесов, Жапел Азирбаев, Сарсек Батырханов, Нусипбек (фамилии некоторых сельчан не указаны - прим. автора), Нусипжан Абитов, Сыдыкакын Базарбаев, Маутен, Тургынбек Тунгатаров, Акимхан Умбетбаев, Катжан Мукаманов, Бармеш Тилеубердиев, Танатар Максутов, Кулшашар Баймолдаев.

Из девочек-подростков были Ажар Камбарова, Жатиш Касымова, Нагима Какенова, Нурбике Карсаева и другие.

Из женщин-матерей, снох, невесток аула были Кулбига Татанова, Жумабике (фамилии некоторых жителей не указаны - прим. автора), Шолпан, Кадиша Мукаманова, Айша Нугманова, Алиша Байузакова, Жибек Карасаева, Сагымжан Карипбаева, Бопе Жыланбасова, Масимхан, Мерейхан, Акбала, Нурша, Жаныл и другие.

Из наших почтенных стариков были Аппаз, Мукаман, Ескемес, Билял, Альмен, Кенжебек, Алдибек, Токсейт, Косай, Нуркасым, Садуакас, Кусайын, Заманбек, Умбетбай, Жолдасбай, Азирбай, Умбет, Ботамолда и другие (фамилии аксакалов не указаны - прим. автора).

Во время войны все жители аула - аксакалы, бабушки, матери, подростки - работали в едином коллективе, и как бы пафосно ни звучало, мы с утра до вечера работали в поле, чтобы вырастить урожай, борясь при этом за каждое зернышко, выращивали скот и заготавливали такую животноводческую продукцию, как мясо, молоко, масло, шерсть и другие продукты.

Производилась вся эта работа, конечно же, вручную, весь день, иногда и ночью, при лунном свете, пахали землю, сеяли зерно, поливали, затем во время страды собирали, молотили зерно вручную, превращая его в муку, сдавали государству. При этом нашим главным девизом было "Наша продукция - это пуля и снаряд". Все, что мы выращивали и заготовляли, уходило в фонд обороны, а значит, на фронт.

Приведу пример из нашей военной повседневности. Из-за горной местности при сенокосе и уборке урожая приходилось в машину-плуг впрягать сразу по четыре лошади, и на ней одновременно работали по 2-3 человека. Например, при весенней вспашке на мой плуг вставал 10-летний Измухан Билялов. В течение четырех лет мы работали вместе - сеяли и убирали урожай, в ущельях гор косили сено, перевозили его в колхозные сараи и выполняли многие виды других колхозных работ. Позднее, в 1945 году, Измухан занял мою "должность".

Работать не покладая рук, не считаясь со временем, было нашим долгом. Однажды мы, пятеро ребят, ночью проводили скирдование скошенного хлеба. Стояла лунная ночь. Ночью же мы должны были перевезти скошенный хлеб к пункту сдачи зерна. Между полем и током (место приема и сдачи зерна - прим. автора.) росли плотные заросли жесткой травы чий. Расстояние между ними было два километра. При выезде во главе обоза назначался возчик, который обязан был бодрствовать и доставить обоз по назначению. А остальные ребята садились в телегу и засыпали, давая себе возможность чуточку передохнуть. В тот раз получилось так, что мы все поголовно заснули и волы, оказывается, ушли гулять между зарослями чия. Бригадир Косай-ага, обеспокоившийся нашим опозданием, выехал навстречу и нашел нас на рассвете спящими среди зарослей чия. Конечно же, мы все получили свою порцию наказания в виде порки камчой. Не зря говорят, что сон то же самое, что и враг, только невидимый глазу.

В те годы для молотьбы урожая использовались лошади или волы, которые, делая круг за кругом, вытаптывали разложенные на гумне снопы зерна. Для равномерности круга на лошадь сажали детей 8-9 летнего возраста. Монотонность работы, естественно, вызывает сон, поэтому детей привязывали к седлу, чтобы они ненароком не уснули и не упали с лошади. Таким образом эти дети бессменно с утра до вечера работали без устали, сменяли время от времени только лошадей.

В 1942 году мой старший брат Нусипали ушел на фронт. Женгей, его жена, проводила его до райцентра Кеген. В то время она была в положении. Родила сына через месяц после ухода мужа в армию. Назвали его Курманали.

Женгей с утра до вечера пропадала на колхозной работе в поле, у нее не было времени даже прийти и покормить грудного ребенка. Тут вступала в свою "должность" семилетняя Кулшерхан, которая в течение дня по несколько раз ходила и относила своего новорожденного братика к маме на прикорм.

Исходя из своего собственного опыта могу сказать, что не всякий аксакал в состоянии сдюжить и справиться с тяжелой физической работой, которую раньше выполнял мужчина средних лет.

Осенью 1943 года мы собирали урожай, работая на зерноуборочной машине. Позади моей машины на прицепе сидел Билял-ата. Оказалось, что он в первые два-три дня не подавал виду, стараясь изо всех сил работать в общем темпе. Но на четвертый день, не выдержав, Билял-ата приказал попридержать скорость машины и работать вполсилы. Однако если бы я сделал так, то мне не избежать было наказания со стороны бригадира Косая-ага. В общем, в итоге вместо Биляла-ата в помощники мне дали Токсеита-кария, который был на два-три года младше Биляла-ата.

Токсеит-ата был крепким, не сдавшим еще своих позиций. Работал он молча, хорошо справлялся с задачей, зато мог за один присест выпить целый бурдюк айрана.

Хоть и работали мы, как говорится, от зари до зари без передышки, кормили нас очень скудно. Дневную норму составляли чашка талкана, два-три обезжиренных курта, пол-литра опять же обезжиренного молока, иногда кумыс, раз в два-три дня кусок мяса. Но приходилось довольствоваться и этим, так как все, что мы выращивали, добывали и заготовляли, все все до единого зернышка отправляли на фронт.

В зимние дни в основном перетаскивали сено в колхозные сараи. Для заготовки дров ходили в горы за карагачом. Одного карагача хватало на одну неделю. Колхозных лошадей берегли для весенней и летней работы, поэтому для спуска дров использовались волы. Волы по своей природе вообще не приспособлены для работы в зимних условиях, они все время спотыкались о лед, создавая нам все новые затруднения.

Женщины, не имеющие в семье взрослых сыновей и вынужденные посему сами подниматься в горы за дровами, падая от бессилия, во весь голос кричали и плакали навзрыд. От их плача и крика нам, подросткам, становилось не по себе. И мы хорошо понимали их положение. До войны им не приходилось заниматься такой трудоемкой работой, выполнялась она мужьями или сыновьями, ушедшими на фронт. Вспоминая об этом, бедные женщины, здесь в горах, где не было аульных стариков и малолетних детей, давали себе возможность вволю поплакать и пожаловаться... Ребята, разделившись по двое, вырубали и валили карагачи и не без помощи женщин спускали и перетаскивали их вниз. Старались в силу своих возможностей помогать матерям в этом нелегком трудном деле.

Зимними вечерами тоже не позволяли себе сидеть без дела. Женщины вязали варежки, носки для воинов, остальные при тусклом свете самодельных огарков чистили семена для будущего посевного сезона.

Женщины-казашки вяжут теплые вещи для фронтовиков. Алма-Атинская область, 1941 г. Из фондов ЦГА КФДЗ РК.

Сама посевная работа выполнялась вручную. После того как мы вспахивали и подготавливали землю, ровным рядом шли наши аксакалы Апбаз, Мукаман, Естемес, Токсейт с баулами через плечо и сеяли семена. После них шли грабари - дети и женщины, слабое здоровье которых не позволяло выполнять более тяжелую работу.

После всхода колосьев выходили на поливку. Обычно дежурили по одному подростку и по одной женгей. Я работал с Шолпан-женгей. Два года подряд мы поливали поле в 30-40 гектаров. На работу я выходил днем, а Шолпан-женгей - ночью. На ногах не было резиновых сапог, и приходилось, стоя по колено, бороться со студеной горной водой.

До сегодняшних дней выражаю благодарность Шолпан-женгей, которая каждый день при пересменке укутывала меня в зимнюю дубленку и укладывала спать у зарослей чия, заботясь, чтобы я согрелся и не заболел простудой.

Да, забыл упомянуть, что арыки для полива рыли вручную. Помню, как мы - пятеро пацанов и три девочки - вскапывали арык на площади в 50 гектаров. Работали с утра, а наиболее стойкие, превозмогая боли в пояснице и суставах, трудились и после обеда. Несмотря на трудоемкость работы, нам удалось выполнить это задание за 10 дней. Тогда мы все терпели и забывали, зато теперь в пожилом возрасте ощущается и холод, и голод, пережитые нами в военные годы.

После полива урожая всем аулом приступали к заготовке мясной продукции. Первым делом поднимались в горные ущелья для заготовки сена. Я, Жапел, Сыдыкакын, Тураркул, Сарсек косили траву машиной, запряженную лошадьми. А Нусипбек, Нусипжан, Кулшашар шли за нами и скирдовали сено граблями.

В это время старики и женщины косили траву вручную - косой, за ними шли девушки и малолетние дети, которые собирали и укладывали сено в копны и стога. В дождливый день мы, оставив сенокосильную машину и взяв косы, шли помогать старикам.

Время сенокоса в колхозе "Политотдел" Кегенского района Алма-Атинской области, 1946 г. Из фондов ЦГА КФДЗ РК.

Во время косьбы Билял-ата в перерывах между работой рассказывал нам легенды о Баян-сулу и Козы-Корпеше, Камар-сулу и Ер-Таргыне, Кыз-Жибек и других героях народного эпоса. Нам нравилось слушать эти былины, и зачастую на косьбу травы мы ходили с удовольствием, предвкушая услышать от Биляла-ата новые рассказы.

Косай-ага был очень заботливым. К примеру, он до прихода малолетних косарей сооружал так называемые балаганы, которые могли защитить как от дождя, так и от палящего солнца.

Постепенно продовольственное положение колхоза стало улучшаться. Во время косьбы через каждые два-три дня забивали скот и раздавали мясо поровну всем работникам колхоза.

Мы, ребятня, полученный кусок мяса завязывали конским волоском и опускали на дно казана и держали так до полной готовности. Приготовленное таким образом мясо нам казалось самым вкусным деликатесом в мире.

Из конской кожи шили так называемый шокай (самодельная обувь - прим. автора), который отдавали по очереди каждому подростку. В то время мы выглядели так - на ногах шокай, штаны из овечьей шкуры грубой выделки и на теле вязаная рубашка. Долгие годы мы не видели тканей. На голове - тумак (шапка).

Работая таким образом единым фронтом, мы успевали вовремя заготовить корм для скота перед предстоящей зимой.

Был у нас в ауле свой кузнец, звали его Алдибек. Починить сенокосильную машину, косы и другую утварь в колхозном хозяйстве входило в его обязанности. В зависимости от сезонной работы, он вместе с нами кочевал то в поле на посев и уборку урожая, то на сенокос в горное ущелье. Первым делом он сооружал себе маленький шалашик, который являлся его временной кузницей. Шалаш или балаган - это укрытие, сооруженное самым примитивным способом из деревянных палок и листьев, а то и из густой травы.

Как-то летом 1943 года мы, пятеро ребят, пришли на сенокос в так называемое ущелье Шұбартал. В ущелье уже стоял шалаш-балаган, сооруженный пришедшими до нас косарями и скирдовщиками. Мы расположились под карагачом. Работавший со мною в паре Султангазы вдруг принес нам случайно обнаруженные им в балагане лепешку и кусок сливочного масла, которые пришлись очень кстати нам, с утра ничего не евшим пацанам. Тут подошел опоздавший Жапел, который тут же потребовал свою долю еды. Мы протянули ему кусок оставшейся лепешки без масла. Увидев это, он спросил: а где масло?

Находчивый Султангазы, опять сходив в балаган, принес оттуда какой-то непонятный бурдюк и отдал Жапелу. Довольный Жапел, не посмотрев толком на содержимое, стал мазать его на хлеб и принялся есть. Однако, не успев толком разжевать хлеб с маслом, он начал все выплевывать обратно, крича при этом: что вы мне дали, коровий навоз? Оказывается, Султаш принес ему специальную закваску для приготовления иримшика (разновидность сыра - прим. автора), который обычно изготавливается из бараньих внутренностей. Да, иногда мы подшучивали друг над другом таким образом, чтобы как-то отвлечься от нескончаемой колхозной работы. Однако, как бы мы ни уставали за весь день, с работы возвращались в приподнятом настроении, напевая развеселые песни.

Летом иногда после скудного ужина собирались поиграть в аксуйек, в третий лишний и другие игры. Иногда играли до середины ночи. Взрослые, конечно, ругали нас, так как ранним утром нужно было идти на колхозную работу. И, конечно же, с восходом солнца матери поднимали нас, а не проснувшихся сразу, чуть ли не вытаскивая за ноги, прогоняли на колхозное поле. Не выспавшись, спросонья, еле открывая глаза, выпивая вместо чая простую воду (в то время чай вообще отсутствовал), заедая половинкой чашки талкана, шли работать. На обед была припасена другая половина талкана, на полдник - тарелка обезжиренного айрана, иногда кумыса и на ужин 3-4 курта.

В основном подростки были заняты на пшеничном поле и на сенокосе. А вот Жолдасбай и Ыбрай вместе с 6-7 женщинами доили коров, изготовляли курт и иримшик, сливочное масло, которые отправлялись в фонд обороны. Колхозникам оставляли лишь обезжиренное молоко.

Ботамолда, Азирбай, Акбала, Амирбай, Амире, Карибай, Заманбек и Диканбай были заняты пастьбой овец, заготавливали мясо, шерсть. Умбет вместе с отцом работал табунщиком.

Осенью сдавали хлеб в приемный пункт Заготзерно, расположенный в местности Ақбейіт. В 1944 году нас - троих ребят - отправили туда на сдачу зерна. Приехали, смотрим, зерно вместе с емкостью нужно поднять, пройдясь по ступенькам, и засыпать вниз. После первого и второго подъема мы уже в не силах были продолжить этот процесс, и нас заменили более взрослыми работниками, освобождая нас от этой трудоемкой работы.

В эти годы опоздание на работу, непослушание или же проявление любых капризов строго наказывались. Нам, 12-14-летним подросткам, было бы стыдно лежать и бездельничать, в то время как 7-8-летние дети, не разгибая спины, работали в поле, собирая остатки колосьев. И мы старались трудиться достойно и изо всех сил, не пропуская ни одного рабочего дня.

Старики - Аппаз, Мукаман, Естемес, Садуакас, Кенжебек - всю зиму проводили подготовительную работу к весеннему посеву, изготавливая лопаты, грабли, вилы, сани, арбу. Султангазы и кузнец Алдибек ремонтировали сенокосную машину, плуги и другой сельскохозяйственный инвентарь.

Как гласит пословица "И для оставшегося в живых слуги наступает весна", начиная с 1944 года продовольственное положение постепенно стало улучшаться, сравнительно лучше стали питаться, и с фронта стали возвращаться получившие ранения и посему демобилизованные наши земляки. Ушедший на войну последним дядя Оналбай, получив ранение в руку, вернулся одним из первых в 1943 году.

Красноармейца встречает его семья. Колхоз имени Калинина Алма-Атинской области, 1942 г. Из фондов ЦГА КФДЗ РК.

Хотя и вернулись некоторые с войны, с осени 1941 года почти каждый очаг в ауле получил извещение о гибели... Так и близкий наш родственник Кыдыр погиб в 1942 году, повергнув нас на долгое время в глубокую печаль.

За все время войны из нашего аула на фронт ушли 70-80 мужчин, из них около 40-50 не вернулись, погибли, сражаясь на различных фронтах Великой Отечественной войны...

Всем своим землякам, погибшим на войне, а также упомянутым выше нашим старцам, матерям, моим одногодкам, ушедшим в иной мир, вслед им хочу сказать, пусть земля будет пухом, да пребудут их души в божественном благословении...

7 мая 1945 года получили радостную новость о прекращении войны. В то время я с моим напарником Ашеном находились на пахотной работе в местности Күршіңке. Услышав радостную новость, мы, конечно же, сев на лошадей, что есть силы поскакали в сторону аула. По дороге на лошадь Ашена подсела наша Ажихан-женгей, трактористка. Едем, скачем, безумно радостные, как говорится, рот до ушей... Приближаясь к аулу, увидели кучу людей, стоявших в ожидании нас. Мы сообщили радостную новость. Все радуемся и плачем одновременно... С тех пор прошло, оказывается, 50 лет! Как же быстро летит время!

В конце своего повествования хотел бы сказать о следующем. Все чаще думаю, что мое поколение, пережившее все тяготы войны, доблестно трудившееся в условиях холода и голода, является поистине героем своего времени. Раньше нам старшие говорили, если в молодости будешь трудиться не покладая рук, то в старости будет тебе жизнь в достатке. Не знаю, в нашем случае, кажется, получилось наоборот. В настоящее время мы не получили никаких льгот за детский труд в тяжелых условиях войны. Из моих ровесников только Кулшашар имеет льготный проездной билет, а остальные даже этого не удостоились.

Не были мы награждены медалью с изображением Сталина (скорее всего, имеется в виду медаль "За доблестный труд в годы войны 1941-1945 гг." - прим. автора), так как на момент массового награждения подростки вернулись с колхозных полей на учебу, за школьные скамьи.

Собираясь иногда со сверстниками, мы задаемся вопросом, когда будет реализовываться указ президента о приравнивании тружеников тыла к ветеранам войны, доживем ли до тех дней или нет.

Я, Кенжебеков Султан, родился в 1928 году в местности Лабасы. По документам - 1929 года.

В 1945-1946 годы продолжил учебу. Девятилетку окончил в 1949 году. В том же году поступил на факультет биологии Казахского государственного университета. Окончил университет в 1954 году. С 1954 по 1956 год работал в средней школе в центре Кургалжинского района Акмолинской области, куда был направлен во времена поднятия целины. В 1956-1962 годы проработал в Жалагашской средней школе в должности заведующего учебной частью. С 1962 года занимал должность директора, затем заведующего учебной частью школы в центре Нарынкольского района. Одновременно преподавал химию. В 1989 году вышел на пенсию.

С искренними пожеланиями, Султан Кенжебеков. 19 января 1995 года".

Прочитав воспоминания Жандета-ага и Султана-ага, я невольно поразилась их силе воли и целеустремленности. Когда закончилась война, им было уже по 17-18 лет. Жизненные условия после войны не сразу восстановились и улучшились. Нехватка продуктов питания и материальная необеспеченность сохранялись и в первые десятилетия послевоенного времени. Но, несмотря ни на что, вчерашние подростки, взвалившие на свои хрупкие детские плечи всю колхозную работу по мобилизации продовольственных ресурсов в фонд обороны, смогли поставить перед собой цель выучиться, как говорится, выйти в люди. Для этого им необходимо было сначала окончить школу, хоть и переросли на тот момент возраст ученика средней школы, далее, поступив в институт, получить высшее образование. И оба наших героя состоялись в своей профессии, получив образование педагога, долгие годы проработали в сфере народного образования. И нет никаких сомнений, что и Жандет-ага, и Султан-ага были отличными педагогами и уважаемыми людьми в своем окружении...

И таких подростков, переживших войну в разбросанных по всему Казахстану казахских аулах, были десятки тысяч, и судьба у них сложилась, конечно же, по-разному.

"Қазақтың қара домалақ балалары" - ребятня военных или же послевоенных казахских аулов. Из фондов ЦГА РК.

Публикуемая выше фотография обнаружена в архивном фонде государственного и общественного деятеля, председателя СНК Казахской ССР Нуртаса Дандыбаевича Ундасынова. К большому сожалению, фотография не подписана, а значит, неизвестны место и дата съемки фотокарточки. Однако можно предположить, что снимок, возможно, сделан в последние годы войны или же в первые послевоенные годы. Основание такому предположению дает тот факт, что председатель Совнаркома Н. Ундасынов не раз выезжал во время войны во все регионы страны, посещая города и села, аулы и деревни. И, возможно, данный снимок был сделан во время посещения им одного из казахских аулов.

Фотографию эту я бы назвала "Қазақтың қара домалақ балалары" - ребятня военных или же послевоенных казахских аулов. Кто знает, может быть, они тоже пережили годы войны, работая в колхозном поле, собирая остатки колосьев, убирали сено, а то, возможно, целый день сидя на лошади, в полуголодном состоянии помогали старшим в обмолоте хлебного зерна...

Невольно задаюсь вопросом, как же сложилась судьба каждого из запечатленных на фотографии школьников. Если подсчитать примерно, их возраст должен был бы подойти к 90-летнему рубежу.

И опять же невольно задаюсь вопросом, уже сейчас, в это нелегкое время, во время всемирной пандемии, в наших ли рядах дорогие наши аксакалы. Искренне хотелось бы, чтобы были они в добром здравии, окруженные заботой детей, внуков и правнуков...

Продолжение следует

Каратаева Г. М. - начальник отдела научно-информационной работы и НСА Центрального государственного архива Республики Казахстан