ПОДЕЛИТЬСЯ
Во второй половине 60-х годов ХХ века в Казахстане витала идея создания скульптурной галереи выдающихся деятелей казахского народа на основе их реальных портретов, воссозданных по методу профессора Михаила Герасимова, получившему тогда большую известность не только в научных кругах, но и среди широкой общественности.
Во второй половине 60-х годов ХХ века в Казахстане витала идея создания скульптурной галереи выдающихся деятелей казахского народа на основе их реальных портретов, воссозданных по методу профессора Михаила Герасимова, получившему тогда большую известность не только в научных кругах, но и среди широкой общественности.
Одним из энтузиастов этой идеи был известный ученый, академик АН Казахской ССР Саим Балмуханов, предложивший начать эту работу с воссоздания облика легендарного поэта-бунтаря Махамбета Утемисова, место захоронения которого на исходе 1950-х годов обнаружили после нескольких лет кропотливых поисков академик Кажым Жумалиев и поэт Таир Жароков.
В 1966 году Саим Балмуханов встретился с учеником Герасимова, судебно-медицинским экспертом, первым казахским антропологом Ноэлем Жумабаевичем Шаяхметовым, и предложил ему работу врача-рентгенолога в НИИ онкологии и радиологии Минздрава Казахской ССР с возможностью заниматься любимым делом - антропологией.
Предложение оказалось столь заманчивым, что он сразу же согласился. Потом Ноэль вспоминал, что "эти годы были самими счастливыми и продуктивными в моей жизни, об этом можно было только мечтать, ведь мое увлечение антропологией началось еще с мединститута".
В своей книге "Из тьмы веков" Ноэль Шаяхметов пишет:
"Осенью 1950 года, возвращаясь из Москвы домой, я купил на перроне одной из железнодорожных станций необычную книгу. В ней рассказывалось о великих людях прошлого. С ее страниц доносился звон клинков, предсмертные стоны низвергнутых правителей, свист ветра в парусах, рев корабельных пушек, топот многих тысяч коней, под копытами которых гибли древние города и поселения". Тогда он был студентом второго курса лечебного факультета Алма-Атинского медицинского института имени В. Молотова.
Медик-антрополог Ноэль Шаяхметов.
Книга называлась "Основы восстановления лица по черепу" (1949). Ее автором был Михаил Герасимов - известный антрополог, археолог, скульптор, доктор исторических наук, лауреат Сталинской премии, основатель и руководитель единственной тогда в мире лаборатории пластической антропологической реконструкции человека при Институте этнографии Академии наук СССР.
Только в 1957 году, набравшись смелости, будучи в Москве (там после операции жил его отец, Жумабай Шаяхметов, бывший первый секретарь ЦК Компартии Казахстана (1946-1954), председатель Совета Национальностей Верховного Совета СССР (1950-1954) с супругой Майнур Галиевной и младшим сыном Таргыном), Ноэль Жумабаевич пришел к профессору Герасимову в лабораторию на улице Пятницкого, 12 и рассказал о своей мечте стать антропологом под влиянием его книги, которую постоянно носил с собой.
К тому времени он уже накопил бесценный для этого опыт судебно-медицинского эксперта. В начале встречи Михаил Герасимов сразу спросил Ноэля Шаяхметова, кем он работает. "Судмедэкспертом", - последовал ответ. "Очень хорошо, - сказал Герасимов, - первыми признали мой метод именно криминалисты, судмедэксперты, когда я проводил контрольные опыты на базе Лефортовского морга в Москве в 1940-1941 годах".
Михаил Герасимов - антрополог, археолог, скульптор, автор "Метода Герасимова", методики восстановления внешнего облика человека по черепу.
Так Ноэль Жумабаевич Шаяхметов стал учеником Михаила Михаиловича Герасимова, который попросил свою самую талантливую сотрудницу Галину Вячеславовну Лебединскую взять шефство над новичком.
Начались годы учебы и сотрудничества с известным ученым, которое продолжалось вплоть до его кончины в 1970 году.
"В Москву к Герасимову я приезжал каждый год по несколько раз на протяжении почти 14 лет. Это был невероятно открытый, терпеливый и доброжелательный человек, настоящий интеллигент", - вспоминал Ноэль.
На память сохранилась книга учителя "Восстановление лица по черепу" (1955) с надписью "Ноэлю Шаяхметову, с пожеланиями дальнейших успехов в области реконструкции лица. Михаил Герасимов, 29 декабря 1958 года".
Первые работы под руководством Герасимова Ноэль Шаяхметов, как и его учитель, сделал по линии уголовного розыска, восстанавливая по черепу пропавших людей. "Выпускной", получившей известность, стала антропологическая реконструкция древнего уйсуна (1961), которая в настоящее время находится в Президентском центре культуры (Нур-Султан) и нескольких краеведческих музеях Казахстана. Затем был восстановлен по черепу казахский пионер-герой Болатбек Омаров и другие.
"Герасимов учил нас, что портретная реконструкция - это не художественный портрет человека, а документальный, это максимальное приближение к его внешнему виду. Отстаивая свой метод, ему пришлось пройти через скептицизм коллег и общественности. Зато криминалисты сразу взяли "метод Герасимова" на вооружение, и он прошел испытание повседневной практикой", - вспоминал Шаяхметов.
Древний уйсун. Антропологическая реконструкция Ноэля Жумабаевича Шаяхметова. 1961 г.
В те годы свое занятие антропологией Ноэль совмещал с работой судмедэксперта сначала в Алма-Ате, затем в Актюбинске в качестве начальника областного бюро судебно-медицинской экспертизы, затем снова в Алма-Ате, пытаясь найти баланс между страстным увлечением и основной работой, которая позволяла хоть как-то содержать семью с двумя детьми.
Перейдя на работу к Саиму Балуановичу Балмуханову в Научно-исследовательский институт онкологии и радиологии, Ноэль нашел этот баланс и с энтузиазмом окунулся в интересную работу, объездив с научно-исследовательскими и историко-антропологическими экспедициями почти весь Казахстан.
"По рекомендации профессора С. Б. Балмуханова было решено начать работу с воссоздания скульптурного портрета талантливого казахского акына Махамбета Утемисова", - пишет Ноэль Шаяхметов в книге "Из тьмы веков".
На поиски и раскопки захоронения поэта требовалось разрешение властей. Надо было идти к первому секретарю Центрального Комитета Компартии Казахстана Д. Кунаеву, который знал Ноэля еще мальчишкой, с 1942 года, когда в 30 лет был переведен в Алма-Ату с должности директора Риддерского рудника Лениногорского рудоуправления на пост заместителя председателя Народных Комиссаров (Совета Министров) Казахской ССР по рекомендации Жумабая Шаяхметова, в ту пору второго секретаря ЦК Компартии Казахстана, отвечающего в том числе за работу с кадрами в республике.
Вскоре Динмухамед Ахметович Кунаев принял Ноэля Шаяхметова и поддержал идею, поручив подготовить соответствующие письма Министерству культуры и Гурьевскому (Атыраускому) областному комитету партии.
В июле 1966 года Саим Балмуханов позвонил Хайржану Абисатову, заведующему хирургическим отделением Казахского научно-исследовательского института онкологии и радиологии Минздрава Казахской ССР, находившемуся тогда во главе экспедиции по Гурьевской области, исследующей причины возникновения и распространения рака пищевода у жителей области, и сообщил, что для проведения раскопок захоронения Махамбета приедет Ноэль Шаяхметов со всеми необходимыми официальными разрешениями.
Были составлены план раскопок, цели и задачи предстоящей работы, которые Ноэль Шаяхметов изложил на закрытом заседании бюро Индерского районного комитета Компартии Казахстана.
Махамбет Утемисов, антропологическая реконструкция Ноэля Жумабаевича Шаяхметова. 1967 г.
Первая экспедиция прошла успешно, останки поэта были найдены и доставлены сначала в Гурьев (Атырау), затем в Алма-Ату, оттуда - в Москву. "Работа по созданию скульптурного портрета продолжалась мною в Москве, в лаборатории пластической реконструкции Института этнографии Академии наук СССР под руководством доктора исторических наук Михаила Герасимова. Во время работы над бюстом Михаил Михайлович был максимально требователен и постоянно напоминал о большой ответственности, которую берет на себя исследователь, предлагая портрет, воспроизведенный по черепу исторического лица", - вспоминал Ноэль Шаяхметов в книге "Из тьмы веков".
В Атырауском областном историко-краеведческом музее я обнаружил стенограмму заседания по обсуждению работы Ноэля Шаяхметова (бюст Махамбета Утемисова) в Институте истории и этнографии Академии наук Казахской ССР, Алма-Ата, от 3 июля 1967 года. Председательствовал академик Алькей Маргулан.
"Председательствующий: Позвольте начать наше заседание. На повестке дня один вопрос - просмотр документального портрета казахского поэта Махамбета Утемисова, восстановленного по методу Герасимова. У нас в Казахстане появился молодой талантливый ученик профессора Герасимова Шаяхметов, который последние несколько лет занимался у профессора Герасимова. Кроме восстановления исторического портрета Махамбета, Шаяхметов хорошо изучил историю, связанную с восстанием Исатая и Махамбета. Он беседовал со стариками, которые знали исторические легенды казахов западной части, записал и изучил все события, связанные с судьбой Махамбета Утемисова, о его жизни, о его героических преданиях. Суммируя весь этот богатый материал, Шаяхметов сделал интересный синтез, представляющий громадный интерес в культурной жизни Казахстана".
По итогам той экспедиции Ноэль Шаяхметов написал книгу "Из тьмы веков (портрет по черепу)", напечатанную в Алма-Ате издательством "Казахстан" в 1969 году, которую посвятил своему отцу Жумабаю Шаяхметову. И даже стал прообразом главного героя, скульптора-антрополога Хамита, в рассказе "Череп" (1970) известного казахского писателя Толена Абдикова.
В 1967 году, когда министром культуры Казахской ССР был назначен Ильяс Омаров, работа по созданию скульптурной галереи великих деятелей Казахстана получила новый импульс.
В эти годы были также найдены захоронения Курмангазы Сагырбаева (1967), Козы Корпеша и Баян сулу (1968, однако, кроме искусно расшитого седла, там ничего не оказалось), Кобланды батыра (1969) и других.
По словам Саима Балмуханова, место захоронения Кобланды батыра знал Герой Советского Союза, ученый-филолог Малик Габдуллин, который после Второй мировой войны защитил кандидатскую диссертацию по героическому казахскому эпосу "Кобланды батыр". Захоронение было найдено в 1969 году в Кобдинском районе, на окраине Жиренкопа.
Большую помощь ученым оказал председатель Актюбинского облисполкома, предоставив жилье, питание и самолет биплан, на котором производились топографические облеты местности. Захоронение батыра сильно пострадало в разные годы нашей истории, особенно во время освоения целинных и залежных земель. Там были найдены останки нескольких людей и лошадей. Началась работа по решению сложной, но интересной головоломки.
Однако 19 июля 1970 года умирает министр культуры Казахской ССР Ильяс Омаров, который оказывал содействие ученым, а через два дня, 21 июля, уходит из жизни Михаил Герасимов. Это был переломный момент. У Саима Балмуханова и Ноэля Шаяхметова начались сложности, и проект практически закрылся.
В силу сложившихся обстоятельств не был завершен в том виде, в котором планировался, бюст великого казахского композитора Курмангазы и не начата антропологическая реконструкция Кобланды батыра.
В 1971 году Ноэль Шаяхметов остался без работы и уехал в Москву, где до выхода на пенсию в 2009 году трудился в Онкологическом центре РАМН имени Н. Н. Блохина, куда его пригласили коллеги, с которыми он учился в Алма-Атинском мединституте.
В его адрес выдвигались обвинения, что он долго хранил у себя останки Курмангазы, Кобланды и Махамбета Утемисова, хотя еще в апреле 1968 года Ноэль Жумабаевич собрался привезти Махамбета в Гурьев (Атырау) после окончания реконструкции и отливки, о чем свидетельствует найденное мною его письмо тогдашнему директору областного историко-краеведческого музея С. Бисенову, которое находится в архиве этого музея:
"Алма-Ата, 14 апреля 1968 года.
Дорогой Саден!
Сегодня мне подписали приказ на командировку. Я вылетаю к вам 23 апреля вместе с Махамбетом. У меня к вам убедительная просьба, пожалуйста, никуда не уезжайте, дождитесь меня. Я привезу все необходимые документы для вашей бухгалтерии. Надеюсь на вашу помощь и содействие. От вас полечу в Оренбург, а затем в Казань; может быть, в архивах этих городов удастся найти какие-нибудь документы о Курмангазы. Я решил вылепить Курмангазы до пояса, играющего на домбре. Для этого, кроме лица, придется восстанавливать и руки. Чтобы найти характерную позу для будущей скульптуры, договорился с киностудией о выделении кинооператора для съемок домбриста Кенена Азербаева. Он живет недалеко от Алма-Аты, в Курдайском районе. Сейчас ему около 80 лет, но он очень бодрый и активный, до сих пор играет на домбре. По своим физическим данным он соответствует образу Курмангазы. Надеюсь, что аксакал не будет возражать и согласится позировать. Кроме того, думаю сделать гипсовые слепки с его рук для образа. С этой целью слепки рук хочу взять у всех ведущих домбристов, в частности, у Ескараева и обязательно у Ахмета Жубанова. Для работы мне нужна домбра, характерная для Западного Казахстана. Нельзя ли у вас достать ее на несколько месяцев с обязательным возвратом. Хотелось, чтобы домбра и костюм Курмангазы соответствовали духу того времени. Еще лучше, если удастся найти домбру девяностолетней давности. Все эти мелочи необходимы для создания правдивого образа. По моим расчетам на эту работу уйдет полгода. Но, возможно, что различные обстоятельства, да и само время, внесут свои коррективы. Там видно будет. Редакция вернула мне рукопись книги о Махамбете с замечаниями, касающимися в основном истории образования жузов, Букеевского ханства и самого восстания. Вот таким образом обстоят дела. Дорогой Саден! Еще раз прошу вас встретить нас с Махамбетом и не уезжать никуда. Большой привет всем вашим сотрудникам.
С уважением к Вам, Ноэль".
Все-таки "различные обстоятельства, да и само время" внесли свои коррективы в эти планы. Останки поэта в Гурьев (Атырау) тогда так и не были доставлены. В наших беседах, которые были у нас в Москве в 2004-2008 годах, я расспрашивал его о многих вещах, в том числе почему так получилось с Махамбетом.
Дело в том, что когда Ноэль собрался выехать с останками поэта в Гурьев (Атырау) и даже сообщил дату - 23 апреля 1968 года, Министерство культуры озвучило ему идею руководства республики построить на Кок-Тюбе Пантеон, как в Тбилиси. Там в 1929 году на Святой горе Мтацминда был построен некрополь, где покоятся национальные герои, писатели и общественные деятели Грузии. Также проведена канатная дорога.
Пантеон на Кок-Тюбе решили начать с захоронения Махамбета Утемисова, поэтому до 1974 года его останки и в дальнейшем Курмангазы и Кобланды батыра действительно, в ожидании решения сверху, находились в квартире Ноэля Шаяхметова по адресу Алма-Ата, улица Калинина (Кабанбай батыра), 119, квартира 6, где, к слову, нет балконов, а то некоторые журналисты писали, что останки героев хранились на балконе, что не соответствует действительности. До этого Махамбет, Курмангазы и Кобланды какое-то время находились у нас дома по адресу: Алма-Ата, проспект Ленина (Достык), 40, квартира 47.
В одной из комнат в ряд стояли три больших книжных шкафа. Наверху, на подставках, стояли антропологические реконструкции героев, а на нижних полках лежали коробки с останками. Тем временем идея по созданию казахского Пантеона так и зависла в воздухе, зашла в тупик.
Восстанавливая события прошлых лет. Ринат Шаяхметов слушает воспоминания академиков С. Балмуханова и С. Зиманова.
Вскоре решился вопрос о дальнейшей судьбе останков Махамбета и Курмангазы. В Атырауском областном историко-краеведческом музее хранится "Справка о раскопках и создании скульптурного портрета Махамбета Утемисова" от 14 октября 1975 года за подписью директора областного музея С. Бисенова, где отмечено, что "в декабре 1974 года останки поэта были вывезены из Алма-Аты директором Гурьевского областного музея С. Бисеновым. 14 октября 1975 года останки Махамбета Утемисова через заведующего Индерским райотделом культуры товарища Елеуова М. были переданы в Индерский район для вторичного захоронения. Директор областного музея С. Бисенов. Подпись. Научные сотрудники. Две подписи. 14.10.75".
К документу прилагался "Приемо-сдаточный акт от 28 июля 1976 года, г. Гурьев. Мы, нижеподписавшиеся, директор областного историко-краеведческого музея тов. Бисенов С., главный хранитель облмузея тов. Измайлов Ш. и начальник оперативного отдела штаба областного управления МВД, майор милиции тов. Арыстанов Г. составили настоящий акт о нижеследующем:
В соответствии с указанием областного комитета КП Казахстана со стороны облмузея тов. Бисенов С. И Измайлов Ш. сдают, а со стороны областного управления МВД тов. Арыстанов Г. принимает для временного хранения в УВД:
1. Костные останки с черепом Махамбета Утемисова (все кости). 2. Костные останки с черепом Курмангазы Сагырбаева (без костей нижних конечностей и левых ребер).
Костные останки передаются в упакованном виде в двух отдельных железных ящиках.
Сдали: Бисенов, Измайлов Ш.
Принял: Арыстанов Г".
Ноэль Шаяхметов (справа) - студент Казахского государственного медицинского института имени В. Молотова, Алма-Ата, 1954 г.
Повторное захоронение Махамбета Утемисова было произведено только 15 мая 1983 года. В 1995 году к 150-летию поэта был возведен мавзолей-мазар, который позже был реконструирован.
Дольше всех у Ноэля хранились останки Кобланды батыра, так как вопрос об их дальнейшей судьбе долго оставался нерешенным в министерстве культуры республики. Потом события завертелись как в калейдоскопе: перестройка, снятие Кунаева, декабрьские события 1986 года, постановление ЦК КПСС "О работе Казахской республиканской партийной организации по интернациональному и патриотическому воспитанию трудящихся" от 16 июля 1987 года, названное в народе "постановлением о казахском национализме". Это было время, когда о батырах и самом проекте боялись даже упоминать. Затем последовал развал СССР, "лихие" 90-е и трудности переходного периода.
Некоторые журналисты критиковали Ноэля Шаяхметова за это, забывая, что копание в историческом прошлом национальных республик в прямом и переносном смысле этого слова официальной идеологией тогда, мягко говоря, не поощрялось. Кроме того, обо всех экспедициях, а также связанных с ними обстоятельствах, естественно, знали и первый секретарь ЦК Компартии Казахстана Димаш Ахметович Кунаев, и министр культуры республики Ильяс Омаров, хотя это и не было официальной государственной программой. Все держалось на энтузиазме ученых и стремлении найти научные факты и подтверждения важным эпизодам казахской истории. Как человек деликатный, Ноэль Жумабаевич не мог объяснять все обстоятельства сложившейся ситуации людям, далеким от этого проекта.
Только в годы независимости, при содействии академика Балмуханова, ученые-антропологи Оразак и Айнагуль Исмагуловы, проделав кропотливую подготовительную работу, перевезли в Москву череп Кобланды батыра, в лабораторию пластической реконструкции имени М. Герасимова, где скульпторы-антропологи Татьяна Балуева (руководитель лаборатории) и Елизавета Веселовская воссоздали облик батыра (2006). На месте его захоронения в 2007 году был воздвигнут уникальный мавзолей.
Ноэль Шаяхметов в 2002 году письменно обращался к властям с просьбой дать ему возможность провести антропологические реконструкции 10 казахских героев, первым из которых был Кобланды, но из министерства культуры получил официальный ответ (№ 04/2020, от 10.06.2002), что дело это сложное и требует особого распоряжения правительства, то есть фактически получил отказ.
В беседе со мной в 2005 году он сказал: "Хоть мне и 74 года, я полон сил и замыслов. У легендарного ученого М. Герасимова было всего несколько учеников-последователей. Мне сейчас некому передать свой опыт и навыки, то, чему я у него научился. Объективный метод воспроизведения лица по черепу представляет собой комплекс таких дисциплин, как анатомия, антропология, палеонтология и археология. Метод Михаила Герасимова может стать инструментом для понимания процессов этногенеза казахской нации. Я мечтал создать в Казахстане лабораторию, где можно было работать и готовить своих учеников, будущих казахских антропологов. У меня есть список из 10 легендарных имен. Реконструкции наших героев дали бы историкам информацию об их жизни, облике, физиологических особенностях, травмах и даже болезнях. Во всем мире это вызывает живейший научный интерес, но у нас порой предпочитают мифологизировать историю. Один из примеров - жизнь и смерть Махамбета Утемисова".
К сожалению, была утеряна рукопись книги об экспедиции "Курмангазы" и истории его реконструкции с фотографиями, рентгеновскими снимками, а также анатомо-антропологическими характеристиками скелета. Журналист из Казахстана, фамилию которого Ноэль не мог вспомнить, попросил ее у него с обещанием перевести на казахский язык и издать, но так и пропал.
Ноэль Шаяхметов очень похож на свою маму Мариям Галиевну Шаяхметову (Чокабаеву) не только внешне, но и по характеру: мягкий, ранимый и доброжелательный. Слегка прихрамывал после перенесенного в детстве костного туберкулеза правого голеностопа и правого предплечья. Михаил Герасимов относился к нему тепло, потому что сам был человеком искренним, сердечным и доброжелательным.
Решение стать медиком возникло у Ноэля Шаяхметова осознанно: "Все детство я провел в больницах и санаториях. С 1936 по 1940 годы лечился в Евпатории, в санатории имени Крупской, потом снова в Алма-Ате, пока, наконец, в конце войны не появился пенициллин, который меня спас".
Как вспоминала при нашей встрече в 2006 году известный антрополог Галина Вячеславовна Лебединская, которая работала у Михаила Герасимова с открытия лаборатории (1950) и возглавила ее после смерти учителя в 1970 году: "Нэлик появился у нас в лаборатории такой молодой, увлеченный и страшно стеснительный! Герасимову он сразу понравился, а меня попросил его опекать. Я знакомила Ноэля со своими наработками, особенно по средней части лица и носу. Тогда лаборатория находилась в подвале, на Пятницкой, 12".
А пришел я к ней домой на Сретенку благодаря Саиму Балмуханову, которому перед этим показал вышедший в Алматы первый том "Казахстан. Национальная энциклопедия" (2004), где в статье "Антропология" обнаружил ошибку: под фотографией бюста древнего уйсуна работы Ноэля Шаяхметова было написано: "Бюст сака. Реконструкция антрополога Г. В. Лебединской".
Академик Балмуханов - инициатор экспедиции "Махамбет".
Тогда Балмуханов посоветовал мне в один из приездов в Москву найти Г. В. Лебединскую и все выяснить. Я так и поступил: снял ксерокопию 230-й страницы первого тома энциклопедии и показал Галине Вячеславовне, которая любезно пригласила меня в гости, когда я позвонил ей домой и представился племянником Ноэля Шаяхметова. Ей тогда было 82 года. В просторной московской квартире со множеством книг, бюстов и большой картиной в рембрантовском стиле на стене в зале, на которой изображена хозяйка за работой над черепом, меня встретила худощавая энергичная женщина небольшого роста с проницательным взглядом. Антрополог-легенда, известная не только в СНГ, но и в Европе, Азии и США. Она, увидев ксерокопию, сразу сказала, что это работа Нэлика, а сама действительно занималась саками и попросила свою внучку, тоже антрополога, записать для меня на диск эти реконструкции.
Так я познакомился с Г. В. Лебединской. Она вспоминала: "Физическая антропология - дело для энтузиастов, людей увлеченных! Не всякий это выдержит. Каждое утро я просыпалась счастливой от того, что у меня есть такая работа". У нас было две встречи. Галина Вячеславовна рассказала много интересных историй из своей практики. Запомнился эпизод, когда они приступили к работе над Иваном Грозным: "Все мы были атеистами, но когда подошли к столу, на котором лежал скелет царя, свет вдруг погас и порыв ветра распахнул окна. Это была какая-то мистика!"
Галина Лебединская, выдающийся антрополог, ученица М.Герасимова, возглавляла Лабораторию пластической реконструкции Института этнографии АН СССР (ныне Институт антропологии и этнологии РАН) после смерти М.Герасимова.
Ноэль Шаяхметов высоко отзывался о Г. В. Лебединской, говорил, что Галина Вячеславовна была правой рукой Герасимова, его лучшей ученицей. Она совершенствовала его метод скульптурной и графической реконструкции лица по черепу. Любила изучать рентгеновские снимки египетских мумий, которые ей присылали из Британского музея, делая по ним графические реконструкции фараонов. Когда Ноэль приезжал в Москву, она показывала ему эти снимки, так как он был врачом-рентгенологом в НИИ онкологии и радиологии, и они обсуждали профессиональные детали. Возможно, поэтому у него было так много рентгеновских снимков, особенно Махамбета и Курмангазы. Он писал о них книги, работая в архивах Казахстана, России и Узбекистана.
Во время наших встреч Ноэль Шаяхметов часто вспоминал эти счастливые годы поисков и открытий, надежд и разочарований. Перед переездом в Москву он приходил к своему старшему брату Равилю Шаяхметову, к нам домой на проспект Ленина (Достык), 40 и рассказывал о жизни казахских героев. Например, как искали захоронение Кобланды, почему у Курмангазы ребра были так искривлены, почему хромал Махамбет и как его убили на самом деле.
В годы независимости контакты наших археологов и антропологов с лабораторией пластической реконструкции имени Герасимова Института этнологии и антропологии Российской академии наук постепенно возобновились.
Проект по созданию скульптурных портретов выдающихся деятелей Казахстана по скелетным останкам стал важным шагом в научном изучении их жизни и смерти, а также в становлении казахской физической антропологии.
Автор: Ринат Шаяхметов
