Вчера, сидя на планерке, получил e-mail, который зачитал редакции вслух. В письме сообщалось, что КНПК запускает образовательный проект “Дом просвещения”, и первым в рамках проекта выступит Марат Шибутов с лекцией о неизвестных героях Великой Отечественной войны - казахах. По привычке простебался в духе: “Теперь Марат не только таблоидный политолог, но и “сочувствующий” коммунистам”. И добавил, что уже полгода веду совместно с коммунистами литературный проект. В ответ получил неожиданно серьезную и печальную реплику от коллеги: “Да, мы стали совсем политически непринципиальны”. Задумался, и не нашелся с ответом, да и дела редакционные требовали внимания. А сегодня с утра, случайно в Facebook, вступил в полемику под статусом российского поэта Андрея Сен-Сенькова на тему, достойно ли поэту и гражданину своей страны выступать на государственном телевидении?
Снова в поле обсуждения вопрос: “С кем вы, господа-товарищи литераторы/ ученые/журналисты/художники/ нужное подчеркнуть”. И у меня вытекает вопрос более сложного характера: достойно ли человеку науки, культуры, искусства, в целом не поддерживающему текущую власть, использовать в качестве трибуны площадки, так или иначе находящиеся в собственности провластных структур?
Есть ответ. Достойно. И объяснение - почему. Это способ поделиться информацией, в доступе к которой многие наши сограждане ограничены. Большинству неизвестны и пять имен литераторов, появившихся за последние 20 лет. Неизвестны многие открытия и факты, остающиеся за пределами освещения государственных каналов связи и государственных же (в смысле финансирования) культурных организаций. И тут повторю мысль издателя Бориса Куприянова, высказанную им на днях: это большинство - не быдло. Забудьте вообще это слово, это наши с вами сограждане, и они хотят знать, есть ли жизнь за пределами “Хабара”. Так дайте им это знание. Человек желает знать, что происходит, ему непонятно, почему в журнале “Простор” за пятилетку практически не появилось новых имен, он хочет их услышать. Расскажите ему об этих именах, и, может, он пойдет и станет их искать. Расскажите ему правду о панфиловской дивизии, она горька, но это лучше, чем бравада из советского учебника.
Интернет слишком велик и загажен, парень из провинции, выходя в Сеть, не знает, где искать правду, всю жизнь он получал знания из другого источника. Пожалуй, источника не самого полного, показательно аккуратного, обходящего острые углы, а вместе с углами, на всякий случай, все, что кажется непонятным, не своим, новым. И вот мне, обладающему определенным знанием, внутри, вероятно, сомневаясь, борясь с собой, дают эту площадку. Имею ли я моральное право отказаться?
Наверное, имею. И могу сказать, что не должно поэту во всем этом участвовать, другие у него задачи. С другой стороны, вспомним классика: “Пока не требует поэта//К священной жертве Аполлон”, поэт - просто человек “И меж детей ничтожных мира// Быть может, всех ничтожней он”, другой классик уточнил - не просто человек, но гражданин. И если тебя приглашают, значит ты, к сожалению, уже “больше, чем поэт”, “больше, чем ученый”, больше, чем частное лицо, обладающее полезной информацией. Ты воспринимаешься как источник. Ты, вероятно, сам к этому шел, вступая в дискуссии, давая ответы, поддерживая других или опровергая, и должен принять ответственность. Ответственность за “малых сих”, у которых государственное ТВ и городские газеты - чуть ли не единственный источник информации. Как можно винить сограждан в незнании культуры и состояния страны, если сам отказываешь им в доступе к знанию?
И потому - мой низкий поклон тем, кто больше думает о людях, чем о мифическом политическом самосознании в стране, где нет политики.
