23 января 2014 | 15:36

Елеусизов: До шизофрении я еще не дошел

Эколог Мэлс Елеусизов. ©Дмитрий Хегай

Казахстанцы знают Мэлса Елеусизова как эколога, общественника и политика. Задолго до того, как стать представителем "зеленых", он сменил множество профессий - от бортпроводника до таксиста. Меня же интересовало, почему в итоге Мэлс Хамзаевич посвятил свою жизнь экологии, почему его проекты стали объектом для "троллинга" и как он сам относится к тому, что многие перестали воспринимать его всерьез.

Казахстанцы знают Мэлса Елеусизова как эколога, общественника и политика. Задолго до того, как стать представителем "зеленых", он сменил множество профессий - от бортпроводника до таксиста. Меня же интересовало, почему в итоге Мэлс Хамзаевич посвятил свою жизнь экологии, почему его проекты стали объектом для "троллинга" и как он сам относится к тому, что многие перестали воспринимать его всерьез.

- Мэлс Хамзаевич, вас называют главным экологом Казахстана. Согласны ли вы с этим?

- Это журналисты придумали мне звание главного эколога страны. Может, это и на самом деле так. Экология - комплексная наука, нужно знать физику, химию, биологию, зоологию, медицину. Многие думают, вот окончили факультет - и стали экологами, а приходят абсолютно безграмотными. А я все это хорошо знаю и понимаю. Так что это звание для меня почетно.

- Несмотря на это, многие критикуют ваши идеи, и, что называется, "троллят" вас.

- Журналисты - вольные люди, они представители четвертой власти. Я это признаю и всегда относился к ним с уважением. Но то, что некоторые представители СМИ умышленно стараются найти в моих идеях какой-то изъян и еще сами что-то выдумывают - это очень непорядочно. Но я не обращаю на такие вещи внимания, просто есть такая категория людей - они злятся на все подряд. Конечно, это дискредитирует мою деятельность. Все мои идеи живые, они затрагивают интересы государства и народа. Я, можно сказать, за Министерство экологии работал.

- Может, журналисты и читатели просто не понимают сути ваших проектов? Не у всех есть профильное образование.

- Это само собой. В советское время журналисты были высокообразованными людьми. А сейчас - услышал - "чик-чик" - и в эфир, чем быстрее, тем лучше. Много неточностей выдают.

- Вспомним о ваших двух самых обсуждаемых идеях - покраска гор в белый цвет и канатная дорога из Алматы до Иссык-Куля.

- Действительно, это было сложно правильно преподнести. Моя идея была не в том, чтобы все горы красить - это шизофрения, а я до нее еще не дошел. Я имел в виду только открытые скалы на ледниках - они греются, эта "печка" плавит ледники. Ведь у нас с этим катастрофа, если посмотреть на карту - Казахстан весь желтый, как Сахара. И у нас еще хуже ситуация - если в мире температура поднялась на полградуса, то у нас - на 0,75 градуса. Сами видите - конец января, а снега нет, оттепель. 40 процентов ледников мы уже потеряли, а оставшиеся еще быстрее растают, потому что нет объема льда. И поэтому я предлагал открытые части скал побелить известью - природным материалом. Белый цвет отражает 80 процентов солнечной энергии.

А канатная дорога - это уникальный проект. Горнолыжный спорт - дорогое удовольствие, на том же "Шымбулаке" цены кошмарные. Люди едут на "Каракол", в Кыргызстан. Наш проект был хорош тем, что он круглогодичный. Сейчас популярность приобретает экотуризм по диким местам. У нас как раз есть уникальные, нехоженые места, кроме того, это лыжные курорты уровня Куршавеля. Можно поехать на Иссык-Куль, покататься на парусниках. Стоимость проекта - миллиард долларов, но окупаемость - всего пять лет!

- Подсчитывали, какова должна быть протяженность канатной дороги?

- 60 километров. По времени это 2,5-3 часа, вполне реальные цифры. Сейчас делают очень хорошие гондолы, это будет комфортная поездка и даже лучше, чем в автобусе. 800 тысяч алматинцев едут на Иссык-Куль каждый год. В автобусе нужно ехать 10 часов, летом - в самую жару, в июле, во время купального сезона. А тут - красота, будут пункты пересадки, люди смогут выйти, пофотографироваться, чаю попить, отдохнуть.

- Сами-то вы как отдыхаете в свободное время?

- Да нет у меня свободного времени. В субботу и воскресенье меня постоянно куда-то зовут, то, что я не успеваю в будни, делаю на выходных - выезжаю на объекты, осматриваю их. Экспедиции организовываю, регаты провожу. В последний раз я был в отпуске в 1980 году, ездил на Олимпиаду в Москву. Хотя я могу вообще не работать, меня никто не заставляет.

- Как вы вообще стали экологом, почему выбрали именно эту сферу?

- Это долгая песня, я где только ни работал. Служил в армии, был там шифровальщиком. После службы не знал, куда пойти работать, на то время должность шифровальщика была только в ЦК, Совмине и в Верховном Совете. Это ведь было не военное время - 1-2 телеграммки секретные приходят. Еще я мог стать диктором на телевидении, меня даже поставили стажироваться, но с казахским были проблемы - читал плохо. А тут ребята предложили - хватит сидеть, давай Советский Союз облетим, бортпроводником пригласили на гражданский самолет. Полетал, потом стал секретарем комитета комсомола, а затем возглавил оперативный комсомольский отряд. Нам дали автобус, мы ездили по танцевальным площадкам, где происходили драки, поножовщина, наводили порядок. Создал две секции каратэ. После этого я закончил юрфак, и мне предложили стать заместителем генерального директора объединения "Ергер", потом поработал в военном совхозе "Алма-Атинский". Затем стал заместителем директора института "Казгипроводхоз".

И тут прорвался накопитель сточных вод "Жаманкул", тогда погибли 13 человек. Появилась угроза прорыва "Сорбулака". И вот я изучил это дело, выразил свое несогласие по поводу действия властей, меня начали притеснять. 3 апреля 1989 года я был у Колбина, первого секретаря ЦК, а 13 апреля меня уволили с работы и исключили из партии. Это, конечно, для меня было большой трагедией. Я восстановился, но меня снова уволили и исключили. А после этого Союз развалился - партии нет, на работу в институт я уже не пошел, занялся общественной деятельностью. Я-то думал, что мои идеи быстро реализуются, а по ним, видите, до сих пор ничего не делается.

- Появилось ли с тех пор убеждение, что профессия эколога - малоперспективная и, прямо скажем, безденежная?

- Так и есть, сегодня экологию стараются "отодвинуть". Та же "зеленая" экономика - экология должна стоять во главе индустриализации.

- Но экологам ведь тоже нужно на что-то жить?

- Я-то думал, что я быстро реализую свои проекты. Многим людям я помогал звонками, советами, письмами. Они это забывают, но это меня сильно не обижает, так устроен мир. Какие-то проекты все равно выполнялись, гранты я не получал, спонсоры помогали, но это смешные деньги. Было время, когда я таксовал. Днем занимался общественной деятельностью, ночами на своей машине зарабатывал на жизнь. Ну и родственники помогали. За эти годы я ничего для себя не сделал, было простое желание реализовать свои идеи, они до сих пор живые, их можно внедрять. У меня из движимого имущества только BMW, 1990 года, и старая "ГАЗель", которую я использовал на регатах.

- А как семья относится к финансовым трудностям?

- У меня четверо детей. Все крутятся около меня. Сейчас я их поставил в трудное положение - нет денег, с мая они у меня зарплату не получали. Сын у меня юрист, старшая дочь закончила строительную академию, но при этом занималась промышленной экологией. Мои дети все понимают. В то же время я мало что хорошего для них сделал. Они сами учились, сами работали, но всегда хотели меня поддержать.

- Чем вы планируете заниматься на заслуженном отдыхе?

- Я уже фактически пенсионер, мне будет 64 в года в марте. Какой отдых? Буду умирать, как говорится, "в строю". Пусть сейчас меня пытаются "сломать", но это невозможно.

Беседовал Дмитрий Хегай