Ликвидатор из Алматы оценил достоверность сериала "Чернобыль"

Ликвидатор чернобыльской аварии из Алматы оценил достоверность нашумевшего сериала "Чернобыль", снятого HBO, передает корреспондент Tengrinews.kz.

По словам Рахим-Кажы Абдыкаримова, ликвидатора из Алматы и президента Союза ветеранов Чернобыля и локальных войн, не нужно забывать, что в первую очередь сериал - это художественное произведение. Не стоит воспринимать фильм как стопроцентно документальную картину.

"У режиссеров всегда свое видение и предположение, как все было на самом деле. Поэтому это нормально, что есть расхождения с тем, что рассказывают непосредственные участники событий", - говорит Абдыкаримов.

Ликвидатор отмечает, что сам сериал снят хорошо. Режиссеры максимально достоверно передали то, что происходило в апреле и мае 1986 года, хотя, конечно, и не без неточностей.

Территория у взорвавшейся АЭС поделена на секторы: километровая, 10-километровая и 30-километровая зоны отчуждения. Далее идет уже "чистая" локация, где базировались военные части, отправленные на ликвидацию последствий.

В 30-километровой зоне к ношению были обязательны военная форма, "лепестки" или респираторы.

В километровой зоне и на самой АЭС ликвидаторы надевали полное обмундирование. Это ОЗК (общевойсковой защитный комплект), противогаз, прорезиненные плащи, кирзовые сапоги и свинцовые "фартуки", которые прикрывали грудь и ноги выше колена.

Как рассказывает Рахим-Кажы Абдыкаримов, свинцовых пластин только для "самого дорогого", которые режиссеры показывали в фильме, не было.

"Я служил в Гвардейской Таманской дивизии, под Москвой. 68 наших собрали и сказали, что на сутки уезжаем в Чернобыль. В первый раз я попал туда 10 мая, пробыл там до 19 мая 1986 года, принимал участие в эвакуации.

Из 30-километровой зоны отчуждения было эвакуировано 135 семей. В каждой семье минимум четыре человека. Были и те, кто отказывался уезжать. Единицы, конечно, но были. Их насильно, вежливо, но увозили. Они были подавленные, плакали. Ведь многие пустили здесь корни, и бросать все и уезжать было обидно. Но все понимали, что это нужно сделать, так как оставаться опасно для жизни. Сама эвакуация была организована очень хорошо и четко. Я, например, привез в город Воскресенск 79 детей, множество семей. Поэтому знаю, что людей вывозили организованно.

Люди, к слову, брали только документы и деньги. Может, еще какие-то украшения. Все остальное оставалось - техника, вещи, телевизоры, машины. Мародерство было. Не скажу, что масштабное, но факты были. Кто-то шубу тащил, кто-то телевизор, кто-то приемник. Воровали из мертвых деревень, все имущество тащили. Мы их задерживали и отдавали милиции.

Когда я попал в Чернобыль во второй раз, довелось побывать в непосредственной близости от реактора. Так как проводил работы по ликвидации последствий именно там. С ноября 1987-го по апрель 1988 года. Когда отправляли к реактору, мы надевали ОЗК, противогаз.

Нас строили, инструктировали, и мы шли к зданию АЭС. Проводили дезактивационную работу - мыли спецраствором пол, стены, потолки, мебель. Кабинеты самой АЭС. Одну за одной комнаты обрабатывали. И каждый день так. Могли быть там 5, 10, 20, 30 минут. Как только дозиметры начинали пищать, мы уходили. Дальше оставаться там было смертельно опасно", - рассказывает Абдыкаримов.

В фильме есть момент, где группа из трех мужчин отправляется в зону отчуждения отстреливать оставшихся и уже зараженных домашних животных. Ликвидаторы в какой-то момент разделяются и ходят по опустевшим дворам в одиночку. Рахим-Кажы Абдыкаримов уверяет,  что такого быть не могло. В зоне отчуждения не ходили по три человека, как было показано в сериале, минимум по восемь. Радиацию ликвидаторы чувствовали сразу, и каждый реагировал на нее по-разному. Так, например, в 30-километровой зоне беспрерывно болела голова, а кто-то даже терял сознание. И в такой ситуации находящиеся рядом были обязаны эвакуировать напарника в "чистую" зону.

"Самый простой пример. В 30-километровую зону отчуждения и на саму атомную станцию одного человека никогда не отпускали. Шли туда только отделениями по 11 человек, группами. Или взводом в 30 человек, или ротой. Я ротой командовал, у меня было в подчинении 95 бойцов. Я никогда одного никого не отправлял. Почему? Потому что если один отправишься, ты можешь сознание потерять, упасть и не встать. Умереть.

В 30-километровой зоне мы проводили дезактивационные работы в "мертвых" деревнях. Каждый дом, каждую улицу обрабатывали спецраствором. Как-то мы проводили дезактивацию дороги протяженностью в один километр. Были там специально отработанные тропы, но чуть кто-то делал шаг вправо или влево, все - терял сознание и падал. Поэтому по три человека я никогда не видел. Минимум 8-10. Если один упал, сознание потерял, другие успевали его оттащить, оказать помощь. Головные боли были у всех.

Радиация действовала сразу, это правда. Когда в первый раз меня отправили к реактору, нашей группе дали задание обработать коридор. На атомной станции мы пробыли минут 30. После работ я вышел на улицу, снял противогаз, и у меня из носа и изо рта пошла кровь. Я пошел в санчасть, объяснил, что к чему. Врач, капитан молодой, сидит так спокойно. Я удивился, думал, он кинется, станет делать уколы, таблетки даст. Но нет. Он спокойно говорит: "Не переживай, у тебя просто кровь вскипает от радиации и лишняя выводится. У всех так". И так считай, у всех и было", - говорит ликвидатор.

"Спиртное пили, но все же не так много, как думают. Не было такого, что его выдавали ящиками всем и безмерно. Водку, самогон, спирт выдавали только тем ликвидаторам, которые шли на саму атомную станцию, в самое пекло. Им выдавали граммов по 150, один стакан. Для чего это делалось? Многие пишут, что так выводили радиацию. Ее не вывести ни водкой, ни другим алкоголем, противогаз не защитит от нее, я так считаю. А давали алкоголь для храбрости. Никто там не напивался: действовал закон военного положения и за любую провинность могли отправить под трибунал. Хотя, конечно, в "чистой" зоне мы пили втихаря за закрытым замком. Командование знало об этом, но закрывало глаза, не лютовало сильно. Но и мы не наглели", - вспоминает мужчина.

Как рассказывает ликвидатор, даже если бы не было ограждения, то по цвету деревьев, травы и листвы легко можно было понять, что находишься в 30-километровой зоне отчуждения. Здесь все было желтым. Обмундирование зеленого цвета через неделю также превращалось в желтое.

"Уровень радиации был очень высокий. Вся военная техника где-то через месяц приходила в негодность. И ее свозили на кладбище, на могильник техники. Был у нас случай, парень один подобрал красивый брелок для ключей. Положил в карман. Через время у него нога опухла, он получил лучевой ожог. Потом ему ампутировали ногу и отправили домой, инвалидом.

Животные в зоне рождались мутантами, жеребенок с головой в два раза больше положенного. Яблоки-груши были как средний арбуз, пшеница - метра два с половиной. Ребята говорили, что встречали щенков с двумя хвостами", - рассказывает Рахим-Кажы Абдыкаримов.

"Страшно было то, что ты не видел перед собой реального врага. К встрече с реальным врагом можно подготовиться. Здесь - нет. Ты заходишь в комнату, и тебе говорят, что тут находится смерть, - это страшно. Когда ты заходишь в помещение и не знаешь, откуда ждать эту смертельную опасность - от стола, от выключателя, шкафа, стены, потолка.... Морально это очень тяжело. Надеюсь, таких аварий больше никогда не будет", - подытожил Рахим-Кажы Абдыкаримов.

По данным Рахим-Кажы Абдыкаримова, с мая 1986-го по 7 декабря 1989 года в ликвидации аварии на Чернобыле приняли участие 31 743 человека из Казахстана. Ежегодно умирает в среднем 11 человек, что участвовали в ликвидации.

Сериал "Чернобыль" на американском телеканале HBO на настоящий момент является самым популярным телешоу в истории, по оценке пользователей сайта Internet Movie Database (IMDB), на несколько позиций опережая "Игру престолов", свидетельствуют рейтинги сайта.

Еще быстрее, чем на сайте! Читайте наши новости в Telegram. Подписывайтесь на @tengrinews.