Депутат и певица сбежали в Киев и дали жесткие интервью в адрес властей России

Бывший депутат Госдумы от КПРФ Денис Вороненков и его жена - известная оперная певица, а также экс-депутат Госдумы от партии "Единая Россия" Мария Максакова стали главными героями последних дней в России и Украине. В октябре 2016 года супруги переехали в Киев, а на днях дали несколько разгромных интервью в украинской и российский прессе, выступив с жесткими заявлениями в адрес российских властей. Вороненков и Максакова пообщались с журналистами порталов "Цензор.НЕТ" (заблокирован в России), Meduza, "Громадське" и "Московский комсомолец".

Денис Вороненков и Мария Максакова. © facebook.com/maria.maksakova

Далее приводим несколько цитат из интервью супругов, вызвавших нешуточный ажиотаж в информационном пространстве обеих стран. 

Денис Вороненков: 

О России

"Зачатки демократии еще существовали в 2011 году, когда я избрался в Госдуму... В 2016 году я снова пошел на выборы, и ничего общего с демократией они уже не имели... Сегодня политическая система в России работает только на уничтожение всех, кто в нее не вмонтирован. Подменяются смыслы и принципы. Нарушается закон, права избирателей. Те, кто это делает, - они и есть настоящие предатели... Те, кто во власти, громче всего орут о своем патриотизме, чтобы представить свои личные интересы национальными. Прямо по Салтыкову-Щедрину: "на патриотизм стали напирать. Видимо, проворовались".

"Правосудие сегодня (в России - прим.) не сравнимо с 37-м годом, это хуже. При Сталине люди в основном осуждались по 58-й статье по политическим делам. Но по всем остальным общеуголовным было 20 процентов оправдательных приговоров. Сейчас в России менее 0,5 процента оправдательных приговоров. Политические дела редко открывают - это громко, Запад на это плохо смотрит, проще из человека сделать уголовника. Любой человек, который самостоятелен и независим, чем-то занимался: бизнесом, недвижимостью, ресторанами, строительством, всегда под прицелом Российского УК. И в России появилась новая категория осужденных - по аналогии с "пятьдесят восьмой" их называют "стопятьдесятдевятники". Это статья о мошенничестве, по которой можно привлечь практически любого. Это тяжкая статья до десяти лет лишения свободы".

"Все, что делает российская власть с пропагандой в телевизоре, то же самое они делают относительно каждого отдельного человека... Сейчас все живут по принципу "моя хата с краю"...Ты не можешь бороться законными методами против того, кто априори действует незаконно. Как можно разговаривать с точки зрения закона с бандитом? А главный бандит в России сейчас - это государство. Вот в чем проблема".

"Ситуация в России сейчас, как в нацистской Германии Гитлера. Все знали, что он уничтожает евреев, но продолжали с ним сотрудничать многие годы, делая вид, что ничего не происходит. Целое государство сошло с ума именно в псевдопатриотическом угаре... Война - это беда. Украинцы должны проявить максимум силы воли. Будут жертвы, но нужно отстоять свою территорию. Я вижу, что здесь очень высокий патриотический подъем. По-другому войну не выиграть никак. Иначе Украину будут давить и ломать, Кремль не остановится. Нынешней России ни в коем случае не нужна успешная Украина. Только со сменой этой власти может поменяться что-то, прозрение наступить".

О Путине и ФСБ

"Для Путина Госдума - это ничто, полный ноль. В системе разделения государственной власти в РФ она не имеет какой-либо значимости. Нет электоральности, выборы и демократия ничего не значат, это просто технология".

"Отдельная группа лиц в этом ведомстве (ФСБ - прим.) узурпировала силовые полномочия от имени государства. Они единолично решают кого казнить, а кого миловать. Сейчас ФСБ полностью деморализовала и разгромила МВД, Генпрокуратура не имеет никаких надзорных функций. Всем управляет ФСБ. И противостоять этому... Я считал, что надо попробовать этому противостоять - увы, я переоценил свои возможности и масштаб проблемы".

"Ранний Путин был человек другой, который вникал во все проблемы, понимал, что государство устойчиво только в системе сдержек и противовесов. Сейчас этого нет. Почему они себя так и ведут. И даже если к нему прийти, то он запросит справку ФСБ. В России сейчас основной документ для всех дел - оперативная справка ФСБ. При том, что в уголовно-процессуальном кодексе нет такого документа, как оперативная справка ФСБ. Путин руководствуется теми же принципами. Если бы он не хотел уничтожить МВД, Генпрокуратуру, то этого бы не было. Была бы система противовесов - был бы хоть какой-то баланс. В России этой системы давно нет. Если ты в конфликте с этими людьми, то тебе конец. Я с ними в конфликте. Главный принцип у них один - с кем ты делишь деньги, которые ты зарабатываешь?"

О Крыме

"Сам я не голосовал (за присоединение Крыма - прим.), за меня голосовали карточкой. Решение фракции КПРФ было голосовать за присоединение Крыма, и карточкой они проголосовали вместо меня, хотя доверенности на голосование я не давал. Затем я увидел, к каким тяжелым последствиям это голосование привело, и сегодня считаю это грубой ошибкой. Ошибка моя и ошибка России. И эту ошибку надо исправлять".

О бизнесе

"Во всем мире считается, что на 100 процентов прибыли не должно быть больше 40 процентов налогов. Потому что если этот показатель выше, человек не будет заниматься бизнесом, потому что не будет возможности инвестировать в производство, платить нормальные зарплаты - это убивает экономику на корню. Так вот в России - это порядка 60 процентов. По сути все, кто занимается бизнесом, они делают это незаконно через различные формы аутсортинга. И как это изменить, если любые изменения в государстве запрещены?"

Мария Максакова:

О Крыме

"С моей точки зрения, это было сделано в нарушение федерального закона о референдуме. Даже если говорить, что Крым - автономная часть Украины, которая в состоянии часть решений принимать самостоятельно, но просто превысила все возможные полномочия… Даже если не брать эту сторону вопроса, если считать, что это их собственный "крымский грех". Даже в этом случае мы, Россия, должны были проводить [собственный] референдум, а не какое-то непонятное голосование в Государственной думе, которое бы придавало легитимность всему этому процессу. Поэтому Крым удерживается не[правомерным] путем. Законодательно это урегулировано не было".

О России

"У нас, понимаете, вообще неприемлема критика. Это так странно, это узурпация. Почему народ должен идентифицировать страну непосредственно с органами власти? Другое мнение по поводу наших чиновников, органов власти, всех остальных нигде не может быть высказано. Это какое-то странное постоянное обыдление. Невозможно ни критически взглянуть ни на что, ни дать трезвую оценку. Невозможно жить в режиме, который требует полной лояльности".

"Лучшие, которые могут что-то сделать, - они несогласные. Всегда надо находить подходы, уметь работать с такой средой, если государство хочет роста. Но нет, нам лишь бы кто - только чтобы согласные".

Денис Вороненков, Мария Максакова и их сын Илья. © Анатолий Ломохов / PhotoXPress

"Таких страшных тюрем, как у нас, нет вообще нигде. Может, в Африке. Что такое лишение свободы? Это наказание. Но это не так. Если бы лишали свободы - лишают здоровья, почек, жизни. Всего лишают там. Долгая отсидка сопоставима с высшей мерой, поэтому, естественно, люди боятся туда попасть. Государство держит в заложниках полстраны, люди просто боятся перешагнуть через эту колючую проволоку, потому что там нарушается все, что можно и нельзя, - и будет нарушаться".

О праймериз

"Это игра в наперстки. Во-первых, никаким гражданам невозможно объяснить, по какой причине им туда надо идти [и голосовать]. Они и на основные-то выборы ходить не хотят, потому что все прекрасно понимают, что никто ничего не выбирает. Что это за Дума, которая избирается 15 процентами крепостного населения - бюджетниками? Туда никто не ходит, никто не голосует, потому что все все уже давно поняли, это апатия. Там людей было мало, как лейкоцитов в моче, - два-три в поле зрения, на обычных участках, где проходили праймериз. Никто туда не ходил и ни за кого не голосовал".

О Путине

"Сейчас он до такой степени изолирован ближайшим окружением от реальной жизни; вертикаль выстроена таким образом, что они все ждут от него, с одной стороны, отмашки - и нельзя говорить, что он номинально не в курсе каких-то процессов. А с другой стороны, он реагирует только на оперативные справки ФСБ, он только на них опирается и по ним принимает решения. То есть фактически тот, кто готовит эту справку, во многом определяет вектор развития политики".

"Когда я говорила о нем то, что говорила, он был более открытым. Он общался с нами, он приезжал на съезды, он не был изолирован от людей. Сейчас к нему невозможно подойти. Когда я избиралась в 2011 году, мы встречались с ним, мы сидели на расстоянии вытянутой руки, долго разговаривали. Лично со мной он разговаривал минут 20, не меньше. Он общался, спрашивал. Можно было ему говорить вещи какие-то, он вникал. Сейчас этого нет. Сейчас статисты задают заранее подготовленные вопросы".