"Жена привела меня на Каблукова". 5 историй о преодолении депрессии

Журналист Ольга Пастухова в соцсетях кинула клич тем, кто пережил депрессию и считает важным поделиться своим опытом с другими. Откликнулись пять человек, двое мужчин и три женщины. Двоим из них стало намного хуже в 2020 году, во время пандемии коронавируса и карантина. Четыре человека согласились говорить на условиях анонимности, только один - от своего имени. Последнее, впрочем, легко объяснить. Депрессия в глазах общества по-прежнему стигматизирующее заболевание. Однако все же - заболевание, которое корректируется и лечится.

Этот материал написан в помощь тем, кто живет на грани своих физических и эмоциональных возможностей. Или уже за гранью. Выход есть всегда. Истории этих людей показывают, что можно обратиться к специалистам и получить помощь. Процитируем одну из героинь: "Очень хочется дотянуться до каждого, кто сейчас в таком состоянии, погладить по голове и сказать: "Друг, в конце тоннеля есть свет. Можно вырваться, можно прорваться. Только не сдавайся!"

"Я третий и нежеланный ребенок. До седьмого месяца маму уговаривали сделать аборт. С этой информацией я и вырос – старался быть лучше братьев, чтобы показать маме, что она не ошиблась. Я постоянно заслуживал возможность быть, не имея ее по праву рождения. Довольно удобный мужчина.

Естественным образом я женился на женщине, которой также нужно доказывать, что я достоин быть с ней. Жене своей я благодарен за многое. Она научила меня мыться каждый день и доводить до конца хотя бы некоторые из начатых дел. Она взяла меня в свою семью, как бы на вырост. И я старался и рос, исполняя желания жены, выполняя указания тестя, стремясь быть похожим на него в делах. Не обделенный талантами, в надежных руках амбициозной женщины, которая не даст лежать на печи, я довольно успешно продвигался по карьерной лестнице. Отдавал зарплату и сиял, что она мною гордится.

Так прошло шесть лет. Жена поняла, что ее мужчина достиг своего потолка и дальше двигаться уже не сможет. Тогда она решила открыть свой бизнес. Она упорная и очень умная - все у нее получается. Я тогда малость обалдевал от того, что происходит рядом со мной и насколько серьезные вещи может творить моя супруга. Моя самооценка начала шататься. Но ведь не буду же я из-за этого останавливать ее на пути к мечте.

В какой-то момент в ее бизнесе возникла серьезная проблема, масштаб которой мне не по плечу. Сам я не лез в такие дела: всегда ощущал, что недостаточно силен. Я просто продолжал находиться рядом с ней и изо всех сил давал ту поддержку, на которую способен. И в какой-то момент начал ломаться. Пытался держаться: я же мужчина, я же должен быть опорой и поддержкой.

В этот момент на моей работе начались проблемы. Работа у меня была творческая: мои идеи одобряли, но через пару дней все рубили. И приходилось начинать заново. И так раз за разом. Я все надеялся, что вот-вот с этим справлюсь, но это все никак не происходило. Перестал спать. Всю ночь придумывал идеи, приезжал на работу в шесть утра, хотел приступом решить эту задачу, но все никак не получалось. Даже съездил в отпуск! Франция, Испания, три недели! И очень надеялся, что вернусь полным сил. Но ничего не изменилось. Идея жить мне совсем не казалась привлекательной.

Я дошел до состояния, когда сам стал проблемой. У моей жены на руках оказалось две серьезные задачи. Одна - с бизнесом и уголовной угрозой, вторая - муж с суицидальными наклонностями. Жена моя - сильная женщина, взяла меня в охапку и привела к знакомому психиатру, на Каблукова. Он меня поругал и предложил отвести в палату.

Я хотел сказать "отведите", только при жене сказать было стыдно и страшно. Она меня оттуда забрала и потом отвела к нормальному психотерапевту, незнакомому. Он диагностировал клиническую депрессию, прописал таблетки. А жене посоветовал, как она потом мне сказала, "бежать от него подальше". Но она этого не сделала. А просто перестала на меня рассчитывать. Я начал делать, что захочу.

Передо мной стояла задача "перестать самому быть проблемой", все остальные требования я сам с себя снял. Попил таблетки, уволился, тут же устроился на другую работу. И все пошло на лад. Я сильно снизил требования к себе и перестал чувствовать себя виноватым за то, что чего-то не в состоянии сделать, даже если "должен".

Нет человека, который не хотел бы жить. Есть люди, которые не хотят жить так, как они живут сейчас, но не знают, как это изменить. После этой истории я стал внимательнее к себе, я перестал стараться для других и начал отделять свои желания от их желаний. А проблему, которая возникла у моей жены, она же сама и разрешила. Мне, возможно, должно быть стыдно за это. Но мне не стыдно".

"У меня семья, муж, двое детей. С мужем - свой бизнес. Финансовой безопасности у нас нет, так как нет никаких накоплений. Свой бизнес начинать было очень сложно. Думаю, это одна из причин, почему я оказалась в депрессии.

Я поняла, что со мной что-то не так, когда родила второго ребенка. Тогда я впервые ощутила состояние забрызганного стекла - будто смотришь на жизнь через грязное стекло. Я не могла ни с кем оставить дочку, поэтому выбиралась самостоятельно с помощью книг, статей. У меня появились проблемы со здоровьем: начало сильно скакать давление, на ногах жутко вылезли варикозные вены. Я испугалась и прошла полное обследование. Врачи разводили руками: причин на уровне физиологии они не видели. Я начала искать альтернативные варианты.

Пошла на групповую психотерапию, потому что это было сильно дешевле, чем индивидуальный прием у психолога. Групповая терапия ухудшила мое состояние. Плюс я сходила к остеопату, после которого я слегла совсем: целыми днями я могла смотреть в одну точку и совсем не шевелиться. Те, кто говорит, что от депрессии помогает спорт, никогда в депрессии не были. Трудно встать с кровати, трудно помыться, трудно почистить зубы. Даже элементарные задачи - через силу, как будто на тебе лежит большая бетонная плита, ты через нее постоянно что-то делаешь.

Семья отнеслась с пониманием. Дети еще маленькие, не сильно понимали, что происходило, называли это "мама болеет". За это время они стали сильно самостоятельнее. Муж тоже поддержал. Ситуация действительно была очень острой. А вот своей маме я не сразу смогла рассказать, что происходит. Она в силу своего возраста не принимает ни психологов, ни психиатров. Но, видя мое острое состояние, критикует их помягче.

Болезнь повлияла на мою работу, на мое общение с друзьями и остальным внешним миром. Муж сам контактировал с клиентами, а я дома работала с бумагами. Бумагам все равно, в каком я состоянии. Моя работоспособность снизилась: то, что в нормальном состоянии я делала бы полчаса, я делала полдня-день. С людьми за пределами семьи я вообще не могла общаться, после визита в общественное место я несколько дней приходила в себя. Как с депрессией справляются те, кто ходит в офис, я не представляю.

Психолог настоятельно рекомендовала обратиться к психиатру. Первый специалист сказал, что мое сложное состояние вызвано проблемами с сосудами головы. В принципе, лечение мне помогло - я начала вставать, но полностью ситуацию не выправило. Через год, весной 2020 года, в локдаун, мое состояние снова ухудшилось. Я сменила психиатра, мне диагностировали клиническую депрессию. Она сильно возмущалась действиями предыдущего врача: я практически потеряла год своей жизни. Мне выписали антидепрессанты и транквилизаторы, потому что от тревоги я совсем не спала. Состояние было настолько острое, что врач реально за меня боялась. Я испытала большое облегчение, получив диагноз: я уже давно была за гранью.

В первую очередь я начала спать. И потихоньку начала выбираться. Я на фармподдержке уже девять месяцев и могу сказать: "Жизнь после депрессии есть!" Также я начала ходить индивидуально к психологу, чтобы понять глубинные причины, которые привели меня к этому состоянию. Осознания про себя мне не нравятся. Я своими руками создавала картинку внешнего благополучия, а под ним прятала тонну боли, гноя и внутреннего дерьма. Но работа с этим позволяет мне жить дальше, раны затягиваются, я двигаюсь вперед.

Я пока еще на пути к выздоровлению. Я осознаю проблемы, которые меня привели в такое состояние, без осознания проблемы решить ее не получится. Однако я понимаю: какие бы жизненные обстоятельства ни привели к депрессии, это вина не жизненных обстоятельств, а моей реакции на них. Поэтому я работаю со своими реакциями и личными границами. Сейчас я стала гораздо более производительной в работе. У меня перестало скакать давление совсем, ноги перестали болеть. Я осознала, что работать с бумагами - не мое. Я готова помогать мужу с этим и дальше. Но нащупала дело, которым хочу заниматься в будущем, планирую получить еще одно образование.

Мой совет тем, кто нащупал у себя депрессию: не бойтесь обращаться к врачам, не бойтесь психиатров, не бойтесь пить препараты, если вам их назначили. Если вдруг лечение не помогает - меняйте врача, меняйте лечение. Если один врач не диагностировал депрессию, то это не значит, что у вас ее нет. Не забивайте на себя! Очень хочется дотянуться до каждого, кто сейчас в таком состоянии, погладить по голове и сказать: "Друг, в конце тоннеля есть свет. Можно вырваться, можно прорваться. Только не сдавайся!"

"Я женат, у меня двое детей, работаю в IT-сфере, неплохо зарабатываю, но своего жилья все еще нет. 10 лет я работал в крупном банке. Первые признаки депрессии у меня появились пять лет назад. Сначала я разочаровался в работе: понял, что не хочу этим заниматься, но удерживали высокий оклад, синдром самозванца и низкая самооценка. Оглядываясь назад в 2015 год, я сейчас понимаю: уже тогда организм сигнализировал мне всевозможной психосоматикой, что есть проблема. Я постоянно брал больничные, упала моя эффективность. Слава богу, на зарплату это не повлияло.

Затем начался сильный невроз: сильная внутренняя тревога на пустом месте, бессонница, потеря веса, учащенное сердцебиение. Я начал ходить по врачам и искать проблему в физиологии. Меня лечили от вегетососудистой дистонии, я делал МРТ, пил успокоительные… А однажды осенним дождливым днем меня захлестнула наисильнейшая тревога, накрыли страхи: потерять контроль над собой, работу, уважение семьи.

Месяц назад у меня родился второй ребенок, мама - инвалид второй группы, теща умерла год назад, тесть живет на пенсию - надеяться особо не на кого. От сильной тревоги я подумал, что схожу с ума. Мне было очень плохо, я почти достиг дна. Один раз по пути с работы у меня были мысли на полном ходу направить машину в кювет или толстое дерево, чтобы прекратить все это.

Я пошел "сдаваться" в психбольницу. Меня встретила врач, объяснила, что это невроз - не особо вдаваясь в подробности, сухо и быстро. Назначила транквилизатор и антидепрессант. Я взял больничный, пришел домой и рассказал все жене. Ее новость о диагнозе совсем не обрадовала. Она расстроилась, рассердилась и разозлилась: "Все же хорошо. Чего тебе не хватает?" Потом она меня поддерживала, конечно.

Вскоре мне стало немного легче, тревога отступила, я начал спать. Осталась только депрессия. Я гуглил информацию, изучал вопрос. Пришел к выводу, что решить проблему одними только таблетками - неэффективно, они снимают симптомы, но сам "перелом" не лечат. Я начал поиски психотерапевта. Их было трое. Первый весь сеанс в основном молчал, затем посоветовал радоваться мелочам, дождику и лучикам солнца, взял с меня деньги и был таков. От второго специалиста толку тоже было мало. Я не останавливался, смотрел ролики в интернете и нашел прекрасный канал специалиста в когнитивно-поведенческом подходе. Нашел, но он был занят, посоветовал мне специалиста из Питера. Но при виде расценок меня очень душила жаба: за сеанс 5000 рублей (тогда - 25 000 тенге). Пришла весна, и меня опять накрыло. Тогда я психанул и все же обратился к питерскому специалисту…

Спустя пять лет после первого эпизода депрессии у меня многое поменялось. Я сменил работу на более интересную, учусь чему-то новому каждый день, вырос в профессиональном плане. Я научился осознавать свои чувства, не жить на автомате, заботиться о себе, отдыхать больше, заниматься любимым хобби. Я научился готовить. Я теперь слежу за собой, прислушиваюсь, раньше я этого не умел, было потребительское отношение к себе, был более ленив. Я так вдохновился психологией, что даже поступил в Московский институт психоанализа.

Считаю, что в наше время детям надо преподавать этот предмет со школы. Мы живем в век тревожности, когда все молниеносно, информация буквально захлестывает. И надо уметь с этим справляться".

"С депрессией я столкнулась в 20 лет, когда вышла замуж. Я всегда была жизнерадостная, общительная, уверенная, друзей - миллион, всегда знала, чего хочу. А тут все поменялось.

У нас интернациональная семья. После свадьбы, на мой взгляд, начался газлайтинг (форма психологического насилия, главная задача которого - заставить человека мучиться и сомневаться в адекватности своего восприятия окружающей действительности через постоянные обесценивающие шутки, обвинения и запугивания - прим. ред.). Свекровь постоянно говорила мне: "Ты ничего не умеешь", "Ты ничего не знаешь", "У тебя ничего не получается", "Ты плохо одеваешься", "Ты плохо выглядишь", "Ты слишком худая", "Ты слишком толстая", "Мы не такую сноху хотели". Хотя раньше я прекрасно делала все по дому, прекрасно выглядела и всем нравилась.

Поддержки от мужа не было, он самоустранился. А я же была молодой, наивной, верила, что, выйдя замуж, надо раствориться в семье мужа… Так и получилось. У меня не было личных границ, личных интересов, личного времени. Зарплату я отдавала свекрови, а она мне потом выдавала "на прокладки". Когда я выходила из дома, мне было легко дышать, возвращалась - снова все в груди сдавлено. С друзьями я перестала общаться, поддержки не было.

Со стороны у меня была хорошая семья, а внутри - ад. Я не могу сказать, что ночами плакала в подушку. Думаю, что я была в состоянии глубокой заморозки - насколько я знаю, психологи называют это "улыбающейся депрессией".

Через 1,5 года родилась дочка. В фильмах показывают: подносят ребенка - слезы, счастье, представляешь, что у тебя будет так же. А ее рождение не вызвало у меня эмоций, ни хороших, ни плохих. У меня в целом их не было: по телевизору идет Comedy Club - все равно, машина сбила собаку - ноль эмоций. Я жила на автомате, как сторонний наблюдатель, как зомби. Думаю, что это очень негативно повлияло на дочку. Единственная и любимая дочка и внучка, множество подарков и внимания, а ей надо было, чтобы ее обнимали посторонние люди. Воспитательница в садике обнимет - она счастлива. Сейчас она замкнутая. Оказывается, когда ребенок рождается, маме важно передавать ему эмоции, он так учится взаимодействовать с миром. Думаю, что это я не передала ей эмоции, потому что у меня самой тогда их не было. Плюс я сильно похудела - на момент свадьбы весила 55 килограммов, а выходила из роддома - 47 килограммов.

Я ходила к разным психологам, искала своего. Не нашла. У меня было чемоданное настроение многие годы. Я устала от чувства незащищенности, давления свекрови, криков по малейшему поводу - на меня в детстве никогда не кричали. Свекрам не нравились мои родители - так, я почти перестала общаться с ними. Пока родители были живы, я к ним заскакивала, врала, что пошла куда-то в другое место, хотелось просто пообниматься с мамой и папой. Эти моменты позволили мне осознать ненормальность происходящего. Многие девочки из семей той же национальности общаются с родителями намного больше, их никто не упрекает за это. Это фактически перевирание традиций.

Мы прожили с родителями 10 лет, разъехались три года назад после страшного скандала. Я, честно говоря, думала, что мы с мужем после этого разведемся. Но нет. Был переходный период, когда мы не понимали, как мы будем жить дальше. Мы привыкли жить с родителями. Мы фактически были не мужем и женой, а как дети при родителях, между собой - как брат и сестра. В нас появился и укоренился очень сильно инфантилизм. После этого с мужем у нас капитально изменились отношения. Он стал более внимательным. У меня появились границы, свои интересы - своя жизнь появилась. Это придает ценности, появились темы для разговоров. Сейчас мы взрослеем вместе.

Думаю, что моя депрессия пошла на спад примерно в тот период. В нашем доме изменилась атмосфера: раньше была гробовая тишина, ни гостей, ни музыки. Сосед, помню, как-то заглянул и спросил шепотом: "А что у вас так тихо?" Появилась музыка, мы стали более расслабленными. Я поняла, что прекрасно готовлю. Начала встречаться со своими друзьями, у меня появилось хобби. По моим ощущениям, я вышла из депрессии процентов на 80. Сейчас я нахожусь в поиске себя: у меня высшее образование, я достаточно успешна в профессии. Но интересно, кто я, что мне нравится, чего я хочу достичь?

Мне помогло осознать, что не все, что говорит свекровь, - правда, сравнение себя с другими. Оказывается, жен, у которых дома нет идеального порядка, идеальной внешности, тоже любят и с ними не разводятся. Наблюдение за семьями, которые спокойно живут, наслаждаясь моментом, стало откровением для меня".

"Меня зовут Виктория Рыжкова, я руководитель спецпроектов благотворительной организации "Ночлежка" (Санкт-Петербург, Россия). Я буду говорить от своего имени. Я не скрываю свои диагнозы: болезнь Вильсона-Коновалова, а также сопутствующая ей эндогенная депрессия. Я довольно много пишу об этом в соцсетях, рассказываю в интервью. Когда появились первые публикации, то друзья засыпали меня сообщениями: "Ты что, с ума сошла? Все подумают, что ты больная на голову!" Я им отвечала: "Ребята, а кто из нас нет?"

Я считаю, что говорить, что ты чем-то болен, - это нормально. Люди часто говорят: "Да ладно, тебе нужно просто заняться спортом", "Да ладно, тебе просто нужно выспаться". А ты им такая: "Да ладно, я вообще-то в окно хочу выйти". Возможно, зная о депрессии больше, люди будут вести себе бережнее. Быть больным – это нормально, заботиться о себе – нормально. Мы живем в странах, где люди не живут, а выживают. Пожалуй, из всего постсоветского пространства только в Грузии люди себя любят: они расслабленные, реже нервничают.

В 26 лет у меня диагностировали редкую генетическую болезнь Вильсона-Коновалова. При этом врожденном нарушении в организме наблюдается переизбыток меди, что приводит к тяжелейшим сбоям в работе нервной системы и внутренних органов, таким как эпилепсия и цирроз печени. Без лечения человек в течение нескольких лет умирает. А в 27 лет, когда я пожаловалась своему неврологу на плохое эмоциональное самочувствие, он заподозрил у меня эндогенную депрессию "как по учебнику" и направил к психотерапевту. Это заболевание часто идет в связке с болезнью Вильсона-Коновалова.

Я строю свою жизнь, исходя из своих диагнозов. Психика - наша основная ценность. Например, своему начальнику могу сказать: "Знаешь, вот тут мне тяжело, и сейчас я не готова к таким нагрузкам, это приводит к таким-то моим ухудшениям, и мы вместе думаем, что делать". Я работаю в благотворительной организации уже 12 лет, много что сделала. Поэтому мой руководитель максимально заинтересован в том, чтобы я работала максимально эффективно. И он идет мне навстречу. Специфика работы в благотворительном фонде помощи бездомным людям дает о себе знать: раньше я очень много боли пропускала через себя, сейчас умею держать границы и говорить нет.

Я позиционирую себя как не совсем здоровый человек, у которого есть определенные требования - для поездок и командировок у меня есть бытовой райдер, как будто я звезда, но на самом деле это просто необходимость. Я не летаю ранними или ночными рейсами, когда зовут читать лекции по фандрайзингу, социальной рекламе и PR для НКО. А если все же лечу, то следующий день у меня должен быть полностью свободен - чтобы я могла полностью восстановиться. Это не злоупотребление, а забота о себе.

Депрессия со мной на всю жизнь. Раз в год, по осени, у меня бывают эмоциональные срывы. Каждый раз, когда я смотрю на молодого человека, который мне нравится, то думаю: "А он вообще это вынесет? Он заслуживает быть несчастным со мной?"

Первый эпизод депрессии случился у меня вскоре после постановки диагноза Вильсона-Коновалова - я постоянно плакала, мне не хотелось жить. Болезнь редкая, один случай на 30 000 человек. Первое время я думала, что одна такая. Когда нашла парня с таким же диагнозом - прыгала до небес. Я оказалась в группе для пациентов с этим диагнозом, на сегодня нас там более 7000 - есть люди из России, Казахстана, Украины, Беларуси, Германии. Хорошо, когда есть группа поддержки, болеть в одиночку тяжело.

Депрессия пришла ко мне, когда в страну перестали завозить жизненно необходимое нам лекарство, а я пропускала через себя истории людей, которые описывали, как они страдают без нужных медикаментов. Тогда я стала инициатором ввоза в страну лекарств - вступила в бой с Минздравом и победила в нем. Как говорит моя подруга Наташа: "Это не Вике не повезло родиться с болезнью Вильсона-Коновалова, это болезни Вильсона-Коновалова повезло, что ее диагностировали у Вики".

Мне назначили антидепрессанты, а также направили к психотерапевту. Первое время я ходила регулярно, сейчас раз в год-два или в ситуациях, когда не могу разобраться. Но психотерапевт работает не столько над моей депрессией, сколько учит управлять эмоциями. Я очень конфликтный человек, настойчивая, упорная, горячая, мне сложно договариваться с людьми. После занятий с психотерапевтом конфликтов и стресса стало меньше.

Последняя манифестация депрессии была в августе-сентябре. Я связываю ее с ковидом и самоизоляцией. Я вернулась в родной Санкт-Петербург из Москвы, где в течение полутора лет работала в другом фонде, и сразу на три месяца попала на самоизоляцию. Так как я живу одна, то я реально несколько месяцев не трогала за руку живого человека. Я постоянно плакала, не понимала, зачем мне жить: у меня нет семьи, нет детей, 10 лишних килограммов. Меня ничего не радует. Пришла к врачу, он: "Нет-нет, мы не положим тебя в психушку. Давай-ка прокапаемся, а если не поможет, то уже решим, что делать дальше". Надо отметить, что после данной терапии я чувствовала себя такой здоровой, спокойной и счастливой, как никогда за все 32 года своей жизни. Также я пью антидепрессанты, это лучшее, что было за мою жизнь. Я немного жалею, что эндогенную депрессию мне поставили в 27, а не в 18 лет. Столько всего могло сложиться по-другому.

Я рекомендую всем, кто думает, что у него депрессия, обращаться к специалистам, идти к психотерапевтам. Мой опыт показывает, что сначала было хуже, чем до обращения, но потом все наладится. Не надо думать, что психотерапевт – плохой, психотерапия – фигня, можно и нужно проговорить свое состояние с психотерапевтом. Он даст поддержку, объяснит, почему так происходит. И вскоре начнутся позитивные изменения".

Записала Ольга Пастухова