Авторы

Аул Даулет находится всего в часе езды от Алматы, расстояние - чуть больше 50 километров. Это маленький скромный поселок, в нем проживают около трех тысяч человек, половина из которых дети. Инфраструктура здесь отсутствует (что можно сказать и о многих других похожих населенных пунктах): в ауле нет газа, интернета, автобусов, хороших дорог и воды, повсюду мусор, но удивительно, что даже в таких условиях находятся сельчане, которые смотрят на жизнь с оптимизмом. Как сказала нам одна женщина, "главное, что тут живут добрые люди, и если у кого-то случается беда, равнодушных нет". О судьбах простых жителей забытого поселка - репортаж корреспондентов Tengrinews.kz.

В аул мы приехали в будний день, на улицах в это время встречаем пенсионеров и детей, молодежь с утра уезжает на работу в область, чаще всего это район ГРЭС, поселок Байсерке либо Алматы. 

Из местных достопримечательностей - небольшая мечеть.

В советское время здесь был свинокомплекс, который, по словам жителей, обеспечивал колбасными изделиями весь Казахстан, сейчас его нет, но работает птицефабрика. А еще в ауле когда-то был дом культуры, теперь на его месте стоит китайский завод по производству резиновой обуви. С виду он ничем не примечателен, огорожен серым длинным забором, и лишь только специфический запах дает понять, что где-то рядом находится промышленное предприятие.  

Кстати, из-за постоянной грязи на улицах продукция завода, судя по всему, пользуется спросом у местных: калоши здесь любимая обувь как у пенсионеров, так и у молодых.

Возле магазина беседуют старожилы, подходим, знакомимся. Почти все они коренные, рассказывают, что раньше этот поселок называли "Маленькой Польшей" и "Большим Берлином", так как жило здесь много поляков и немцев, почти все они уехали. А еще здесь были все условия как в германской деревне - центральное отопление, чистота, порядок.

Но в последние 15 лет аул почти полностью заброшен.

Мусор отсюда не вывозится месяцами, его можно встретить в самых неожиданных местах - на детских площадках, в подъездах, а из-за ветра даже на деревьях. Сельчане исправно платят службе по вывозу ТБО по 1000 тенге каждый месяц, однако, как говорится, "воз и ныне там". Пакеты с отходами разрывают и растаскивают по всему аулу бездомные животные, самим же жителям ничего другого не остается, как часть мусора сжигать в печи. 

Возле подъездов мы обратили внимание на такие интересные вагончики. Оказалось, что в них жильцы многоэтажек хранят уголь. Когда очень холодно, в больших домах за сутки они могут использовать до 10-12 ведер. Одна пенсионерка рассказала нам, что сейчас, пока потеплело, она ежедневно поднимает на второй этаж по три ведра угля. Всего же за зиму ей понадобится порядка четырех-пяти тонн угля, а одна тонна обходится примерно в 20 тысяч тенге.

Иногда она топит печку дровами.

А так здесь выглядят двухэтажки. Наша собеседница говорит, что ремонт здесь делали только один раз.

"Этим домам уже столько лет, а никому до них дела нет, я всегда так переживаю, представьте, у каждого печка, если куда-то уедешь, душа болит, думаешь, приедешь, все ли в целости будет или уже все сгорело", - говорит женщина.

В ауле есть и новостройки, но многие из них выставлены на продажу. К примеру, восемь соток обойдется в 500 тысяч тенге, времянка стоит два миллиона, а стоимость больших домов доходит и до семи миллионов тенге. Однако сельчане говорят, что покупать здесь недвижимость люди не торопятся и некоторые заброшенные постройки стоят годами.

В одном из таких домов живет Нуржамал-апа. В Даулет она переехала из села Енбекши. С ней мы познакомились в тот момент, когда она набирала воду из колодца (в тех дворах, где воды нет, жители сами роют колодцы и устанавливают там насосы). Ежедневно женщине приходится делать минимум три ходки, так как нужно кормить четверых внуков. 

Говорит, что вода, может, и не чистая, но хоть такая, другой им не обещают. 

"У нас не только воды, газа и дорог нет, у нас и света нет на улице, вечером страшно детей из дома выпускать, а еще интернет плохой, дома внучка по пять часов на онлайн-уроках сидит возле телефона в ожидании", - рассказывает женщина. 

По соседству с апа живет ее тезка, тоже Нуржамал, у нее шестеро детей. Муж работает в городе, говорит, что он ежедневно до работы добирается на попутках, так как автобусы в их поселок не ходят. "До Жаналыка едет на такси за 150 тенге, потом на автобусе, и обратно за ту же сумму. Каждый день набегает по 300-400 тенге". 

Но Нуржамал даже в этом видит плюсы. "Раньше, - говорит, - даже и такси не было, так что и на этом спасибо". "А чем ваши дети целый день занимаются?" - спрашиваем. "Они дома сидят, старшие интернет ждут, заниматься как-то надо же, а наше развлечение - это турник, на нем даже апашка тренируется, когда у нее спина болит".

Еще одна героиня Гаухар на вопрос: "как живете", отвечает: "нормально, только условия чуть-чуть плохие, детского сада нет хорошего". Она медик, переехала сюда к мужу из Каскелена, живет в поселке уже семь лет. "А как здесь медпомощь оказывают?" - спрашиваем. "Если какие уколы или таблетки нужны, то есть медпункт, там одна медсестра, может оказать первую помощь, но если что-то серьезное, то люди едут в Кызылту или Талгар, это минут 40 в дороге, а скорая, если вызываешь, приезжает только через четыре часа после звонка". 

Замечаем, что рядом "возятся" с машиной двое соседей - Серик и Нуркен. Нуркен приехал в аул из Шымкента, сейчас работает водителем в соседнем селе, говорит, что больше всего его удивило отсутствие газа, а все остальное уже привычно.

- А как вам воздух, местные жители жалуются на запахи от завода, говорят, у многих голова болит?

- Ой запахи-мапахи, что вы хотите, это же аул, тут всегда какие-то запахи!

А на окраине поселка живет удивительная девушка по имени Людмила с непростой судьбой. В семь лет у нее начал прогрессировать редкий недуг - болезнь Олбрайта, и в свой 21 год она перенесла уже больше 20 операций, однако видимых улучшений нет. Возможно, считает сама героиня, потому что в Казахстане еще нет опыта в лечении такой болезни. "Это заболевание, - говорит девушка, - связано с щитовидной железой, в организме плохо усваивается кальций, кости очень хрупкие, и, чтобы они не ломались, в кость вкручиваются штифты, а сквозь кость проходят спицы".

Но Людмила не отчаивается, наоборот, ее глаза горят. Горят от желания общаться с людьми и делать маникюр и прически. По профессии девушка парикмахер-стилист, она с отличием окончила колледж, а сейчас к ней обращаются женщины и девчонки со всего аула. И она с большим энтузиазмом берется за каждого клиента, правда, за услуги денег не берет, только за материалы. А свои лучшие работы Людмила выкладывает на своей страничке.

"Я мечтаю открыть свой салон ближе к городу, у меня для этого уже есть оборудование, и я смогу сама ездить, но сейчас нет денег на аренду помещения, так как все расходы идут на дорогостоящее лечение. Аренда может обойтись тысяч в 30, но у меня даже таких денег нет. А еще мечтаю о протезе, чтобы можно было передвигаться без костылей. Но о том, сколько стоит протез, я даже не узнавала, настолько мне кажется это несбыточной мечтой".

 Текст: Анастасия Солнцева. Фото: Алихан Сариев

Столь любимый туристами летом, курортный городок Капшагай в этом году неожиданно стал местом must visit и зимой. Потрясающий волшебный вид замерзшего водохранилища не оставляет равнодушным даже самого заядлого фотографа или любителя селфи, ради пары фотоснимков сюда приезжают целыми семьями, молодые парочки устраивают романтические свидания, а фигуристы показывают самые настоящие мастер-классы на льду. Мы тоже не удержались от соблазна и съездили в одно из самых популярных мест этой зимы, но больше ледяных глыб нас заинтересовал сам город и его жители, у которых мы решили поспрашивать, есть ли жизнь в курортном городке в так называемый мертвый сезон. Спойлер: большинство из них на всякий случай предпочли ответить на наш вопрос анонимно, аргументируя это одной фразой: "А вдруг сверху прилетит?"

Наиболее примечательным в Капшагае нам показался микрорайон под говорящим названием Поселок, в наших онлайн-картах он не значился, но местные жители знают его очень хорошо. В этом месте может показаться, что время как будто остановилось: убитые дороги,

обшарпанные двери, на которых до сих пор висит агитплакат с призывом прийти на выборы,

выбитые стекла,

скрипучие лестницы и очень характерные подъезды. 

Как нам рассказали старожилы, колоритные двухэтажки здесь появились во времена основания города, в 70-х годах. "Эти дома еще нас переживут, - смеются мужчины, - раньше их называли финскими, и строились они изначально как временное жилье, этакие ПТУшки. Когда-то жильцов обещали переселить, но их уже дети выросли, а им все обещают".

Прогуливаясь по здешним закоулкам, мы как будто оказываемся в том, советском времени. А названия улиц словно подтверждают наши ощущения. 

Где-то здесь, между прошлым и настоящим, встречаем Наталью. Она как раз разнесла пирожки очередным клиентам, просит нас ее не фотографировать. Для нее выпечка, как признается сама женщина, стала способом выживания. "Мне скоро 50 лет, - рассказывает героиня, - а меня нигде не берут на работу из-за возраста. Я устраивалась работать в пекарню, но здесь на руки дают 50 тысяч, я их и сидя дома заработаю. Муж мой тоже сейчас безработный, раньше работал мастером швейного цеха при тюрьме в Заречном. А теперь сказали, невыгодно содержать. Он ходит, подрабатывает, кому-то машинки швейные ремонтирует. Здесь вообще зимой все сидят на подработках.

Предприятия есть, но для города это капля в море. Племянница окончила медицинский, но она не может медсестрой устроиться, ее сократили. Сын женился, тоже у него работы нет, делает перетяжку салонов авто потихоньку. Центр занятости есть, моя родственница через него устроилась сотрудницей по уборке города, но там тысяч 60 ей платили, и это только на три месяца. А она бухгалтер, сейчас защитится, и я без понятия, куда устроится, скорей всего, дома сядет". 

Серега и его сосед Василий также живут здесь неподалеку. "Я, - говорит Серега, - частный извозчик, арматуру вожу, а Василий на рудниках в Семипалатинске вахтовиком работает".

"Потихоньку ковыряемся, - подхватывает Василий. - Летом тут за счет зон отдыха многие держатся, а вот зимой кто где, на выживание, большинство дома сидят либо по командировкам ездят. Молодежь еще за счет казино держится, а когда карантин был и казино закрыли, то и вовсе все встало".

К казино мы еще вернемся, но чуть позже. А пока решили заглянуть на базар. Где, как не там, нам покажут истинную жизнь капчагайцев. Приезжаем мы сюда в районе обеда, несмотря на столь "выигрышное" время для продавцов, замечаем, что покупателей здесь почти нет. 

Вдоль рядов уныло ходят торговцы с тележками. На прилавках лежит товар, купленный на алматинской барахолке.

"Торговли сейчас нет вообще, - делится с нами одна из продавщиц. - Видно же, что город "мертвый", жители выходят за хлебом и домой. В декабре если еще какие-то движения были, то в январе полный ноль, мы не живем здесь, а выживаем! У кого ни спроси, всем тяжело, у продавцов кредиты, и за место им нужно платить. Мое место, к примеру, стоит 15 500 в месяц, это два на два метра. Ой, - вздыхает женщина, - если б еще был толк от того, что мы говорим, толку не будет, а вот прилететь сверху вполне может". 

К нашему разговору подключается пенсионерка. "Давно безработица тут существует, многие в Алматы ездят на работу. Вот в нашем подъезде шесть квартир - казиношники. А те, кто не в казино, я не уверена, что они найдут работу, все вакантные места заняты, город-то маленький.

Я сама проработала всю жизнь в больнице, пенсия у меня маленькая, 80 тысяч с добавками. Хоть я и непривередливый человек, но как цены на лекарства и продукты у нас подняли, мы, пенсионеры, ощутили это хорошо, к примеру, сахар был 240, а стал 280, или хурма стоила 350, а сейчас все 500. Наверное, это из-за того, что пенсии подняли", - предположила наша собеседница. 

На базаре знакомимся с Ренатом. Чтобы прокормить себя и свою семью, мужчина занимается подработками, продает рыбу. "Мне сейчас очень тяжело, кредитов валом, живем на съемной квартире, никогда не думал, что так будет. Там заняли, здесь отдали, круговорот какой-то, искусственно держимся. Сейчас супруга выходит в декрет, я хотел бы взять один большой кредит, с долгами рассчитаться, но мне его не дают. У меня большой стаж работы водителем в Алматы, и я столько раз оставлял свое резюме в казино, но меня не берут". 

Мы решили пообщаться с сотрудником казино и узнать, какие зарплаты платят там. Одна девушка на анонимных условиях согласилась дать нам небольшое интервью (фото казино к нашей героине отношения не имеют). Она работает в букмекерской конторе при казино уже семь лет, говорит, что даже пандемия и последовавший за ней кризис не повлияли на количество гостей. По словам нашей собеседницы, работает она двое суток через двое. "К нам, помимо алматинцев, заглядывают иностранцы из Турции, Южной Кореи, Китая. Причем среди игроманов встречаются и местные, таксисты любят играть, но они ходят в дешевые казино, туда, где фишки стоят плюс-минус 60 тысяч тенге. А вообще, самые солидные казино берут по 1000 долларов за вход.

Горничные, - рассказывает девушка, - получают в пределах 90 тысяч тенге за полмесяца, а дилеры могут зарабатывать от 160 до 280 тысяч тенге, в зависимости от категории, также за две недели. Когда я вышла после карантина, мне выплатили два раза премию". 

А еще нам интересно стало, как здесь зимой проводят досуг, и после казино мы поехали на те самые популярные места - к замерзшему водохранилищу. В тот момент, когда мы приехали снимать льдины, здесь еще никого не было. Накануне шел снег, поэтому лед слегка припорошило. 

Но буквально через час народ стал подходить. Кто-то даже рядом поставил мангал. "Я алматинец, сюда заехал после работы, - делится с нами своими впечатлениями Исхар. - Вид, конечно, здесь шикарный, говорят, такое по всему берегу, в следующий раз приедем сюда с друзьями, семьями". "Мы хоть и местные, но увидели эту красоту только в социальных сетях и решили с мужем заглянуть", - говорит Наталья.

Когда мы приехали сюда, то зашли сюда беспрепятственно, но местные базы отдыха, обычно сонные зимой, заметив такой небывалый интерес среди горожан, решили подсуетиться, кто-то организовал целый тур к льдинам, а кто-то даже стал брать мзду за проезд к водохранилищу -  1000 тенге.

Чуть подальше замечаем небольшие точки, и как-то их слишком много становится. Оказывается, это сходка рыбаков. Любопытство берет верх, и мы, не рискуя ехать на машине, идем пешком по льду. Подходим, а здесь уже пир горой. 

По словам рыбаков, вобла ловится быстро, вытаскивают каждые пять минут.

Пойманную рыбу сразу жарят.

Но мы успеваем заснять и начало процесса.

Толщина льда, как нам сказали, здесь сантиметров 40, а глубина водохранилища здесь метров 4-5.  Али с друзьями приехал сюда из села Жетыген. "Я вообще-то охотник, не рыбак, в первый раз здесь рыбу ловлю, но новичкам обычно везет!" - смеется мужчина, опуская удочку в прорубь. 

"Мы выбрали это место, так как здесь народу много и прикормки больше, значит, рыба будет лучше клевать, - рассуждает Али. - А вообще у рыбака должны быть три качества, это терпение, знать свои снасти и повадки рыбы". 

Подходим еще к одной палатке. Здесь рыбачат два Дмитрия. 

- Как здесь ночевать, удобно ли?

- Обогреватель ставишь, фонарик висит, свет есть, аккумулятор, и все, тут Ташкент, раздеваешься. Мы сегодня приехали из Алматы, завтра после обеда домой. Когда приехали, рыба ловилась, штук 10 поймали.

Дмитрии ловят на опарыш, мотыль и кукурузу. Говорят, что занимаются рыбалкой уже лет 30 и, конечно, это недешевое удовольствие. Одна удочка стоит 700-800 тенге, готовое оборудование - 1500, палатка - 30 тысяч, обогреватель - 70 тысяч, свет в палатку - 6 тысяч, плюс зимняя одежда, сапоги - тысяч 15. "Это еще зимняя, дешевая рыбалка, а вот летом, когда мы едем в сторону Балхаша, там рыбалка дорогая, можем каждый по 25 тысяч выложить за четыре дня". 

- А супруги отпускают?

- Просто выгоняет (смеется один из рыбаков). Зато когда приезжаешь, говорит, все мужики пьют на рыбалке, а ты рыбу везешь. Еще ни одной рыбалки не было, чтобы вообще не привез, перед Новым годом здесь был, полное ведро привез. Это не то, что с базара, здесь она чистенькая, свеженькая.

Текст: Анастасия Солнцева. Фото: Алихан Сариев

В Таразе есть дом, который знают почти все местные жители. Здесь дарят заботу матерям и детям, которые оказались в трудной ситуации. Как сказала нам одна из его работниц, если в этом доме поставить камеры, то можно снять настоящую "Санту-Барбару", ведь за каждой улыбкой здесь скрывается своя, очень драматичная история.

Об этом месте и его хозяйке Виктории Шарбону широкой аудитории стало известно в мае позапрошлого года. Тогда женщина, а она гражданка Америки, вынуждена была покинуть Казахстан, из-за того, что суд принял решение о ее депортации. Поводом послужила ошибка в иммиграционной анкете, заполненной ее юристами. После этой нашумевшей истории дело было пересмотрено и Виктория вернулась в Тараз. Перед новогодними праздниками корреспонденты Tengrinews.kz побывали в ее доме и узнали, как сейчас живут всеми любимая апашка и ее подопечные. 

Фото: Виктория Шарбону

"Сәлеметсіз бе! Қалайсыз?" - с нами здоровается с виду очень аккуратная и улыбчивая женщина, это и есть та самая Виктория. Она нас сразу предупреждает, что будет говорить либо на английском, либо на казахском языке. Мы приходим к ней рано утром, в это время жизнь здесь кипит: кто-то читает, кто-то рисует, а кто-то конструирует.

Накануне, когда мы договаривались об интервью, первое, что спросила Виктория: а какая у вас мотивация? Когда мы с ней встретились, то спросили, почему этот вопрос ее волновал в первую очередь. Как рассказала нам женщина, на интервью к ней напрашиваются десятки журналистов, они прикрываются благими намерениями, а потом выставляют ее в нехорошем свете, и она предпочла бы, чтобы мы были честными в своем репортаже.

Виктория и ее коллега Элизабет - основательницы благотворительного фонда "Қамқор жүрек", а дом, в котором мы находимся, - это настоящий остров спасения для молодых мам. Многие из них детдомовские, без элементарных навыков, не умеют вести хозяйство, правильно расходовать деньги, у них нет постоянной работы и хороших условий, некоторые просто не знают, как жить дальше.

Женщинам здесь дают не рыбу, а удочку: им помогают адаптироваться - обучают готовке, швейному делу, решают вопросы с документами и трудоустройством. 

А пока жизнь молодых мам налаживается, их дети находятся здесь, за ними присматривают воспитатели, педагоги обучают языкам и другим предметам, а еще возят в спортивные секции. 

Некоторых ребят приводят сюда на несколько часов, других, у кого мама работает в ночную смену, оставляют на ночь, а то и на всю неделю. 

- Ситуация с депортацией сломила вас? Что изменилось после той истории?

- Очень многое изменилось после этого. Этот случай помог людям из Казахстана узнать о нашем фонде, появилось много спонсоров и людей, которые нам помогают. Да, плохие моменты случаются, но потом все оборачивается хорошо. А еще появилось больше людей, которые нуждаются в помощи.

- А желание бросить все никогда не возникало?

- Нет, даже когда меня выпроводили из страны, мое желание помогать - оно еще больше усилилось, так как здесь были мои дети.

В то время, пока мы общаемся, к Виктории постоянно подходит ребятня, они ее обнимают, а те, кто помладше, пытаются залезть на руки. И еще называют ее очень тепло - "апа". Что удивительно, несмотря на то, что их так много, Виктория помнит имя каждого. Самой младшей воспитаннице сейчас 4 месяца, а самой старшей - Сауле - 16 лет. 

Для Виктории Сауле - особенный человек, она считает ее своей дочерью. Женщина случайно увидела ее в детском доме, когда девочке было пять лет.

Тогда малышка подошла к ней, обняла и совсем не по-детски спросила: "Когда ты найдешь мне родителей?" Этот вопрос долго не давал покоя нашей героине, и она решила, что сама станет мамой для этого ребенка.

"Если в Казахстане разрешат мне удочерить ее, то я это сделаю, мы ждем этого уже 11 лет, но вообще нам не нужна бумажка, чтобы знать, что мы семья", - говорит Виктория. 

У самой американской мамы и бабушки тяжелая судьба. В откровенной беседе нам она признается, что не знала родительской ласки. Когда Виктория была ребенком, ее воспитанием занимались соседи, они же помогали ей поднимать на ноги младшую сестренку. Будучи уже взрослой, героиня приняла твердое решение, что будет помогать таким же обделенным, как и она, а еще Виктория усыновила в Америке двух детей, жизнь которых сейчас уже устроена. Как-то они тоже приезжали в Казахстан, но остаться здесь не захотели. 

"А вот одна из наших мамочек! - Виктория представляет нам девушку, которая заглядывает в кухню. - Это жақсы мама, я ее знаю еще с детского дома, она год здесь жила, у нее была мечта - научиться готовить, на нашей кухне мы ее многому научили, например хорошо печь пироги, сейчас наша воспитанница в ожидании третьего малыша".

"Какая она, Виктория?" - спрашиваем у молодой мамы. "Она очень хорошая. Она наша надежда", - на этих словах голос девушки срывается, и она начинает плакать. И так происходит почти с каждой героиней этого дома - что ни история, то драма.

"У меня никогда не было желания покидать свою страну, - рассказывает Виктория. - Я очень люблю штат Вирджиния, где родилась, но однажды я приехала в составе благотворительной организации в Казахстан. Здесь мы организовывали английский лагерь для детей-сирот. А я почему-то всегда мечтала усыновить ребенка именно с азиатской внешностью, и поэтому думала, что приеду сюда и заберу того, кто западет мне в душу.

Это были 2000-е годы, непростое время. Я увидела, что всем детям, к которым мы тогда приехали, не хватает одежды, еды, а главное - любви. И тогда захотела усыновить не одного, а всех, а их было 180. А поскольку забрать в Америку их всех было невозможно, то я решила, что сама перееду к ним в Казахстан. Это был 2009 год. Так поменялась вся моя жизнь.  

А дальше мы, я и моя напарница Элизабет, ушли из американской организации и создали казахстанскую. Пять лет назад приобрели эту собственность.

В доме есть несколько просторных комнат, в том числе кухня, спальня, библиотека, игровая, учебные классы и небольшая спортивная площадка.

Но с каждым годом число наших подопечных растет и места становится все меньше. 

Содержать такой дом, платить зарплату работникам нам помогают спонсоры, а еще мы благодарны всем неравнодушным казахстанцам. Добрые люди поставили нам пластиковые окна, сделали из дерева столы, стулья, полы поменяли, подарили новую мебель для кухни, провели отопление, есть алматинский художник Айдар Ергали, он рисует портреты наших воспитанников".

Они заставят вас улыбнуться. Портреты в помощь сиротам рисует художник из Алматы

Больше всего женщине запомнилась история Наташи. Это была одна из ее первых подопечных. Девушка с ребенком жила на улице. А когда Виктория спросила, какая у нее мечта, то Наташа заплакала, ей некогда было об этом думать, все ее мысли были только о том, чтобы прокормить себя и ребенка, а еще она нуждалась в лечении.

Не найдя врачей в Казахстане, Виктория повезла ее в Америку на обследование, но даже в кабинете у доктора молодая мама была недоверчива к своей благодетельнице. И только когда они приехали к океану и зашли в воду, Наташа начала плакать и произнесла: "Неужели вы на самом деле хотите мне помочь? От меня родная мама отказалась!"

Тем временем наступает время полдника, дети дружно садятся за стол, на тарелках мы видим фрукты. За питанием ребят здесь следят особенно тщательно - в рационе всегда есть все необходимые витамины. 

Среди детей бегает и Муслима. На первый взгляд это вполне здоровый и жизнерадостный ребенок. Но то, что ей пришлось пережить, не каждому взрослому по силам. Когда-то у девочки на руке обнаружили жировик, казахстанские врачи тогда успокоили мать, заявив, что это не опасно.

Но потом, когда Муслима случайно упала и ее снова начали водить по докторам, выяснилось, что это опухоль. В Казахстане предложили единственный вариант - руку ампутировать. Тогда к делу подключилась Виктория, она договорилась об операции в Америке. Там девочке пересадили сухожилие, заменили нерв, и все в конечном счете закончилось благополучно.  

Знакомимся с Аймарал, она работает здесь воспитателем.

"В какой-то момент я осталась совершенно одна, на руках у меня были трое детей, у самой младшей ДЦП, - говорит женщина и начинает плакать. - Самое тяжелое для меня было принимать решения, пришлось все делать самой, ты и мужчина, и женщина, и домохозяйка".

Через знакомых Аймарал узнала об организации Виктории и обратилась к ней за помощью. И ей помогли. С едой, одеждой, работой, а главное - подарили заботу и любовь.   

Детей здесь не делят, те, кто с особыми потребностями, занимаются в общей группе.

Сегодня на уроке труда ребята делают зонтики. А эти симпатичные поделки - их предыдущая работа. 

Некоторые детки сегодня встречали нас в новогодних костюмах.

За малышами до двух лет следит Алия, с виду очень хрупкая, но мужественная женщина. Родителей у нее нет, воспитывала бабушка, а в 17 лет ее украл будущий муж. Потом рождение детей и тяжелый развод. На последние деньги она сняла квартиру. Устроиться на работу было непросто, так как, несмотря на педагогическое образование, по профессии наша героиня никогда не работала: муж запрещал. В самый тяжелый момент рядом оказалась Виктория.

"Когда наша апа уходит, ее зовут на интервью, без нее здесь становится как-то пусто. А когда приходит, все оживает", - говорит Алия.

- А как вы выучили казахский язык? - спрашиваем Викторию.

- Я не очень хорошая ученица, не могу сидеть, учить что-то постоянно, казахский язык я выучила через общение с людьми. У каждого человека есть своя мотивация, для меня это дети, так как благодаря языку я могу с ними общаться. А первое слово, которое я выучила, - это "уайымдама", что означает "не переживай". 

- А почему вы помогаете?

- Потому что в жизни нет большего подарка, чем видеть, как ребенок или взрослый человек полностью раскрывают свой потенциал. Когда я была маленькой, мне также помогли, и для этих людей это тоже было радостно. Видеть, как ребенок растет, учит языки, мне это доставляет огромную радость. Никакие деньги не смогут ее заменить. Есть люди, которые покупают обувь за две тысячи долларов, но это не приносит им счастья. Счастье - это видеть, как растут дети.

Текст: Анастасия Солнцева. Фото: Алихан Сариев

За несколько часов до боя курантов корреспонденты Tengrinews.kz решили прогуляться по алматинским улицам и дворам и спросить у жителей, чувствуют ли они наступление праздника. В связи с тем, что в этом году властями было принято решение не украшать город, мест, где царит праздничная атмосфера, в Алматы практически они не нашли. Но зато увидели, как некоторые алматинцы сами создают себе настроение. Репортаж с улиц города. 

Этого гламурного снеговика мы заприметили в микрорайоне Коктем, оказывается, здесь он стоит уже месяц (при алматинской-то зиме!). И почти никогда не бывает один, к нему постоянно кто-то подходит фотографироваться, кто-то загадывает желания, кто-то стихи рассказывает, а одна девочка здесь танцевала. Оказалось, что это местная достопримечательность.

Снеговика при участии мамы слепила семилетняя девочка Мадина, она живет в доме напротив. Однако в тот же вечер кто-то его безжалостно сломал. Ребенок проплакал всю ночь, и тогда за дело взялись всем двором. Пока местные жители восстанавливали "туловище" и "голову", Мадина с мамой рисовали плакаты. А когда уже вышли его реанимировать, Мадина не по-детски сказала: "Мама, ничего страшного, раны делают нас крепче, и снеговика тоже". Теперь взрослые двора следят за ним, можно сказать, круглосуточно. 

Фото: Жулдыз Рсалы 

Подсчитав, что возле снеговика сфотографировались больше сотни людей, и в основном это дети, мама Мадины предложила поставить рядом с ним маленькую коробочку со сладостями и игрушками. По мере опустошения ее повторно наполняют. А однажды, проверив коробку, они обнаружили там деньги, видимо, кто-то решил отблагодарить. 

Следующий наш герой проживает в Бостандыкском районе, его зовут Данил. На козырьке его дома можно увидеть вот такую симпатичную конструкцию. Она видна издалека. 

"Эта идея, - делится с нами Данил, - пришла ко мне еще семь лет назад, когда в руки попалась елочка, гирлянды и игрушки. Потом подключились соседи и знакомые, каждый приносил что-то свое. Оленей, санки, снеговиков и звезду я подобрал на прежней работе, в тот момент, когда они были выброшены на мусорку. В этом же году еще пришла идея добавить сюда ретрогирлянды в стиле 90-х. А поскольку я по образованию электрик, то закупил трехваттные лампочки, закупили светодиоды, все это переделал на 12 вольт, и, как видите, получилось все довольно красиво.

Единственное, у нас есть вандализм, бывает, что люди воруют, портят, мы и на крышу-то решили поставить нашу конструкцию, после того как во дворе наряженную елочку украли. А вообще, приходится самим создавать себе настроение, город серый, там оно вообще не чувствуется, причем уже лет пять", - говорит Данил. 

И в этом мы убедились лично, проехав по улицам. Мест с праздничными декорациями действительно почти нет. Вот так грустно сейчас выглядит когда-то очень нарядный проспект Назарбаева. 

 А это Новая площадь. И очевидно, что туман оптимизма этой картине не добавляет. 

Новогодние декорации мы заметили буквально в трех-четырех местах. 

В основном это были территории частных компаний. 

На улицах немноголюдно, алматинцы говорят, что в этом году праздник как никогда не чувствуется. 

Но вернемся еще в один двор, это уже микрорайон Казахфильм. Посмотрите, какую красоту установили местные жители здесь. 

Интересуемся, кто автор. "Это ж Серега, его все знают!" - жители рассказывают нам, где его можно найти. Сам Серега оказывается довольно скромным парнем, интервью давать не любит, фотографироваться тоже не захотел. Говорит, что по профессии электрик и ничего сложного в своей работе не видит, главное, чтобы людям нравилось.  

Эти часики - тоже его рук дело. 

А эта елочка стоит по улице Тулебаева, ее увидел один из наших читателей пару недель назад, говорит, что сначала подумал, что что-то горит, пригляделся, а эта елочка с такими игрушками. "Наверное кто-то из соседей решил проявить инициативу. Она и днем горит, и ночью. Люди когда видят эту елку радуются, у них настроение поднимается".

В городе находим пару площадок, где гуляют алматинцы. Для Диаса и Айгерим уходящий год был удачным, они поженились. Хотя девушка работает врачом и ей пришлось многое пережить. От Нового года ребята ждут чудес.

Данил, так же как и предыдущие наши герои, праздника не ощущает, говорит, что не только из-за оформления, но и из-за отсутствия снега. А вообще, для него этот год был непростым, он студент и впервые на себе опробовал форму дистанционного обучения. От следующего года просит стабильности. 

Некоторые алматинцы не захотели представляться. Говорят, что нет настроения из-за ситуации в стране. В Новом году хотят одного: чтобы пандемия закончилась.

А это Старая площадь, и выглядит она, по сравнению с другими центральными улицами, вполне симпатично, хоть алматинцы говорят, что елка и украшения прошлогодние. 

Альбина и Светлана приближение праздника не чувствуют из-за работы. В этом году одна из девушек устроилась преподавателем в английскую школу.

"От Нового года ждем открытия границ, в первую очередь поедем в Китай, мы там учились, когда пандемия началась, а потом так и не смогли вернуться. А сейчас у них там лучше, чем везде". 

А еще встречаем здесь симпатичную пару. "Для нас старый год был неплохим, хотя болезни были, но работу не потеряли, единственное, мы обычно за границу выезжали на свои дни рождения, а сейчас все закрыто. Дети вот выросли, мы вышли одни погулять. В новом году у нас первый внук появится", - поделился с нами радостной новостью Кайрат. 

 Текст: Анастасия Солнцева. Фото: Алихан Сариев

Прошел год со дня авиакатастрофы самолета Bek Air, вылетевшего по маршруту Алматы - Нур-Султан. 27 декабря при взлете воздушное судно потеряло высоту, пробило бетонный забор и врезалось в жилой дом. 12 погибших. Тогда было очень много разговоров на тему того, можно ли было избежать такого количества жертв, не будь там дома. Потом выяснится, что строить в этом месте было нельзя, земли продавались незаконно. Корреспонденты Tengrinews.kz побывали на месте трагедии в поселке Гульдала и убедились, что не все выводы были сделаны и не все роковые ошибки исправлены.

Приезжаем к месту авиакатастрофы.

Эти фото были сделаны в тот роковой день.

Фото: 27 декабря 2019 года

Фото: 27 декабря 2019 года

Сейчас здесь остался только фундамент. Частный дом, на который рухнул самолет, был снесен. Вот как это место выглядит теперь. 

Как нам рассказали местные жители, хозяин этой постройки живет в селе Шелек, он сам нанимал трактор для сноса и неделю назад вывез отсюда оставшийся мусор. 

В соседнем доме слышим плач ребенка, направляемся туда. Здесь живут супруги Нуржан и Арай. У них четверо детей восьми, пяти, четырех и двух лет. В день трагедии наши корреспонденты были на месте крушения и пытались поговорить с хозяином этого дома, однако он наотрез отказался. В этот раз мужчины дома не было, вышла его супруга, она попросила не фотографировать ее, но кое-что нам все же рассказала. 

В поселок семья переехала из Талдыкоргана. Дом построили в прошлом году, летом. Поначалу здесь жил только Нуржан и в тот декабрьский день в доме находился тоже один, он был в числе добровольцев, которые помогали пострадавшим.

Фото: 27 декабря, 2019 года

Арай с детьми переехала сюда жить через три месяца после авиакатастрофы. Первое время, по рассказу женщины, было немного жутко. А сейчас они уже привыкли к гулу самолетов, но до сих пор ей становится страшно в те моменты, когда воздушное судно садится. Возникает такое ощущение, говорит Арай, что находишься на войне. 

- Вы не хотите переехать куда-нибудь после того случая?

- А куда мы поедем? На квартиру денег у нас нет, муж один работает, и мы залезли в кредит. 

Земельный участок, шесть соток, супруги купили по объявлению на сайте. По словам Арай, за него они заплатили 10 тысяч долларов. Женщина соглашается показать нам все разрешения. 

После той трагедии к ним из чиновников никто не приходил, никакие документы не проверял. При этом в разговоре с нами Арай признается, что и у них, и у соседа, на дом которого упал самолет, на руках были одинаковые госакты, но при этом к ним никаких вопросов не было, а его жилье признали незаконным. К слову, оба дома фактически стоят рядом. 

Стучимся в соседний дом, открывает дверь женщина, зовут Айгерим. Как нам показалось, она была слегка напугана появлением журналистов. На все вопросы отвечает "не знаю" и только на вопрос о детях говорит, что их четверо. На этом наш разговор обрывается. В следующем доме - похожая история. Молодая девушка отказывается с нами общаться, признается, что боится. Остается лишь только догадываться, узаконены ли их дома. 

Уже без особой надежды подходим к последнему дому. Он стоит чуть подальше от всех. Хозяйка выходит, просит не фотографировать. Узнав, что мы журналисты, женщина начинает нервничать и говорить с нами на повышенных тонах. Документы на дом показать она отказалась. 

Земельный участок она купила шесть лет назад, переехала сюда с детьми. Так же, как и к остальным соседям, к ней никто после крушения не приходил и документов на жилье не требовал. На вопрос, не боится ли она, что катастрофа может повториться (ведь ее дом стоит не так далеко от того дома, на который рухнул самолет), сказала, что нет, и еще добавила: куда нам деваться, у нас выхода нет.  

Неподалеку расположен коттеджный городок. В прошлом году наши корреспонденты интересовались у его жителей по поводу законности их построек, там все было в порядке.

Тем не менее три строящихся дома, которые, судя по всему, примыкают к этому городку, до сих пор пустуют, и, возможно, их стройка пока заморожена. Во всяком случае там никого не было. 

Первая наша героиня, Арай, спросила нас, будут ли сносить их дом, якобы какие-то слухи все же ходили. Но пока тишина, и на месте трагедии по-прежнему продолжают жить семьи с маленькими детьми.  

Между тем в незаконной выдаче земель близ аэропорта подозревается ряд чиновников. Они изымали участки из государственного фонда и распродавали их. 

Текст: Анастасия Солнцева. Фото: Алихан Сариев

Дети, стоявшие всю ночь по колено в воде, животные, сгорающие заживо, и небо, окрашенное в багровый цвет. Такие истории вспоминают жители сел Кордайского района, где 7 февраля этого года произошли драки, убийства и массовые погромы. "Нам до сих пор снятся кошмары", - рассказал нам анонимно один из сельчан. Вообще, многие не хотят говорить публично, они скрывают свои имена, аргументируя тем, что им здесь еще жить.

Мы решили съездить в Тараз, где сейчас проходит судебное заседание по этому громкому делу, а заодно проехать и в одно из пострадавших сел - Масанчи, чтобы поговорить с очевидцами той страшной ночи. 

В Тараз из Алматы мы добирались около шести часов. Первый наш пункт назначения - суд № 2. Именно здесь для журналистов подготовлена специальная комната, где в режиме онлайн они могут наблюдать за процессом. Точно такой же монитор установлен и в Кордайском районе. Чтобы нас впустили в здание суда, мы сдали ПЦР-тест на коронавирус, это было обязательным условием.

С одним из свидетелей по делу нам удается поговорить. Он просил не называть своего имени. "В ту ночь, - говорит мужчина, - я стал очевидцем сразу нескольких человеческих трагедий, некоторые истории мне рассказали сами жители". Эти воспоминания до сих пор его мучают. Это и про то, как в селе Булар батыр к виску ребенка приставили пистолет и требовали деньги в присутствии матери, и про то, как женщины стояли в оврагах по колено в воде, при этом они закрывали рот плачущим детям, чтобы их не услышали бандиты, и про то, как местный житель, старик, укрывал их пленкой для теплиц, чтобы хоть немного согреть. Тогда один подросток от стресса уснул прямо в воде. Вспоминает он и о том, как дети с матерями бежали к границе, и как в спешке теряли обувь.

"Но самое страшное - когда я видел, как заживо горят коровы, уйти у них не получалось, так как они были привязаны. Этот рев до сих пор слышится мне и по ночам не дает уснуть", - признается мужчина. 

Также добавил, что надеется на справедливость суда, он убежден, что не все подсудимые в ту ночь нападали, среди них четырнадцать ребят, которые защищали людей. Говорит, что знает этих парней, они держали оборону и не давали пройти в село преступникам. 

Суд проходит в СИЗО, что само по себе для Тараза уже является прецедентом. Возле изолятора выставлена охрана, и снимать даже фасад этого здания нам запретили.

В тот день процесс длился до позднего вечера, а утром мы уже выехали в Масанчи. И первая наша остановка — на заправке, но не для того, чтобы заправиться, выходим, чтобы сфотографировать ее. В феврале наши корреспонденты были здесь. И вот как она выглядела тогда.

 А так она выглядит сейчас.

Едем дальше, проезжаем полицейский пост, до села Масанчи остается минут двадцать. Останавливаемся возле строящейся школы, в которую, как нам расскажут позже, было вложено больше миллиарда тенге, здесь будут учиться 600 учеников. Помимо этой школы, в Кордайском районе строятся еще две. 

Напротив стоит дом, который до сих пор напоминает о тех событиях. Его хозяин сейчас на лечении в Алматы, поэтому ремонт заморожен.

Переодеваемся в более теплую одежду. Несмотря на солнце и на то, что синоптики в "Гугле" настойчиво твердят, что в регионе минус 2 градуса, разница в погоде между Таразом и Масанчи, на наш взгляд, все же ощутимая. На улицах людей мало, в основном видим школьников, которые спешат на занятия (в малокомплектных школах уроки проводятся в традиционном формате). 

Мы находимся в центре, здесь дом культуры, школа, вдоль дороги высажены ели, установлены фонари и скамейки.

Несмотря на те печальные события, село продолжает жить своей жизнью.

На главном сельском рынке сегодня идет торговля, продают овощи, фрукты, рядом стоят магазины с одеждой, товарами для дома и автозапчастями. 

Знакомимся с его владелицей Рабией Джинлировой. Женщина вспоминает, что в тот февральский день она вообще не выходила из дома. Тогда сгорел весь рынок. Вот так он выглядел после погромов.

Для Рабии, как она признается, это был большой удар. Однако унывать ей было нельзя, ведь она одна воспитывает сына, мужа похоронила десять лет назад. Летом, говорит, сама участвовала в большой стройке. 

Дальше заходим в один из бутиков, который тогда также сгорел полностью. Это фото "из прошлого". 

А это фото из "настоящего". 

Хозяин разрешает нам съемку, но интервью дает анонимно.

"За один день в том пожаре, — рассказывает мужчина, — сгорел весь мой десятилетний труд. В тот день было очень страшно, мы ту ночь еле пережили, но обида все равно осталась, ведь просто так ничего нам в этой жизни не доставалось, компенсации выплатили, но все равно их не хватило, в стране сейчас все дорого, мы там позанимали денег, здесь позанимали, отопления еще нет, вот фасад нужно покрасить, по ремонту не все сделано.

Арендаторы тоже сильно попали, у них товар сгорел, а у всех семьи. Я после пожара с них плату за аренду не прошу (аренда помещения в Масанчи - в среднем от 30 до 50 тысяч тенге в месяц). Мы и так все в убыток сейчас работаем. А еще пандемия наложила свой отпечаток. Народ что-то покупает, но у продавцов накрутка совсем небольшая. Будем надеяться на лучшее, — вздыхает мужчина, — а что делать, как-то дальше жить надо".

Переходим дорогу, здесь дом многодетного отца Абдурашида Багиева. Сейчас о пожаре на этом месте напоминает только сгоревшая грузовая машина, которая стоит возле ворот. Мужчина работал дальнобойщиком, теперь он остался без работы и заработка и ждет, что решит суд. Семья еще выращивает лук и картошку, этим пока и спасается. 

Еще один человек, который ждет суда, - Рамазан Нуну. Он обратился к нам с надеждой, что после публикации на его проблему наконец-то обратят внимание. В тот день полностью разбили его машину и перевернули, мужчину вызывали на допросы, но потом о нем забыли. До сих пор он в неведении, нашли ли преступников и возместят ли ему ущерб. А между тем Рамазан единственный кормилец в семье, он работал таксистом, и его заработка хватало, чтобы прокормить пятерых детей и пожилую маму. 

Фото: Рамазан Нуну

У Исмара Лутура в ту ночь полностью сгорел дом. Но он до сих пор не может заехать в новое жилье, живет у дочки, и это несмотря на то, что строить начал одним из первых, в марте. Говорит, что рабочие — из Узбекистана и из-за пандемии приехать не могут. По той же причине, как мы выяснили, и некоторые другие пострадавшие также пока не могут заехать в свои дома. 

Юсуф Паров, чей дом тоже сгорел, пока живет в одной комнате. В остальных - запах краски. А его внучке, как мы видим, приходится заниматься в нечеловеческих условиях. 

В тот момент, когда мы пришли, девочка повторяла урок казахского языка, сейчас она ходит в школу с казахским языком обучения. Сам Юсуф стремление внучки поддерживает.

Поспрашивав местных жителей про компенсации, мы выяснили, что в среднем на сгоревший дом им выплачивали по 5 миллионов тенге. Один из пострадавших, который предпочел с нами общаться анонимно, сказал, что эта сумма несоизмерима с истинными расходами. Этот человек назвал нам три семьи, которые жили в одном дворе, в большом доме, и которым после пожара, уверяет мужчина, дали всего 3,5 миллиона тенге. Сейчас им приходится жить в одной комнате и брать в долг у торговцев строительных материалов, чтобы достроить дом. И это один из его примеров. "Впрочем, — говорит сельчанин, — все пострадавшие сейчас следят за судебным процессом, и от того, насколько он будет справедлив, зависят и их настроения, и их дальнейшие действия". 

В результате массовых беспорядков в нескольких селах Кордайской области погибли 11 человек, 178 человек получили травмы, были повреждены 156 домов и объектов торговли, а также 102 машины. В августе 2020 года семеро обвиняемых в участии в беспорядках предстали перед судом. В сентябре их осудили и приговорили к различным тюремным срокам. Позже четверым из них изменили наказание на условный срок.  

Нынешнее судебное разбирательство по беспорядкам началось в Таразе 3 декабря. Потерпевшими по этому делу признаны 366 человек. На скамье подсудимых - 51 человек. Их обвиняют в участии в массовых беспорядках, разбое, вымогательствах, незаконном приобретении, передаче или ношении оружия и взрывчатых веществ.

"Он хотел помирить толпу, но не вернулся". В Кордайском районе похоронили погибших 

 Текст: Анастасия Солнцева. Фото: Алихан Сариев

Спросите алматинца, с чем ассоциируется у него родной город, и мы уверены, что в первой десятке тех самых ассоциаций окажется футбольная команда "Кайрат". Что и говорить, в советские времена стадионы буквально штормило от наплыва болельщиков, а имена тех футболистов навсегда остались в умах и сердцах не только алматинцев, но и многих любителей футбола по всему миру. Удивительным героем, к примеру, для нас оказался Маке, он следит за успехами команды вот уже 57 лет! Его лично знают и уважают все кайратовцы, он объездил с ними кучу городов, и даже советы дает, как играть. А недавно "Кайрат" снова порадовал всех своих болельщиков — досрочно стал чемпионом среди казахстанских команд, и это произошло спустя ни много ни мало 16 лет.

Мы решили встретиться с теми, кто тесно связан и с "Кайратом" нынешним, и с "Кайратом" советского времени, чтобы записать их истории, а заодно спросить, что для них значит победа "желто-черных".

Для начала расскажем об одной из легенд "Кайрата". В советское время Куралбека Досжановича знали даже те, кто не интересовался футболом. Перед тем как пойти к нему на интервью, мы ознакомились с десятками статей об именитом вратаре, но красноречивее всего были слова алматинцев, которые, узнав о нашей предстоящей с ним встрече, не сговариваясь, воскликнули: "Ордабаев, да ведь это тот самый, который в чемпионате СССР отразил 15 пенальти!" Речь идет о чемпионате 1973 года, когда было применено новшество: если матч завершался вничью, то пробивалась серия пенальти, вот тогда-то фамилия Ордабаев, благодаря его блестящей игре, и прогремела на весь Советский Союз.

Сам Куралбек Досжанович о том, что он был признан лучшим отечественным вратарем 20-го столетия, в нашей беседе не упоминает, да и о той серии знаменитых пенальти тоже. Что, безусловно, говорит о скромности великого футболиста. Он гостеприимно встречает нас на своей нынешней работе (в данный момент он занимается вопросами массового развития футбола), и пусть уже не в форме вратаря, но при этом, на наш взгляд, по-прежнему в отличной форме физической и все с той же харизмой. Уже потом в разговоре наш герой признается, что он не забывает о спорте ни на минуту и даже на карантине ежедневно вместе с супругой ходил по пять километров. 

По царящей здесь атмосфере (а мы находимся в здании Академии ФК "Кайрат") становится понятно: тот, кто работает в этом кабинете, не просто любит футбол, он любит его безгранично. Куралбек Досжанович оказывается настолько интересным рассказчиком, что в какой-то момент мы забываем о времени и добровольно, надо сказать, не без удовольствия окунаемся в прошлое, то самое, когда стадионы собирали десятки тысяч футбольных болельщиков, а очереди в кассе за билетами на матч можно было сравнить разве что с очередями в магазинах с дефицитным товаром.

"Для меня "Кайрат" — это, без преувеличения, вся моя жизнь, - начинает свой рассказ Куралбек Досжанович. - Я приехал в Алматы из Шымкента в 20 лет. 

Как сейчас помню, моя первая игра состоялась 18 июля 1971 года. Тот день стал для меня незабываемым еще и потому, что у меня родилась дочь, и эту радостную новость объявили по громкоговорителю. Между тем матч предстоял серьезный, ведь наши соперники, команда "Динамо" (Минск), на тот момент были настоящими звездами.

В то время я был вторым вратарем, и меня выпустили на поле только во втором тайме. Счет на тот момент был уже 3:0, мы проигрывали. Мои ребята подбодрили меня тогда словами: вперед, настало твое время! А я чувствовал себя как в космосе, но после того, как мне дали пас, собрался, и волнение прошло. До сих пор помню, 45 минут для меня пролетели как 4. Результат той игры — ничья, 3:3".

Фото: архив ФК "Кайрат"

После того дебюта у Куралбека Досжановича будет много ярких побед, в том же 1971 году "Кайрат" станет первой советской командой, которая завоюет престижный Кубок Международного спортивного союза железнодорожников, и, конечно, игра для них могла бы быть не столь успешной, не будь у команды столь сильного и амбициозного вратаря. Ведь сам герой не скрывал: он всегда стремился играть и никогда не хотел сидеть на скамейке запасных.

Фото: архив ФК "Кайрат"

Демонстрируя нам памятную атрибутику, Куралбек Досжанович говорит, что всегда понимал: карьера футболиста коротка и нужно знать, куда дальше.

"В такие моменты, — подчеркивает легенда футбола, — важно не сломаться, и главное, чтобы рядом была любимая женщина. Поэтому для меня семья всегда на первом месте"

"В этом году мы с супругой отмечаем 50-летие совместной жизни. А когда только начали встречаться, я часто бывал на сборах (в то время сборы могли длиться больше трех недель), телефонов не было, чартерных рейсов тоже, помните, "Жигули" считалась козырной машиной. Она меня всегда поддерживала. Теперь, бывает, в футболе понимает лучше меня, даже что-то советует (смеется). А вообще, футбол — это игра такая, там пока на поле побегаешь, всю агрессию выплеснешь, домой уже приходишь как шелковый".

- А чем вы сейчас занимаетесь?

- Я никогда не уходил из футбола и за деньгами не бежал, хотя приглашали и в казахстанские, и в московские клубы. Сейчас, помимо других обязанностей, я руковожу движением алматинской команды ветеранов, мы участвуем во всех общественных мероприятиях "Кайрата", ездим по городам, проводим встречи со школьниками. Люблю проводить время на поле с детьми, в эти минуты сам становлюсь как ребенок, могу дать им совет, а в наше время никто нам советы не давал, все делали так, как умели. Вот моему правнуку сейчас 4 года, а он уже интересуется футболом, мы ему все разрешаем, пусть сам выбирает, что ему нравится.

Фото: Аян Несипбеков

- Какие эмоции испытали, когда "Кайрат" в этом году стал чемпионом?

- Я очень переживал, атмосфера у нас в офисе зависит от игры "Кайрата". Когда они проигрывают, настроения нет вообще. Потом успокаиваешься и ждешь лучший результат. В этот раз они стали победителями досрочно, такого раньше не было, обычно до последнего играли.

Фото: Аян Несипбеков

Со следующим нашим героем встречаемся возле Центрального стадиона. Его голос знает каждый, кто хоть раз посетил футбольный матч кайратовцев в Алматы. Именно здесь, на стадионе, Беркут Бекмаганбетов работает диктором вот уже 35 лет, он объявляет составы команд, замены и имена футболистов, забивающих голы. Интервью с ним мы записываем в преддверии юбилея, Беркуту Мажитовичу исполняется 70 лет. Но, несмотря на предпраздничные хлопоты, он находит для нас время. Мы гуляем вокруг стадиона, а наш собеседник рассказывает потрясающие истории, и как же хочется отметить, что у него великолепное чувство юмора.  

- Беркут Мажитович, вы помните матч с участием "Кайрата", когда на стадионе негде было яблоку упасть?

- Конечно! В советское время особенный интерес у болельщиков вызывали матчи между "Кайратом" и ташкентским "Пахтакором". А еще помню, зрелищные игры были с "Динамо" (Минск) и "Динамо" (Тбилиси).

- А какой был ваш первый рабочий день?

- Когда я только приступил к работе, то был далек от футбола, больше волейбол предпочитал, хотя и болел за "Кайрат". Но тогда я подумал, если я могу вести парады, которые длились по три-четыре часа, то почему я не смогу выдержать два часа матча, и согласился. Правда, был страх, ведь мы, дикторы, привыкли: вот микрофон, студия, людей нет. А тут огромная аудитория слушает тебя и знает о футболистах даже больше, чем их тренер. Конечно, я боялся, что могу сказать что-то неправильно. К тому же в те годы импровизации были запрещены, читать нужно было слово в слово. Однако в тот раз все обошлось, помню, что "Кайрат" играл с "Шахтером".

"А потом, — продолжает Беркут Мажитович, — как-то поменялся гимн, и случился казус. Новую версию уже утвердил мажилис, но у звуковиков ее пока не было.

Тогда я взял микрофон и начал петь гимн сам, а стадион подхватил. И так продолжалось три-четыре игры. После этого случая связь с болельщиками была установлена, и они перестали ко мне придираться.

Но раньше бывало так: идет снег или дождь, футболист падает, и цифры его не видно, а я, по мнению зрителей, должен в эту же секунду сказать, кто забил, и они, бывало, даже заходили в дикторскую, спрашивали. А ведь по правилам я могу это сделать только после того, как фамилию футболиста назовет судья. 

Еще помню курьезный случай, как-то во время матча я забыл выключить микрофон. Время было уже позднее, шел второй тайм, тогда "Кайрат" с командой из Тараза играл. Мне позвонил мой знакомый, который как раз ехал из Тараза, он поинтересовался, какой счет, а потом пригласил меня на бешпармак, сказал, что его жена приготовила.

А я ему отвечаю: "О, казы-карта, наша сноха так вкусно готовит казы, жир и мясо, тесто какое, картошка какая, прям желтая-желтая от жира". На этих словах в дикторскую забегает помощник и говорит: "Беркут Мажитович, вы это на весь стадион говорите, а люди, между прочим, на матч пришли голодные, и у всех уже слюни текут от ваших казы". 

То, что "Кайрат" победил через столько лет, это большой труд, и жаль, что я не смог в этот раз сказать: "Кайрат" — чемпион!" — сетует Беркут Мажитович, — из-за пандемии игры проводились без зрителей, и официально я пока в отпуске, но надеюсь, что в следующем году матчи возобновятся в прежнем формате".

Еще один наш герой - Маке (именно так он просит себя называть) — один из самых преданных болельщиков "Кайрата", за команду болеет с 1963 года. За это время, как он сам признается, игры с участием любимой команды мог пропустить только по очень серьезной причине: либо по болезни, либо по семейным обстоятельствам. А впервые на стадион попал в семь лет, пришел туда с братом, ведь тогда у детворы улица и мяч были чуть ли не единственным развлечением. 

Фото: Мергияс Таиров

На встречу с нами он принес двусторонние флаги, которые шьет сам, и видно, что вкладывает в труд всю свою душу. 

Маке затруднился сказать, сколько уже матчей посетил, их было слишком много. Но помнит тот, который больше всех его впечатлил, — это "Кайрат" - "Динамо" (Тбилиси). В те времена, вспоминает наш герой, стадионы собирали большую аудиторию, пойти хотели все, и купить билеты было не так-то просто, но, бывало, их раздавали по предприятиям. "У нас на суконном комбинате был такой профком Женя, он доставал билеты, мы дружно садились в автобус и ехали. Помню, на кайратовских играх я видел легендарных Льва Яшина, Эдуарда Стрельцова, Игоря Численко.

Фото: Мергияс Таиров

Тот футбол был какой-то зрелищный, чувствовалось, что футболисты играли от души, от сердца, за идею. Зарплату в те времена они получали на фабриках, заводах, где работали. А сейчас такого нет, сейчас им платит зарплату клуб, они играют за деньги. В этом-то и заключается разница между старой и новой школой". 

Фото: Мергияс Таиров

- Как вы поддерживаете любимую команду?

- Мы часто сопровождали ребят в поездках. Мы — это старая школа болельщиков "Кайрата", нас там 19 человек, возраст у всех разный, от 35 до 65 лет. К примеру, ездили на двух-трех машинах в Тараз, Шымкент, Талдыкорган, с шарфами, флагами, все как положено. А самые яркие матчи, помню, были с "Астаной". Если повезет, то в следующем году поедем с ними за границу.

- А драки у вас бывают?

- У нас не было. Но есть молодежь из "Ультрас", она, бывает, ведет себя агрессивно с болельщиками других команд, лезут в драки, не признают спортивных законов, хотят драйва.

Фото: Мергияс Таиров

"Чемпионство "Кайрата" мы отметили весело, было много выпито напитков. А вообще, встречи с футболистами у нас проходят регулярно, — говорит Маке, — разве что в этом году не было. Встречаемся либо в баре, либо на базе, задаем вопросы, я советы даю им после игр и похвалю обязательно. А еще даю им прозвища, например, Гулжигита Алыкулова называю Жигой". 

- А дарите что-нибудь футболистам?

- Мы им яблоки иногда приносим. А еще речевки для них сочиняем.

Из цензурных вот, например: "Эй, "Кайрат", давай забей, забей, забей!"

Потом есть: "Атомная бомба? Нет! Водородная бомба? Нет! Футбольный клуб "Астана"? Нет! Футбольный клуб "Спартак"? Нет! Трехкратный чемпион Казахстана? Обладатель Международного кубка железнодорожников? Наш всемогущий футбольный клуб "Кайрат"!"

Мы решили поздравить команду "Кайрат" лично и заглянули к ним на базу в селе Бесагаш. Поскольку игры уже закончились, многие ребята стали разъезжаться по домам. К примеру, Вагнер Лав улетел в Бразилию. Тем не менее медиаофицер Аян Несипбеков любезно позволил нам заглянуть, так сказать, за кулисы и посмотреть, где проводят все свое время кайратовцы. Перед главным корпусом мы заметили так называемую аллею со слепками ног футболистов - ветеранов "Кайрата". 

Уже внутри корпуса рассматриваем главные награды, флаги, памятные футболки, архивные фотографии — в них читается вся история "Кайрата".

На это фото мы обратили особое внимание. Полные стадионы, восторженные фанаты и, конечно, автографы героев тех лет. 

Видим и тот самый Кубок Международного спортивного союза железнодорожников, о котором мы упоминали ранее.

 А вот и она, долгожданная чемпионская "тарелка".

Удалось нам пообщаться и с главным тренером команды Алексеем Шпилевским. Сейчас ему 32, и он стал самым молодым тренером - чемпионом Казахстана. 

"Не все, наверное, знают, — говорит Алексей, — что мой отец играл за минское "Динамо" при Эдуарде Малофееве в чемпионате СССР, а "Кайрат" в то время тоже в нем участвовал. И когда мне предложили должность тренера в этой команде и мне нужно было определиться, то, конечно, мой отец был очень этому рад, он мне рассказал, какой это клуб, всю его историю, я это очень ценю и горд здесь находиться. А чемпионство — это только начало нашей работы, сейчас эмоции прошли, расслабляться некогда, мы ставим новые цели". 

Текст: Анастасия Солнцева, Фото: Алихан Сариев