Авторы

"У нас в регионе вся инфраструктура привязана к добыче нефти и газа, и поэтому у нас в основном живут суровые люди", - говорит житель Актау. Но речь в этом репортаже пойдет не про областной центр Мангистауской области, а про городок, расположенный примерно в 150 километрах от Актау. Жанаозен - многим казахстанцам этот населенный пункт запомнился из-за событий 2011 года. Но с того момента прошло уже почти десять лет, и мы решили посмотреть, а как вообще сейчас живет этот город. Слыша слова о суровости этого края, есть соблазн навесить соответствующий ярлык. Но, пробыв в этом месте почти три дня, мы поняли: Жанаозен не так прост, как кажется.

Первое впечатление: февраль, снега нет, некоторые люди ходят без головного убора, кто-то очень легко одет.

Вокруг все в коричневатых тонах, в городе преобладает песочный цвет.

И как будто, чтобы разбавить эти однообразные оттенки, повсеместно перед нашим взором начинают возникать дома голубого, розового и зеленого цветов.

Такое чувство, что ответственные за город не захотели мириться с пустыней и решили, насколько это возможно, сделать свой город красочным.

Однако песочные оттенки побеждают, глаза к ним быстро привыкают, и любой яркий цвет на фоне ракушечника сразу обращает на себя внимание - будь это чья-то яркая куртка, вывеска кафе или цветное развешанное на веревке белье в многочисленных домах-галереях. 

Этим домам с открытыми коридорами и отсутствующими подъездами можно посвятить отдельный репортаж, а при желании здесь можно снять фильм. Все здесь необычно. 

Галереи создают ощущение чрезмерной открытости, какой-то интимности. Если в обычных пятиэтажках-хрущевках жизнь людей как бы скрыта от посторонних глаз, то здесь все как будто наружу.

Гуляя по этим районам, снова вспоминаешь слова местных насчет суровости края и начинаешь размышлять: а в чем проявляется суровость? Разве что в этих уже довольно стареньких домах из ракушечника и блеклых дворах.

Но вот посреди этой серой пустыни мы замечаем белоснежные крылья.

Это голуби.

Местный житель Саламат держит здесь голубятню. Он любит животных и занимается птицами уже 40 лет.

Саламат работал нефтяником, а теперь на пенсии.

"Хобби у меня такое. Кто-то собак любит, кто-то лошадей, а я с детства голубей люблю. Мне нравится, я отдыхаю, когда их вижу. Они меня уже знают. Когда я иду, тут же начинают порхать, узнают хозяина", - говорит Саламат, глядя на своих птиц.

По работе он был в разных городах, но понял, что только в Жанаозене чувствует себя дома. Здесь его все устраивает.

"У нас сейчас все хорошо, город чистый, люди друг другу помогают, дружно живем", - считает Саламат.

Рядом на лавочке сидит его сосед Амандык. Когда-то давным-давно, еще в прошлом веке, он приехал в этот город из Туркменистана.

"Живу здесь с 1968 года. Нормально, только прохладно бывает зимой, мы привыкли к жаре, в Туркмении ведь жарко, там зимы вообще не бывает", - говорит Амандык.

Он вышел в магазин за хлебом и решил погреться на солнышке, посмотреть на голубей и пообщаться с соседом. Амандык признается, что не может без общения с людьми.

"В Актау даже не тянет, не хочу туда ехать. Просит сын, езжай, я говорю: не поеду. Десять дней там был и чуть со скуки не умер, там нет знакомых, а молодежь в новых микрорайонах сейчас не общается совсем, стучишь к соседям, они двери не открывают. А у нас здесь все двери открыты, галерейные дома. Вышел - уже на улице, зашел - уже дома", - рассуждает пенсионер.

Сам он, как и его сосед, тоже бывший нефтяник, работал машинистом.

"Здесь пенсионерам тяжело. Я, например, нормальную пенсию получаю, а есть те, которые 40-50 тысяч получают - вот им тяжело. Или взять эти дома - малосемейки называются, там маленькая комната, заходишь - кухня, дальше сама комната, туалет, ванная - метр на метр, и все, больше ничего нет", - рассказывает Амандык.

За годы жизни в Жанаозене он уже здесь ко всему привык. Иногда вспоминает Туркменистан, последний раз там был в 2015 году.

"Там невозможно жить. Мы как-то пошли на свадьбу одну, в восемь часов вечера милиция приходит, столы переворачивает, выгоняет всех, закон у них такой. В полдевятого вечера ни одного человека не увидишь на улице, только милиция и солдаты ездят", - говорит пенсионер. Впрочем сейчас, в период пандемии, запретами на свадьбы никого не удивишь, но это, конечно, уже другая история.

Кстати, о свадьбах.

В поездке мы познакомились с местными фотографами. Некоторые из них до пандемии специализировались на свадьбах, но ковид в каком-то смысле вывел из строя свадебную индустрию, и творческим людям приходится сейчас перестраиваться, искать заказы в сфере рекламы, дизайна.

Один из тех, кому пришлось расширить свой профиль, - Самат, ему 33 года, он родился в Жанаозене.

"Люди меняются, город сам меняется, строятся дома. В основном узенский народ, коренные жители, переезжает в Актау, а здесь сейчас много приезжих из поселков, из Туркменистана, Каракалпакстана", - говорит Самат.

Мы заметили, что местные редко говорят "Жанаозен", в основном просто "Узень".

Самат любит свой город за, как он сам говорит, самое жаркое лето. А еще за то, что в часе езды отсюда находится залив, в котором Каспийское море особенно теплое, и все ждут лета, чтобы вдоволь покупаться.

В самом начале репортажа мы отметили, что Жанаозен не так прост, как кажется. Мы думали, что видели здесь уже все, но стоило нам посетить местный рынок, как мы открыли для себя город с другой стороны.

Это самый настоящий восточный базар. Не имитация, не стилизация, как это часто бывает. А реальный восточный базар. С текстилем из Туркменистана, лекарствами из Ирана и местной продукцией из верблюжьего молока.

Заходим в подворотню, а там торгуют горячими ароматными луковыми лепешками за 300 тенге.

Тут же можно посмотреть, как их выпекают в печи.

Но бывает так, что тебя угощают и без всякой платы.

В одном из дворов мы увидели разведенный костер. У местных жителей был праздник, и нам предложили отведать только что приготовленные баурсаки.

Стоит вам отведать свежей выпечки, запить ее таким же свежим и нежным шубатом, и от стереотипов насчет суровости не останется и следа.

Помимо старых домов, в Жанаозене мы заметили и новостройки.

И, конечно, совсем другие оттенки Жанаозен приобретает ночью.

Что-то мне подсказывает, что если приехать сюда летом, то можно увидеть совсем другой Жанаозен.

Текст: Ренат Ташкинбаев. Фото: Турар Казангапов©

Битва за Бозжыру. Почему гора в Мангистау стала такой популярной

Корреспонденты Tengrinews.kz отправились в Мангистаускую область, чтобы своими глазами увидеть одно из самых обсуждаемых туристических мест - урочище Бозжыра. Наши репортеры признаются, что с самого начала каких-либо завышенных ожиданий от посещения этого объекта у них не было. Но, проведя в Бозжыре весь день, поняли, как они заблуждались. Бозжыра не просто горы причудливой формы, это какая-то совершенно другая планета.

Следует начать с того, что, приехав из охваченного бураном Нур-Султана в Актау, мы были приятно удивлены. В этом приморском городе лежал снег. Но местные очень быстро нас успокоили, заверив, что снег здесь если и выпадает, то долго не лежит.

О зиме мы сразу же забыли, как только выехали в сторону города Жанаозена, дорога на Бозжыру лежит через этот населенный пункт. Когда в этом месте днем светит солнце, то северному жителю кажется, что пришла весна, и временами можно даже ходить без шапки. Но для жанаозенцев, конечно, настоящая весна наступит позже.

Мы хотели отправиться к, так скажем, модной горе сразу же. Но знающие люди, которые не раз объезжали урочище на внедорожнике, предостерегли нас: в той местности прошел дождь и машина может просто не пройти. Поэтому нам пришлось провести два дня в Жанаозене, чтобы дождаться идеальных условий (подробнее о том, как живут люди в Жанаозене, читайте в одном из следующих репортажей).

На самом деле маршрут в Бозжыру уже давно проложен. Есть даже специальные агентства, которые за определенную плату возят туда туристов.

Как говорят люди, занимающиеся извозом, в среднем такая услуга стоит порядка 70 тысяч тенге (сумма за один джип с водителем на целый день). А если клиенты захотят, то можно еще организовать питание, это плюс десять тысяч на человека. Но мы смогли найти проводника подешевле. Вероятно, скидку нам сделали, потому что пункт отправления у нас был не Актау, а город Жанаозен.

Дорога на Бозжыру лежит через пустынную местность.

По дороге нам встречаются нефтяные качалки, верблюды и один поселок - Сенек.

В ауле этом все песчаного цвета, и единственное, что разбавляет этот пейзаж, - надпись "I love Senek".

Но скоро все следы цивилизации исчезли, и мы оказались в горной местности.

Сразу нужно сказать, что здесь можно перемещаться только на внедорожниках. Впрочем, временами и они с трудом пробираются сквозь эту каменистую пустыню.

Если вы случайно сойдете с накатанной дороги, то придется очень долго искать выход из этого труднопроходимого лабиринта, чтобы наконец-то поехать с нормальной скоростью.

Болтанка временами нешуточная, трясет так, что при первой возможной остановке еще какое-то время приходишь в чувство. На этом этапе ни о каких достопримечательностях не думаешь.

Но со временем вестибулярный аппарат приходит в норму, и, озираясь по сторонам, вы замечаете первую узнаваемую гору. Ту самую, которая изображена на купюре в 1000 тенге.

А потом будет еще одна остановка.

"Пожалуйста, не называйте это место тирамису", - чуть позже скажет нам житель Актау, когда мы будем ему рассказывать про горы с причудливыми цветами, состоящие как будто из разных слоев.

Но наша цель - Бозжыра. Мы поднимаемся на возвышенность и...

Нас останавливают сотрудники природоохранной инспекции и записывают наши данные. Просто так, чтобы знать.

Миролюбиво расставаясь с ними, мы следуем дальше и подъезжаем к контейнерам с работающим генератором.

Узнать, что это за объект, нам не удается. Опять же миролюбиво расставшись с охранниками вагончиков (об их назначении позже расскажет аким района), мы направляемся к Бозжыре.

В пути нас сопровождает фотограф из Жанаозена. Ему 33 года. Он говорит, что, хотя и сам родом из этих мест, про Бозжыру узнал всего несколько лет назад.

То же самое нам позже скажут и другие люди.

"Моя жена родилась в Жанаозене, но она вообще никогда не знала про Бозжыру, до этого никогда там не была. Мои отец, мать, братишка и друзья тоже никогда там не были. Я сам узнал про это место от пользователей соцсетей в 2017 году. Честно скажу, до этого я знать не знал, что там есть такая гора, что у нас вообще есть такое красивое место", - говорит житель Актау Азамат Сарсенбаев.

Он считает, что известность Бозжыра набрала в каком-то смысле из-за пандемии, пик туризма в эту сторону случился в прошлом году.

Аким Каракиянского района (на его территории находится Бозжыра) Кыдырберди Беков рассказал, что сам он узнал о Бозжыре в 2015 году, при том что начал работать в этой местности начиная с 2011-го (в должности замакима).

"Сам я впервые побывал в Бозжыре в 2017 году, тогда весной там видел туристов, в том числе иностранцев, которые приезжали на велосипедах. Даже наши некоторые местные жители не знают, где оно вообще находится, они думают, что этот объект где-то рядом с городом Жанаозеном, на самом деле это очень далеко от него", - говорит аким.

А другие наши собеседники уверяют, что Бозжыра все же известное место, но не в широких кругах.

"Многие туристы и путешественники прекрасно знали о Бозжыре и посещали урочище. Лично я впервые был там в 2016 году, поэтому неверно говорить, что об этой достопримечательности не было известно", - отмечает путешественник, тревел-блогер и экоактивист Нуржан Алгашов.

"Бозжыру знали уже давно, в основном иностранные клиенты, мы всегда возили туда иностранцев, и они, по большому счету, приезжали к нам в основном из-за Бозжыры и еще пары точек. Так что, если местный народ не совсем знает, и даже если 90 процентов не знают, это не говорит о том, что не знают все. Эта точка была известна, просто в период пандемии внутренний казахстанский турист для себя открыл Бозжыру, иностранный-то турист давно о нем знает", - считает директор общественного объединения "Экспедиция 362" Ерлан Джумаев.

До сих пор мы с фотографом сами воочию не видели Бозжыру. И вот наконец нам представилась такая возможность. Мы оказываемся перед двумя возвышенностями и сразу обращаем внимание на невероятную тишину.

Абсолютно никаких посторонних шумов. Очень скудная растительность и камни, камни, камни. Поднимаешь булыжники, и воображение начинает играть. В их очертаниях легко находишь напоминание костей животного.

А спустя час нахождения в этом месте и вовсе посещают сомнения: а на Земле ли ты находишься? Может, это уже какая-то другая планета.

Из доступных источников известно, что Бозжыра не что иное, как дно древнего океана. И от этой мысли становится немного не по себе. Представляешь себе огромную волну из фантастического фильма.

Солнце близится к закату, а нам бы хотелось посмотреть на это чудо природы с другого ракурса. И опять нас ждут высокие склоны, труднопроходимая дорога и сильная тряска. А потом восхождение на вершину пешком. Последние усилия - и перед нами открывается невероятный вид.

"А, Бозжыра, наш камень преткновения", - скажут местные, когда начнут расспрашивать нас о цели визита.

Действительно, это чудо природы породило много споров. В прошлом году появилась информация, что рядом с Бозжырой построят отель. Люди, видевшие вживую "клыки" (так в народе называют две центральные возвышенности), выразили свое несогласие со строительством. Шум был такой громкий, что защитников Бозжыры услышали в Акорде и сам Президент поручил пересмотреть проект строительства гостиницы.

"Я за развитие туризма, другой вопрос - как это собираются делать местные власти с бизнесом. Мы слышали, что планируется строительство бутик-отеля с бассейнами, спа, ресторанами и прочим в непосредственной близости от главной достопримечательности Бозжыры - так называемых "клыков" и других скал. Это, конечно же, совершенно неправильный подход, я против этого", - говорит экоактивист Нуржан Алгашов и дает ссылку на петицию в защиту Бозжыры, которую на данный момент подписали более 8000 человек.

"Повторюсь, я не против строительства отелей, но почему они собираются строить именно в уникальном природном месте. Строительство этого отеля в непосредственной близости от урочища Бозжыра нарушит визуальный вид, красоту этого природного объекта, который стоял там миллионы лет.

Туристам урочище как раз интересно именно как природный объект в первозданном виде. Если там будет построен отель и его будет видно со всех сторон и смотровых площадок, то это будет уже какое-то вмешательство человека в природу. Поэтому многие экологи и специалисты, люди, понимающие, как надо развивать туризм, предлагают строить отель либо около дороги, либо в радиусе 20 километров от урочища Бозжыра, но ни в коем случаем не в самом урочище, это принципиально важно, потому что строительство в текущей локации просто уничтожит уникальность Бозжыры, и ее уже не восстановишь", - убежден Алгашов.

"Сейчас Бозжыра заполняет информационное поле, и многие люди, которые вообще ничего не понимают в этой области, кидают свои диванные экспертные мнения о том, что отель там нужен. Говорят: если отель там построят, то мы посетим Бозжыру. Но я вас уверяю, они не посетят Бозжыру, даже если построят там отель, потому что цена этого отеля будет точно не по карману 99 процентам населения Казахстана", - уверяет Алгашов.

Рядом с Бозжырой мы находим много следов человеческой жизнедеятельности: стакан из-под кофе, упаковка от сока, медицинская маска. Ранее сообщалось, что за прошлый год это место посетили порядка 5000 человек. Еще больший бум планируется в этом году. Но пока в Бозжыре не сезон, поток людей ожидается с апреля.

"Когда мне сказали, что на Бозжыре хотят построить отель, визит-центр, развить цивилизованный туризм, для меня был радостный день, потому что я понимал, если туда придет "Риксос" (ранее была информация, что проект в Бозжыре будет реализовывать компания, построившая отель "Риксос" в Актау), то значит там будет нормальная дорога, информационное сопровождение, как туда добраться, и меньше будет мусора.

Ведь у нас в Мангистау очень много туристических объектов, и все они загажены, по сути, кроме волонтеров, ни у кого нет интереса там убирать. Именно поэтому на каждое туристическое направление нужен человек, который будет заинтересован, чтобы сохранять чистоту и природную первозданность. Я за это активно агитирую", - говорит cпециалист по связам с общественностью Азамат Сарсенбаев.

Он заявляет, что и сам сначала был против строительства отеля в непосредственной близости с "клыками", но когда узнал, что проект пересмотрели, стал спокоен.

"По первоначальному проекту хотели строить в километре, прямо под "клыками". Я тогда тоже против был этой локации. Потом собрались местные органы и предложили другое место - в четырех километрах от прежнего. Новое место примечательно тем, что это естественный вход и выход из ущелья, на границе заказника, здесь будет гораздо легче контролировать поток туристов.

Многие говорят, мол, стройте в поселке Сенек (70 километров от Бозжыры), стройте за 20 километров. Но какой в этом смысл? Ведь главный посыл в том, чтобы запретить въезд на территорию заказника внедорожников. Зачем тогда все это делать, если за 20 километров будет стоять визит-центр, и что, все 20 километров люди будут пешком топать до Бозжыры? Кому это надо?" - задается вопросами Азамат.

Несколько дней назад аким Каракиянского района подписал меморандум о взаимном сотрудничестве с главой ТОО Tethys Aktau IV, которое планирует реализовать проект неподалеку от Бозжыры.

"С нашей стороны уже выделен земельный участок для строительства гостиничного комплекса в виде этноаула площадью 28,1 гектара. Он будет располагаться на расстоянии четырех километров от Бозжыры. Сама Бозжыра остается как всем доступный туристический объект", - отметил аким.

Предполагается, что для перевозки туристов от этноаула до урочища Бозжыра будет предусмотрена аренда верблюдов и лошадей у местных жителей.

"На верблюдах, на лошадях, на квадроциклах. Кроме того, люди смогут попасть туда так же, как и сейчас, своим ходом или воспользоваться услугами турагентства", - пояснил чиновник. По его словам, изначально предполагалось, что строительство гостиничного комплекса будет возле самой горы, но потом этот проект был пересмотрен.

"Непосредственно рядом с Бозжырой строительства не будет, они (инвесторы) уже отступили. Если раньше предполагалось, что проект будет реализован где-то в километре от Бозжыры возле двух гор (клыков), то теперь инвесторы отошли от этого участка на четыре километра. Эта территория относится к земельному запасу нашего района. В настоящее время инвестор разрабатывает проектно-сметную документацию, после получения разрешения начнется строительство", - говорит Беков.

Также акимат подал заявку на разработку ПСД автомобильной дороги до урочища.

Что касается контейнеров, которые мы заметили на пути в горную местность, то, по словам акима, они необходимы для ведения изыскательных работ, которые проводит инвестор.

"Спецтехники там нет, они геологические замеры какие-то необходимые делали для проекта", - отмечает он. Как сообщил Беков, если инвестор получит разрешение, то проект может быть реализован уже в этом году. Однако есть люди, несогласные со строительством, и поэтому акимат проводит разъяснительную работу.

"Наши местные жители из Жанаозена, поселков Сенек, Куланды, Бостан, Болашак поддерживают развитие туризма, даже те люди, которые активно высказывали свои мнения, теперь не согласны с блогерами, которые выступали против строительства. Наши специалисты из заповедников и заказников считают, что никакого вреда для окружающей среды нет. Нужно развивать туризм, это же экономика", - убежден аким.

Аул в Каракиянском районе

"Согласно документу, на инвестора, ТОО Tethys Aktau IV, возложен ряд определенных задач: трудоустройство местных жителей с проведением для них обучающих курсов в сфере обслуживания в гостиничном и ресторанном деле. (…) Инвестору будет поручено развивать культурный туризм через реализацию проекта этноаула, без какого-либо урона для флоры и фауны, почвенным слоям, животному миру и природе в общем", - говорится в сообщении акимата по поводу подписанного меморандума.

Как отмечает директор общественного объединения "Экспедиция 362" Ерлан Джумаев, раньше они занимали принципиальную позицию в вопросе строительства на Бозжыре, но, после того как было передвинуто место предполагаемого возведения отеля, они заняли нейтралитет.

"Понятно, что власти полностью за этот проект, и я их тоже понимаю, ведь затащить инвестиции в наш регион не так легко. Инвестор хочет поставить объект как можно ближе к этим "клыкам", вначале они хотели это сделать прямо у подножья, но это бы реально полностью сломало весь вид", - говорит он.

Экоактивист Нуржан Алгашов выступает за то, чтобы урочище Бозжыра стало объектом природного наследия ЮНЕСКО.

"Чтобы завтра этот объект стал природным наследием ЮНЕСКО, там не должно быть никакого человеческого вмешательства, то есть уникальность этого природного объекта должна быть сохранена", - считает он.

Мы покидали Бозжыру и вдруг на вершине заметили лист бумаги. Это было послание.

Его авторы желают посетителям Бозжыры хорошего отдыха и просят лишь об одном - соблюдать чистоту.

Стало совсем темно и холодно. Мы спускались вниз к машине и не переставали удивляться тому, какой разной может быть Бозжыра в зависимости от времени суток. Ну точно другая планета.

Текст: Ренат Ташкинбаев. Фото: Турар Казангапов©

Что общего между селом Калачи в Акмолинской области и теперь уже бывшим поселком Березовка в Западно-Казахстанской? И в том, и в другом населенном пункте произошли события, которые вынудили власти принять решение о переселении. Речь идет о странных болезнях, которые имели место в этих двух деревнях. В Калачах это были засыпания, а в Березовке - обмороки. О "сонном" поселке мы неоднократно рассказывали, в том числе прошлым летом. На этот раз наши корреспонденты отправились на Запад Казахстана, чтобы пообщаться с бывшими жителями Березовки.

Когда видишь абсолютно новый поселок из аккуратных типовых домов, выстроенных как по линейке, то невольно сравниваешь это со старыми казахстанскими деревнями, которых в нашей стране огромное множество.

У тех, кто бывал в казахстанской глубинке, сельская жизнь часто ассоциируется с ветхими деревянными избушками, памятниками советской эпохе, которые заботливо подкрашивает какой-нибудь местный житель, а еще с чувством депрессивности и отсутствия какой-либо перспективы. Но эта деревня близ города Аксай создает совсем другие ассоциации. Она построена фактически с нуля для жителей Березовки и еще одного близлежащего села, которых переселили после эпидемии обмороков.

Но чтобы понять истинное положение дел, нужно пообщаться с местными жителями. На фото внизу - Павел Бульдин. Работает в газовой сфере.

"В целом пойдет, прижились уже, дома нормальные, по качеству если и есть какие-то недочеты, то я на это не обращаю внимания, это нормальное явление, при строительстве они по-любому будут. Единственное - земля здесь никудышная, пришлось много работать, чтобы ее плодородной сделать", - говорит мужчина.

При этом он, конечно, скучает по своей родной Березовке.

"Есть такое слово - родина, так вот Березовка - моя родина, я там родился, вырос, там родители мои, дедушки, бабушки. Пусть это недалеко, но все равно там каждый кустик дорог в степи, там каждая веточка родная. А здесь все иное, ну, привыкаем потихоньку", - признается Павел и говорит, что сейчас в Березовке уже никого из жителей не осталось.

Переезд ему дался нелегко.

"Я ведь 47 лет там прожил, в моральном плане тяжело было", - говорит он.

Также тяжело ему в моральном плане, когда он вспоминает про случаи странной болезни, которая в 2014 году охватила Березовку.

"Дети пострадали. Некоторые люди говорят: вы деньги получили. Я им отвечаю: я отдам деньги, которые мы получили, только верните нашим детям здоровье или заберите эту болезнь. Сразу все на попятную идут, это страшная вещь", - рассуждает местный житель.

"И отношение было тоже нехорошее. Вот представьте, ребенок идет по школе, и вдруг ему как будто ноги отрезали, он резко со всего маху падает головой о кафель. Вы сможете так притвориться? А ведь говорили, мол, они притворяются. Психологов присылали. Это такой плевок народу в лицо, то есть, значит, не верят. Мол, вы хотите переселиться. Да на кой черт нам ваше переселение, с детьми вы что сотворили?

Детей падающих было где-то человек восемь, если я не ошибаюсь. У меня дочку бог миловал, она просто уходит в школу нормальная, где-то в полдесятого уже ждешь звонка, вот сейчас позвонят. Звонят: все, приходите, забирайте. Давление резко падает, и она как ватная становится. Под кислородом полежала - все отошло, нормально. До сих пор если начинает дома пол мыть, убирать что-то в наклоне, все - сядет и сидит. Это у меня еще так, а у людей ведь до сих пор падают дети. Это страшная вещь, у двоих или троих, я точно знаю, до сих пор эта проблема осталась", - говорит Павел.

Он считает, что причиной этого странного недуга была сильнейшая авария.

"Выброс сероводорода - это страшная вещь. Сначала же они признали, областной прокурор выступил и сказал: да, действительно, была авария. Но потом технически это все стерли и как-то все это спустили на тормозах", - рассуждает наш собеседник.

В доме Елены Константиновны Ивановой тепло и уютно. Она тоже из Березовки. У нее шестеро детей и десять внуков. К новому месту привыкла быстро, и все ее устраивает. Сама она лично не сталкивалась со случаями странной болезни, но знакомые описывали все в подробностях.

"Люди рассказывали, что приходят в школу, а дети лежат, начинают в себя приходить, но не помнят, что с ними произошло. У кого кровь из носа шла, у кого пена изо рта.

Напротив нас семья жила, у них девочка шла по дороге и упала. Хорошо, в этот момент у меня дома был племянник, он подхватил ее на руки, она прямо стала в судорогах биться, он ее домой занес, напугался", - вспоминает Елена Константиновна.

Другая наша собеседница - Галина Самара - говорит, что ее внучка и сейчас проходит лечение.

"Тогда в самой школе в Березовке она не упала, но дома ей стало плохо. И потом уже все это отразилось, когда они переехали из Березовки, она упала, ее начало трясти. Теперь родители лечат девчонку, до сих пор возят в Оренбург", - рассказывает бывшая жительница Березовки.

"Им теперь, нашим детям, должны пенсию пожизненно сделать, потому что уже не вылечатся дети от этой заразы", - считает пенсионерка Валентина Ивановна Медведева.

Вместе с тем она до сих пор болезненно переживает переезд. В новом доме случаются постоянные проблемы - то стены сыреют, то краны протекают. Да, в Березовке у нее был старенький дом, но там все было привычно, а здесь она постоянно находится в напряжении: одно надо заменить, другое, а пенсии на все это не хватает.

"Это переселение нас подорвало, переживаем мы. И даже сейчас я тут живу, просыпаюсь среди ночи, смотрю в окно. Так привыкла жить в Березовке, я ведь там с девяти лет, считай, все детство мое и молодость там прошли. Очень тяжело, там все оставили - и сарай, и огород.

А тут ничего в огороде не растет. Березовку все равно вспоминаем и, пока не умрем, наверное, будем вспоминать. Сейчас не могу долго ходить, ноги болят. А ведь из Березовки приехала, нормально было, но вот за эти три года уже все здоровье упало, потому что это переселение подорвало наше здоровье. Сейчас там наши дома развалили, там ничего не делается, а так мы бы еще три года, может, там пожили еще", - рассуждает она.

"Этот переезд на многих повлиял, некоторые люди действительно еще бы пожили, но вот попсиховали, понервничали, из-за этого сейчас смотрим: тот болеет, тот умирает", - говорит ее соседка.

Некоторых березовцев переселили в сам город Аксай. Для них построили два девятиэтажных дома. Из тех жителей, которых мы успели опросить, недовольных мы не встретили. За три года люди привыкли к благоустроенным домам.

"Единственное пожелание - чтобы мир был в Казахстане", - говорят еще вчерашние сельчане, а ныне горожане.

"Когда мы жили в Березовке, у нас и дорог не было хороших, а сейчас туда сделали дорогу, когда нас выселили", - рассуждает еще одна бывшая жительница Березовки.

Этот разговор о дороге перекликается с ситуацией, которая сложилась в акмолинских Калачах, этот поселок, если можно так выразиться, брат по несчастью Березовки. Там ведь тоже произошло что-то странное. Более пяти лет назад в Калачах начали засыпать люди.

Часть жителей переселили в другие населенные пункты области, но какая-то часть до сих пор живет на том месте. Правда, живут они как на острове: дорога, ведущая в Калачи, находится в ужасном состоянии и добраться до ближайшего города Есиля, который находится в 40 километрах, - большая проблема.

Но сравнивать Березовку и Калачи, наверное, некорректно. Ведь в Березовке была и остается компания "Карачаганак Петролиум Оперейтинг". А в Калачах никакой компании нет. Единственное, что там есть, - руины старых советских домов.

В ноябре 2014 года в поселке Березовка начали падать в обморок люди. В районную больницу попали 25 детей и четверо взрослых, у которых наблюдалось головокружение, судороги и потеря сознания. Через некоторое время ситуация повторилась. Позже прокурор области сообщил, что на месторождении Карачаганак незадолго до случившегося было зафиксировано несколько выбросов сероводорода. Однако в КПО заявили, что не обнаружили превышений вредных веществ.

"Считаем ошибочными предположения о якобы имевшем место выбросе или утечке газа, содержащего сероводород", - говорится на сайте компании.

Текст: Ренат Ташкинбаев. Фото: Турар Казангапов©

"Мы хуже коронавируса". Как умирает казахстанское село

"Здесь пахнет интригой". Аксай - самый необычный моногород Казахстана

До Аркалыка из столицы Казахстана ходит один-единственный поезд. Около 13 часов в пути, и вы оказываетесь в центре бывшей Тургайской области. Когда местные жители встречают приезжих журналистов, то первым делом интересуются: видели ли они девятый микрорайон? Этот микрорайон чем-то напоминает остров. Стоит он чуть поодаль от остального города, а главные его достопримечательности - заброшенная нежилая девятиэтажка и недостроенная мечеть.

Зимой город Аркалык весь в заячьих тропах. Знающие люди обращают наше внимание на заячий помет. Так что следы этого зверя здесь видны невооруженным взглядом.

Очень скоро мы и сами заметили живого зайца, причем достаточно крупных размеров.

Он притаился в, казалось бы, пустынном месте - возле здания недостроенной мечети.

Этот объект выставлен на продажу. Реализует его местный житель Болат Абдибеков.

В этом году мужчине исполнится 68 лет. Когда-то он был успешным предпринимателем. Занимался отделочными работами. Начал строить эту мечеть в девяностых, но что-то пошло не так.

"Общий долг у меня был около 19 миллионов тенге (ему были должны), я подал исковое заявление к заказчику. В итоге мне отдали целиком здание мечети. Но деньги не выплатили. Получился вот такой финансовый коллапс", - рассказывает Болат.

С тех пор он охраняет эту мечеть, а также еще один такой же объект в 100 километрах от Аркалыка - туда он наведывается раз в неделю, приезжает на автобусе. Живет он на скромную пенсию, от былого бизнеса ничего не осталось.

"25 лет хожу пешком, потому что не могу машину приобрести", - признается мужчина.

При этом Абдибеков уточняет, что продает не мечеть (наверное, потому что звучит не совсем корректно), а здание будущей мечети, которое закончено на 85 процентов.

"В Коране есть такие слова, их смысл следующий: кто поможет дому Аллаха, тому Аллах поможет", - говорит Болат. Он ждет, когда кто-нибудь купит у него это здание и достроит его. 

Фото из личного архива Болата Абдибекова

Просит он за этот объект сумму, которая, по его словам, сопоставима со стоимостью среднего коттеджа в столице Казахстана.

На вырученные деньги он бы хотел приобрести себе жилье и заняться сельским хозяйством.

"Эта мечеть - одна из основных головных болей города Аркалыка. Ее когда-то начинали строить частными инициативами, но она не была достроена. Сейчас здание в частных руках, поэтому на сегодняшний день государство его не может ни разобрать, ни достроить", - комментирует ситуацию заместитель акима города Ерлан Раисов.

В том же в девятом микрорайоне одиноко стоит еще и нежилая девятиэтажка.

В городе можно найти и другие заброшенные здания, но из-за того, что рядом с ними находятся заселенные дома, они не так бросаются в глаза, как эта панелька в девятом микрорайоне.

В местном акимате есть ответ и по поводу этого дома-призрака. Чиновники не исключают, что его можно восстановить.

"В городе Державинске (находится в соседней Акмолинской области) реализовали проект по восстановлению пустующего дома и заселили туда людей. Я там был в командировке, специально заезжал, смотрел. Мы по этому же пути хотим пойти. Закажем техническое обследование дома. Если есть возможность восстановить, то, конечно, лучше восстановить, чем его разбирать", - сообщил заместитель акима.

А пока этот дом служит этаким памятником аркалыкской депрессии.

Впрочем, местные власти не согласны с теми, кто называет этот город депрессивным.

"Я не считаю, что Аркалык депрессивный. Например, у нас много молодежи - около 5000 человек (население города - порядка 30 тысяч). Если вечером выйти - в парках, скверах очень много молодых людей, все сидят, гуляют, развиваются, есть работа. Конечно, есть категория людей, которая просто не хочет работать. Но нельзя сказать, что есть большая безработица. Даже у нас на госслужбе есть вакансии", - считает заместитель акима Ерлан Раисов.

"Когда-то, в году 96-м, здесь было более 150 пятиэтажных домов без окон и дверей. И конечно, в тот момент, возможно, к городу Аркалыку относились как к депрессивному, но такие города во многих областях есть.

Я считаю, что Аркалык один из первых, кто справился с этим. В прошлом году мы буквально последние пять домов таких снесли. А на сегодняшний день, я считаю, город развивается и много молодых индивидуальных предпринимателей, которые открыли здесь свое дело", - говорит чиновник.

"Я не разделяю мнение, что Аркалык депрессивный город. Да, это город с тяжелой судьбой: два раза Тургайская область открывалась и два раза закрывалась. В девяностые годы многие остались без работы, но в настоящий момент назвать его депрессивным у меня не поворачивается язык, потому что у людей есть работа, есть жилье, люди живут, трудятся, у нас открываются предприятия.

Если бы он был депрессивный, то люди бы не открывали предприятия. Аркалык не депрессивный город, а город с экономическим потенциалом. План по налогам мы исполняем", - а это говорит уже сам аким города Кайрат Абишев.

В разговоре местные жители часто упоминают аббревиатуру ТБРУ, это Торгайское бокситовое рудоуправление. Это предприятие скоро закроется, и решается вопрос, куда трудоустроить людей.

Один из наших собеседников, который сейчас временно работает таксистом, рассказал, что недавно уволился из ТБРУ.

"Закрывается же у нас рудник", - пояснил мужчина. Он был помощником машиниста. Ему предлагали другую работу, но там нужно было переезжать в другой населенный пункт, и он отказался.

"Да, многие говорят, что ТБРУ закрылось, но на сегодняшний день проводили анализ, в ТБРУ у нас работало около 600 человек, из них человек 150 будут работать вахтовым методом в Рудном, Лисаковске, других городах.

Также компания, в которую входит ТБРУ, передала свои здания местным предпринимателям, чтобы они дальше развивали здесь бизнес, для них основное условие, чтобы было трудоустройство людей. Мы подсчитали, порядка 200-300 человек будет трудоустроено. В самом ТБРУ порядка 130 человек осталось, они дальше будут продолжать здесь работать. Ожидали, что будет большой отток, когда ТБРУ закроется. Но нет, как анализ показал, большинство людей здесь собираются жить дальше", - пояснил заместитель акима.

Если заброшенную девятиэтажку на окраине Аркалыка мы назвали памятником депрессии девяностых, то сам город Аркалык - это целый музей советской эпохи. Здесь все напоминает об СССР.

Ленин.

Мозаика на домах.

Надпись "Газированная вода".

Остановка.

Столовая.

И интерьер зданий.

На этих кадрах библиотека.

Как выяснилось, карантин и запрет на посещение общественных мест очень сильно сказались на читателях этой библиотеки.

"Пандемия заставила закрыть наши двери для читателей, поэтому очень тяжело пришлось нашим пенсионерам. Были такие моменты, когда некоторые пенсионеры просили акимат, чтобы нашли какой-то путь и мы выдали им литературу, потому что они не могут без духовного богатства - книг", - рассказывает руководитель библиотеки Казына Борибаева.

Но библиотеки вновь открыли свои двери, и постоянные читатели вернулись на свои места.

Вечером Аркалык преображается, молодежь заполняет кафе, в которых готовят пиццу, донеры, суши, и Аркалык уже ничем не отличается от других казахстанских городов.

На этом фото - Марат Шакиров, ему 24 года. Он приехал из Атырау, чтобы навестить родных. Парень вырос в Аркалыке, он душой болеет за свой родной город. Свою любовь и боль он выразил в речитативе.

"День за днем пустеют улицы, пустеет мой район, пустеет город мой, Аркалык мой", - это лишь одна строчка из композиции Марата, которая отозвалась в сердце многих его земляков.

В своей песне Марат признается, что ему хотелось бы, чтобы руководство страны обратило внимание на Аркалык и его жителей.

Он один из тех, кто уехал из Аркалыка в поисках лучшей жизни. Теперь сюда приезжает как гость, прогуливается по знакомым районам, вспоминает детство и юность.

"У меня такой флешбэк есть из детства, связанный с этими домами. Мне лет пять-шесть, я выхожу во двор и вижу, как люди воюют, из окон летят стулья, диваны, прямо разруха была нереальная. Я не знаю, чем там люди занимались, что делили, помню лишь, что мужики во дворе дрались. Тогда все пили алкоголь, все были дикие, что ли. Но сейчас все изменилось, конечно, люди вообще по-другому уже живут", - рассуждает Марат.

На привычных ему местах он встречает своего друга Жангельды. С ним они когда-то вместе начинали заниматься хип-хопом. Молодые люди тут же начинают вспоминать свой первый успешный рэп, написанный в 2012-м.

"Конец девяностых, город Аркалык, разваленные улицы, бокситные холмы.

Каждый горожанин, как мог, выживал, в те годы охватила мой город нищета.

Но сплотившись, мы преодолеть сумели. На языки типун тем, кто в нас не верил", - читают парни и пускаются в воспоминания о том, как им жилось в начале 2000-х.

"Наш город как бы процветает, но все равно должного внимания ему еще не хватает. Я думаю, есть куда расти нам", - говорит Жангельды. Он живет в Аркалыке, работает в строительно-монтажной сфере, а в свободное время пишет рэп.

"Я верю, что будущее у Аркалыка есть", - уверен Марат. Он слышал про планы властей отремонтировать республиканскую дорогу, ведущую в Аркалык. Это, по его мнению, значительно поможет развитию города. В том же уверены и сами чиновники.

Местным властям мы задали еще один вопрос: действительно ли аэропорт Аркалыка выставлен на продажу?

"Нет, это фейковая информация, аэропорт не может быть выставлен. Часть зданий аэропорта является частной собственностью, эти здания были разрушены еще в 96-97-х годах. Сама взлетная полоса находится у нас (в государственной собственности), она в хорошем состоянии, малая авиация постоянно прилетает, люди сами прилетают на частных самолетах, и санавиация постоянно летает туда-обратно. Ни о какой продаже (взлетной полосы) речи быть не может", - ответил заместитель акима Ерлан Раисов.

Он отметил, что восстановление аркалыкского аэропорта будет зависеть от спроса.
"Острого вопроса о восстановлении нет, но соответствующее министерство уже бумаги у нас запросило, мы все необходимые документы предоставили, в том числе о состоянии взлетной полосы", - пояснил замакима.

Из Нур-Султана в Аркалык и обратно можно добраться и на авто. Но люди называют этот способ очень проблематичным. А пока мы садимся в уже привычный нам единственный поезд и, удобно расположившись, готовимся к 13-часовому путешествию до столицы.

Текст: Ренат Ташкинбаев. Фото: Турар Казангапов©

Каждый раз, когда хозяин говорит слово "работать", верный пес удивленно поворачивает голову и преданно заглядывает ему в глаза. Причем это не команда, опытный кинолог просто рассказывает нам о своей профессии, а его собака будто старается в потоке человеческой речи услышать что-то понятное. Так начинается наше знакомство с подразделением МЧС, которое занимается поиском пропавших людей.

Руководитель кинологического отделения Андрей Марышев - самый большой друг собак, которые находятся на службе в столичном ДЧС. Его рады видеть все обитатели вольера, но особенно его две служебные собаки - овчарка Пауль и голден-ретривер Тай.

Тай молодой, ему два года. На него Андрей возлагает большие надежды. Пауль - ветеран, ему девять лет, но он все еще в хорошей форме.

"В прошлом году нас настигла проблема, у Пауля нашли онкологическую опухоль нижней челюсти. Мы подумали, что его уже нужно списывать. Я четыре месяца проводил терапию препаратами, хотя нам советовали сделать операцию по удалению нижней челюсти, но тогда качество жизни сразу теряется и собаки долго не живут. Однако терапия помогла, опухоль замедлилась и сейчас вообще перестала расти, даже ушла в некоторых местах. Он в кондиции и сейчас готов работать. Как только слышит слово "работать", то он сразу…" - говорит Андрей и в этот момент происходит то, что сложно описать словами.

Пауль преобразился, навострил ушли, повернул голову и очень внимательно посмотрел на хозяина.

"Работать пойдем, Пауль. Работать, искать", - обращается к своему псу кинолог. Собака начинает радостно лаять и прыгать. "Сейчас у него боевое настроение, потому что понимает, что мы будем работать", - пояснил Андрей, и пес снова смешно повернул свою голову, как будто чему-то удивляясь.

"Слово "работа" для него маркер к действию, то есть это означает, что ему нужно сейчас найти человека, причем обязательно нужно, чтобы он полаял на этого человека, как только его найдет, таким образом он обозначает свою находку. А после этого надо обязательно, чтобы я или статист, который изображает пострадавшего, с ним поиграл в перетягивание его любимой игрушки", - говорит кинолог. Игрушка - это тоже для служебных собак маркер. Вообще, для них есть два главных вознаграждения - это еда и игрушка.

"Наша служба заключается не только в поиске людей, кроме этого, мы обыскиваем территорию, где, например, произошел завал. Благодаря нашим собакам мы можем дать гарантию в 99 процентов, что в конкретном месте нет людей и можно безопасно привлекать крупную технику для разбора завалов", - отмечает он.

Но на самом деле реальные ситуации с поиском людей под завалами в их практике встречаются не так часто, основное время у столичных кинологов уходит на тренировки, чтобы поддерживать собак в форме.

На одной из таких тренировок побывали и мы с фотографом.

Мы приехали на окраину столицы. Здесь есть места, приближенные к реальной ситуации. Даже есть свои естественные завалы из бетонных плит. Под одним таким завалом спасатели спрятали меня. Нужно признаться, спрятали очень хорошо, я даже не мог пошевельнуться.

В какой-то момент я даже немного начал волноваться. Но вот я заметил приближающуюся ко мне собаку.

Пес по кличке Айк обнюхал плиты и громко залаял. Он нашел меня.

Айк - помесь немецкой и бельгийской овчарки, ему три года. Воспитывает его кинолог Данияр Жусупов.

"Собаки очень преданные, они никогда хозяина не предадут. Раньше я думал, что овчарки злые, но, оказывается, это не зависит от породы, это зависит от того, как ты собаку воспитаешь. Нет плохих собак, любая собака, если с детства нормально воспитать, она будет добрая", - говорит Данияр.

Корреспондент Tengrinews.kz и нашедшая его собака-спасатель Айк.

"У собак-спасателей абсолютно нет агрессии, это одно из условий подготовки, потому что собака должна искать людей, спасать", - пояснил Андрей Марышев.

За успешную находку Айк получил свое вознаграждение - игрушку.

Собак для поиска пропавших людей начинают воспитывать с самого раннего возраста. Причем их учат не только быть дружелюбными, но и не реагировать на лай дворняг. Мы убедились в этом сами, когда в районе заброшенной стройки поднялся вой сторожевых псов, которые обитали поблизости. В этот момент собаки-спасатели их игнорировали и продолжали делать свое дело.

В практике Андрея был случай, когда под завалами служебная собака обнаружила человека. Но, к сожалению, было уже поздно.

"Произошло обрушение на кирпичном заводе. Собака показала точное местонахождение человека, мы вырезали квадрат в завале, чтобы достать. Но оказалось, что человек уже погиб. Вообще, я надеюсь, что меньше будет техногенных аварий и других ЧП, чтобы меньше было случаев, когда бы нашим собакам приходилось в реальных условиях показывать свою работу. Наша задача - быть готовыми к любым ситуациям, быть в тонусе", - говорит он.

Чтобы быть в тонусе, кинологи постоянно тренируются. Их собаки чувствуют себя уверенно не только на земле, но и в воздухе. Сотрудники ЧС вместе со своими питомцами отрабатывают спуск на вертолете.

Когда ты вот так работаешь в тандеме с собакой, то начинаешь относиться к ней не как к животному, а как к другу.

"Это даже не напарник, это лучший друг, который всегда с тобой", - рассуждает кинолог-спасатель Павел Володин. Сейчас у него уже вторая собака, первая дома на заслуженной пенсии, обе - породы лабрадор.

"Она у меня всегда рада, - гладит свою собаку Павел. - Поэтому у нее и кличка Рада".

"Самое тяжелое в профессии кинолога - хоронить собак, потому что период жизни собаки - 10-15 лет в среднем, 15 лет - это долгожители. И за свой срок службы кинолог будет неоднократно хоронить свою собаку, с которой работал бок о бок, это самое тяжелое в психологическом плане", - говорит Андрей Марышев.

Он знает, о чем говорит. Его первая собака - овчарка Тимон - скончалась пять лет назад. Утрату эту он тяжело переживал.

"Как бы это грубо ни звучало, но для меня собака несильно отличается от коллег-людей, потому что с этой собакой я 24 часа 365 дней в году постоянно общаюсь, разговариваю, у нас уже собственная коммуникация налажена", - поясняет Андрей.

Со своим вторым псом, ветераном Паулем, он давно нашел общий язык.

"Собака может обижаться, шкодить. Как бы ни говорили, что у животных все сводится к каким-то рефлексам, но я немножко не согласен, какие-то вещи сложные собака делает достаточно осознанно, если хочет нашкодить - она будет это осознанно делать.

Также видно, когда собака обижается. Например, когда поднимешь голос за неправильные действия, собака начинает на тебя смотреть так, мол, может, ты не будешь кричать. Приходится договариваться.

Получается, что я чувствую настроение собаки, а собака чувствует мое настроение. И не всегда у нас одинаково хорошее настроение.

Иногда начинаешь злиться, собака на тебя смотрит так, мол, я буду от тебя подальше держаться, пока у тебя настроение не изменится. И так же я наблюдаю, бывает, пес приболел, плохо себя чувствует и всем своим видом будто дает понять: давай не сегодня, сегодня я буду потихонечку тренироваться, а в другой раз мы с тобой позанимается в полной мере. Поэтому у нас все на договоре", - рассказывает опытный кинолог.

По информации замначальника департамента ликвидации чрезвычайных ситуаций Жомарта Аскарова, только в прошлом году кинологические расчеты привлекались 89 раз по всей стране. Из них более 30 случаев были результативные, когда удалось найти людей. Это главным образом было в труднодоступной местности - горных и лесных районах.

Текст: Ренат Ташкинбаев. Фото: Турар Казангапов©

Не многие этажные дома, построенные на закате советской эпохи, сохранили свежий вид. По Казахстану достаточно примеров, когда невзрачные панельки с исписанными стенами доживают свой век. Более того, в столице нашей страны можно найти не такие уж старые, возведенные уже в независимом Казахстане дома, которые, несмотря на свой молодой возраст, находятся в весьма плачевном состоянии. И каково же было удивление наших корреспондентов, когда, заехав в западноказахстанский городок Аксай, они увидели ухоженные старенькие панельки, построенные как будто недавно.

Вот они - те самые дома. Их в Аксае называют немецкими. Говорят, их строили немцы. Есть еще чешские панельки.

"В Аксае есть три типа квартир: немецкие, чешские и советские", - поясняет местный житель.

А жительница на фото снизу рассказывает, что живет в доме уже 30 лет.

"Мы квартиру получили в 1989 году, это дома немецкого исполнения, их немцы строили. Наш дом был первым сдан в этом микрорайоне, мы заселились, когда еще микрорайон строился. Дома хорошие, качественные, сейчас если бы так строили, было бы классно, внутри хорошо все сделано, удобно", - говорит Екатерина Абдулеева.

Другая жительница подтверждает, что дома здесь действительно качественные.

"Эти дома построили, когда мне было уже 12-14 лет, это немецкие дома. Дома нормальные, у меня брат переехал в Россию и говорит: я бы хотел бы дом из Аксая в Россию перевезти, - улыбается Лина Бикашева и уже на полном серьезе заявляет. - Эти дома нормальные, как снаружи, так и внутри".

"У нас в городе квартиры очень дорогие, и я не знаю, с чем это связано. А еще у нас проблема с лифтами. Когда люди рассматривают возможность купить квартиру в районе девятого этажа, они спрашивают: а лифт работает? И редко, когда им скажут, что работает. Вот, например, во многих чешских домах не работают лифты, можно по пальцам пересчитать, в каких домах они работают", - говорит мужчина, родившийся в Аксае.

Откуда вообще взялись эти чешские и немецкие дома? Все началось в 80-х, после того как возле Аксая было открыто крупное нефтегазоконденсатное месторождение (Карачаганак). Приехали строители из ГДР и Чехословакии, которые строили технологические линии на месторождении и возвели несколько микрорайонов в городе.

Уже в современном Казахстане город Аксай по-прежнему живет в привязке к месторождению. Из уст его жителей часто можно услышал аббревиатуру КПО, что означает "Карачаганак Петролиум Оперейтинг", это консорциум компаний, которые работают на добыче.

Рассказывают, что из-за пандемии значительная часть иностранцев, которые были в Аксае, покинули город.

"Иностранцев много здесь?" - поинтересовались мы у местной жительницы.

"Было. Сейчас уже немного осталось, а после карантина уже вообще почти никого. Здесь и так их было мало, а как началась пандемия, вообще все уехали. По городу это сразу было видно", - отвечает она.

В Аксае живет порядка 35 тысяч человек. Говорят, у каждого местного жителя есть общий знакомый.

Возможно, кто-то из читающих этот текст аксайцев узнает нашего собеседника Анатолия Пархоменко.

Он 20 лет проработал на Тенгизе (нефтегазовое месторождение в Атырауской области), а сейчас работает в Аксае.

"Я уже 25 лет работаю в иностранной компании, не меняю место, не гонюсь ни за чем, а просто работаю, и все. В нашей компании приоритет отдается местному населению, у нас очень много местных руководителей, я тоже один из них, в нашей компании почти нет иностранцев", - говорит Анатолий.

Он владеет тремя языками - русским, английским и казахским. Последний знает с детства.

"Никто от меня этого не требовал, просто я когда-то все это выучил и считаю, что это очень правильно, потому что знание языка очень нужно. Я работал на Тенгизе, там много национальных кадров, и я, в принципе, общался постоянно. Если я видел, что люди не понимают меня на русском, то я общался на казахском, если не понимают на казахском, то я общался на английском", - рассказывает мужчина.

Он дал короткий совет всем тем, кто желает выучить казахский:

"Любой язык требует общения, поэтому надо больше общаться с носителем языка, разговаривать, не стесняться, самое главное - не стесняться".

На одной из улиц Аская сидит человек. Зовут его Андрей. Говорит, что каждый день приезжает из Уральска, чтобы собирать деньги на лекарства.

"Я здесь работал помощником бурильщика. Здесь астму получил. Приходится сюда ездить, копейки стрелять на лекарства", - рассказывает 53-летний мужчина.

"В центре адаптации был в Уральске, полтора года лежал, думал, инвалидность возьму, но инвалидность не дают. Вот не знаю, как жить, как существовать. На себя руки наложить не могу, воровать не могу, бомжевать не могу, как-то выхожу из положения", - пояснил он.

За нами увязались собаки, обнюхивали, заглядывали в глаза и сопровождали нас до местного мини-рынка.

Прямо на перекрестке разложили свой товар пенсионерки.

"В первую очередь хочу поздравить всех с праздником, - говорит Алма, продающая детский новогодний костюм (репортаж снимался в преддверии Нового года). - Судьба заставила нас торговать, мы пенсионеры".

Пенсия ее составляет порядка 60 тысяч тенге.

"Все дорогое у нас в магазинах, например, килограмм казы стоит 3800. Вчера смотрела цены в Нур-Султане, там казы стоит 3000, конина там - 2400, а у нас - почти 3000", - отмечает она.

"Мы пенсионеры, от пенсии до пенсии ходим, займем, перезаймем, потом опять занимаем", - подключается к разговору еще одна жительница - Амина-апа.

"Уральск меняется, Астана меняется, а Аксай стоит на месте. Один-два дома построят за год-два, и все. Хоть улицы чистят - и то хорошо, а то раньше улицы не чистили, и мусор начали убирать.

Люди, у кого деньги есть, покупают квартиры в других городах - в Уральске, Актобе, Оренбурге. А нам куда деваться? Живем. Хлеб 140-150 тенге уже - куда это дело годится", - замечает она.

Но есть те, кого жизнь в Аксае полностью устраивает.

"В Аксае люди хорошо живут. Лучше, чем в Астане, точно. Потому что я сама в Астане жила. У нас, во-первых, продукты дешевле, во-вторых, квартиры дешевле намного, в-третьих, проезд дешевле, в-четвертых, обучение студентам дешевле, чем в Астане", - перечисляет преимущества Аксая Айгуль Байбулова. Она уверена: кто хочет, тот всегда может найти работу.

"Аксай - молодой город, он строится, он только входит во вкус, поэтому, может быть, здесь пахнет интригой, новизной и будущим. Будущее у него есть, поэтому людям здесь интересно оставаться и посмотреть, что же из всего этого получится", - заявляет другая местная жительница - Эльвира.

Эльвира с дочерью

Вместе с тем она считает, что в городе еще стоит поработать над культурой и вообще есть широкий спектр для улучшения жизни горожан.

"Здесь еще, знаете, непаханое поле, еще нужно работать, работать и работать, чтобы создать все самое лучшее, чего достойна эта земля. Поэтому нужно оставаться здесь, нужно жить, и нужно строить планы. У нас и страна молодая, и город молодой, если работать и работать, то можно развиваться и развиваться", - с оптимизмом заявляет она.

Кстати, о молодости. В городе очень много молодежи. Найти ее можно на катке.

"У нас небольшой город, здесь уютно, многие друг друга знают. Мне здесь очень нравится, и уезжать отсюда не хочется", - говорит Малика Нуртазина. Девушка учится в местном колледже на повара.

Этот репортаж мы начали с рассказа о примечательных жилых домах Аксая. К той теме нужно добавить факт наличия в городе новых многоквартирных домов.

Кроме того, есть в городе жилые комплексы, выполненные в виде коттеджей, - тоже в какой-то степени местная достопримечательность. Есть даже свой элитный район, что-то вроде Рублевки, где, как говорят местные, расположены "нереально дорогие дома".

Сравнивая областной центр Уральск с моногородом Аксаем, можно подумать, что некоторые люди в Аксае живут лучше, чем в Уральске. Но, возможно, это просто так кажется.

Наверняка, кто-то задался вопросом: а что это за необычный объект на заглавной фотографии? С виду он напоминает НЛО. Оказалось, что это такая водонапорная башня в старой части Аксая.

Текст: Ренат Ташкинбаев. Фото: Турар Казангапов©

В столице Казахстана стало возможно то, что длительное время было под запретом. Казалось, различного рода форумы и саммиты остались в спокойном доковидном прошлом. Да, заседания правительства и парламента, конечно же, весь прошлый год проходили, но было это в режиме онлайн, без приглашения СМИ. А вот так, чтобы массово, живьем и с участием людей из регионов и журналистов, буфетами и фото на память, - все это было как-то необычно и непривычно. В общем, во Дворце мира и согласия, который в народе известен как "Пирамида", прошла сессия Ассамблеи народа Казахстана. О том, как это было, в репортаже наших корреспондентов.

На первый взгляд все, как и раньше: стройные девушки в красном с аккуратно убранными волосами, представители Ассамблеи народа Казахстана в своей национальной одежде, Арыстанбек Мухамедиулы - как всегда на стиле и деловито говорящий по телефону.

Вот только одно отличие:  все, абсолютно все люди в масках. Причем казалось, что лишь у меньшинства делегатов на лицах обычные тонкие одноразовые маски, у большинства же респираторы с клапанами, и иногда даже непропорционально большие.

Если бы заместителя председателя Мажилиса Парламента Владимира Карповича Божко увидеть с таким внушительным средством защиты лет семь назад, то можно было подумать, что он дает интервью, находясь в какой-то зоне бедствия. Ведь Божко долгие годы был министром по чрезвычайным ситуациям (с 2007 по 2014 годы).

Впрочем, сейчас-то тоже не такие уж спокойные времена, не ЧС, но все же пандемия продолжается, и люди обязаны носить маски. Судя по фото, у Божко их две - обычная тонкая и на ней респиратор.

Сегодня зампред Мажилиса сказал журналистам, что уходит из Парламента.

"Пока не знаю, чем буду заниматься в будущем. Но у меня семь внуков, так что есть чем заниматься", - сказал 71-летний генерал-лейтенант Божко.

Маски, санитайзеры, перчатки и дистанция - главные отличия этого заседания от того, что было раньше. Но к этим атрибутам все уже давно привыкли.

Мужчина обрабатывает урну для голосования на сессии АНК.

Снять маску можно было в буфете. И люди активно пользовались такой возможностью.

Какое счастье - снять маску, вдохнуть полной грудью воздух, выпить чай и поговорить с коллегами.

Очевидцы говорят, что некоторые люди так увлеклись беседами в фойе, что организаторам было очень сложно добиться того, чтобы все наконец зашли в зал заседания.

Соскучились люди по живому общению. С прошлого года не виделись.

Но перед гостями стояла очень важная задача - проголосовать за кандидатов от АНК, которые станут новыми депутатами нижней палаты Парламента.

В итоге эти выборы благополучно состоялись. От АНК в новый Парламент войдут девять человек (подробнее читайте здесь).

Голосование в рамках АНК подытожил председатель ассамблеи Нурсултан Назарбаев. Он отметил, что нынешняя пандемия хоть и создает трудности, но это не первый кризис для Казахстана.

"Я думаю, и это тоже преодолеем вместе с вами", - сказал он.

Кстати, накануне выборов Назарбаев, как лидер партии Nur Otan, провел встречу в предвыборном штабе.

"Предварительные результаты экзитпола показывают, что казахстанцы связывают дальнейшее развитие страны с нашей партией", - заявил Назарбаев ночью после просмотра выпуска новостей с результатами экзитпола, согласно которому партия Nur Otan набрала 71,97 процента голосов.

Согласно предварительным итогам выборов три партии прошли в Мажилис.

Пандемия сделала обязательным ношение масок в закрытых помещениях, и, наверное, в каком-то смысле этот атрибут размыл индивидуальность. Должно быть, это сильно повлияло на людей, которые привыкли выглядеть эффектно в обществе.

Впрочем, даже в условиях масочного режима всегда можно найти тех, кто выделяется из общей массы.

Текст: Ренат Ташкинбаев. Фото: Турар Казангапов©

Корреспонденты Tengrinews.kz, объехав Север, Юг и Восток, закончили 2020 год посещением Запада Казахстана. Наши репортеры остались под большим впечатлением от посещения этого региона, а особенно от исторического района Уральска, где каждое здание хранит в себе дух прошлой эпохи. Например, на одном из домов так и написано: "В этом доме останавливался Пушкин". Кажется, лучшей рекламы для развития внутреннего туризма не придумаешь. А еще любопытен факт: географически Уральск расположен в Европе. Поэтому репортаж мы и решили назвать - "Казахстанская Европа".

Тот, кто однажды увидит эту улицу, состоящую не из безликих новостроек, а из вековых архитектурных памятников, больше никогда не забудет это место.

Вы будете проходить здесь, а в голове вспышками будут возникать дежавю: где-то я уже это видел. И обязательно придет мысль: "Прямо как в Санкт-Петербурге..." Причем эта мысль может прийти даже к тем, кто никогда в Питере и не был. А все из-за непередаваемого духа, который чувствуется вблизи всех этих старинных домов.

Мимо проезжают машины, а кажется, что стучат копытами лошади. Этот проспект, словно машина времени, переносит вас в прошлое.

Кстати, о лошадях. Местный житель демонстрирует нам сохранившиеся кольца - к ним в прошлом привязывали коней. Это было своего рода парковкой.

Каждое здание в этом районе Уральска имеет богатую историю.

Здесь вам обязательно расскажут легенду про дом Карева. Причем вариантов этой легенды много. Вот один из них, который, конечно же, не претендует быть абсолютной правдой.

Жили-были два купца. Один часто хвастался, что с его балкончика открывается лучший вид, чтобы пить чай и встречать восход. Другой на спор решил построить себе огромный особняк, который бы заслонил прекрасный вид, которым так гордился его конкурент. При этом владелец грандиозного дома умер еще до того, как его проект был полностью завершен.

Кстати, в этом доме до 1959 года была одна интересная достопримечательность. В годы Гражданской войны в стене здания застрял артиллерийский снаряд, который сначала заменили на муляж, а позже и его убрали.

Для каких-то зданий нужен путеводитель, про историю других можно узнать по табличкам.

Вот здесь в 1833 году останавливался Александр Сергеевич Пушкин. В Уральск он приезжал, чтобы собрать материал для книги про историю Пугачева. Пробыл в городе всего три дня.

Вот фрагмент письма Пушкина: "Последнее письмо мое должна ты была получить из Оренбурга. Оттуда поехал я в Уральск - тамошний атаман и казаки приняли меня славно, дали мне два обеда, подпили за мое здоровье, наперерыв давали мне известия, в которых имел нужду, и накормили меня свежей икрой, при мне изготовленной".

Вообще, Уральск посещало много известных людей.

Был здесь в 1862 году и Лев Толстой. "Диктую и пишу мало. Лень одолевает при кумысе…" - писал он.

Вообще, история Уральска настолько богатая, что потребуется очень много времени, чтобы прочитать все имеющиеся об этом городе сведения.

Например, в 1879 году часть Уральска была уничтожена огнем, есть свидетельства, что из-за пожара в городе стоял густой дым, через который не пробивался свет. Тысячи семейств остались без крова и хлеба.

Отдельный пласт истории Уральска, или Яицкого городка, как он тогда назывался, связан с местным казачеством.

А вот в этом здании находилась газета "Казахстан". Один из уральских журналистов рассказал нам, что при изучении архива этой газеты обнаружены заметки о кораблекрушении "Титаника".

При желании можно заглянуть во внутренние дворики некоторых исторических зданий, зайти в подъезды, забраться на второй этаж.

Темные коридоры старинного особняка ведут к квартирам. Здесь живут люди.

Можно заметить, что внутри памятники архитектуры значительно отличаются от того, что мы видим снаружи.

"Вообще, все эти памятники архитектуры сами по себе являются историческими зданиями, построенными в XVIII-XIX веках, и, соответственно, им нужен бережный уход, часто требуются реставрационные работы", - рассказал нам начальник отдела охраны памятников, градостроительства, архитектуры и историко-культурного наследия области Абзал Байбеков.

При этом он отмечает, что окончательно определить, является ли здание аварийным, может лишь эксперт.

"Обычным гражданам может показаться, что тот или иной дом аварийный, но если взять за основу, что это, в принципе, исторический дом и ему нужен соответствующий бережный уход, необходимы реставрационные работы, и если проводить эти работы в нужное время, то, естественно, данный вопрос не всегда будет так остро стоять", - добавил он.

Всего в Уральске 166 таких исторических зданий, большая часть которых сосредоточена вдоль проспекта Назарбаева.

Очень актуальный вопрос: кто должен следить за состоянием всех этих домов-памятников. Чиновники говорят, что по закону заботиться о зданиях должны в том числе и собственники - жильцы или предприниматели, которые имеют в этих объектах бизнес.

"Очень многие забывают, что в законе об охране и использовании объектов историко-культурного наследия четко и ясно прописаны обязанности собственников памятников, в частности, обязанность охранять и ни в коем случае не допускать разрушения", - считает Байбеков.

"Государство старается идти навстречу людям, касательно хотя бы фасадов, стараемся ежегодно проводить реставрационные работы. Если нужно где-то подкрасить, то мы стараемся обеспечить техникой, для того чтобы жильцы могли внести свой вклад в сохранение своего дома, который является памятником", - отметил он.

Мы поинтересовались у него, может ли государство взять на себя полностью расходы на поддержание в надлежащем состоянии всех этих зданий.

"Часть памятников находятся в частной собственности у определенных граждан, и, соответственно, я не думаю, что будет правильно тратить государственные деньги на чью-то частную собственность", - пояснил он.

В то же время некоторые исторические здания числятся на балансе государственных организаций (которые, например, находятся в старых домах) и состояние таких домов поддерживается за счет бюджетных средств.

По словам начальника отдела охраны памятников, их ведомство старается предотвратить снос старинных зданий.

"Наша задача в первую очередь - это сохранение историко-культурного наследия для наших потомков", - заявил чиновник.

Нам казалось, что мы увидели уже все достопримечательности Уральска, пока мы не приехали в местный аэропорт.

Оказалось, что терминал располагается в старом деревянном особняке.

"Неужели это тоже в рамках сохранения историко-культурного наследия?" - подумали мы. Но выяснилось, что это временное здание, пока идет строительство нового аэропорта.

Интересно, что до объявления регистрации внутрь деревянного терминала не пускают. Пока пассажиров не пригласят, нужно сидеть в специальных павильончиках, которые стоят на улице.

Кстати, улететь вовремя в тот день нам было не суждено. Наш рейс задерживался. Но в качестве утешения всем пассажирам предложили горячее питание, получить его можно было в соседнем здании.

В столовой за первым, вторым и компотом выстроилась длинная очередь.

Текст: Ренат Ташкинбаев. Фото: Турар Казангапов©

Читайте также:

"Другого такого города в нашей стране нет". Как живет Запад Казахстана

Что скрывает подземелье Уральска